Андрей Ранчин - Перекличка Камен. Филологические этюды

623

См. прежде всего: Gordin Y. A Tragic Perception of the World // Polukhina V. Brodsky through the Eyes of His Contemporaries. London, 1992. Р. 46–47; Гордин Я. Странник // Бродский И. Избранное. М., 1993. С. 11–12; Куллэ В.А. Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (1957–1972). Дисс. <…> канд. филол. наук. М, 1996, гл. 2 (машинопись). Электронная версия: http://www.liter.net/=/kulle/evolution.htm.

624

В отличие от постмодернистского толкования интертекстуальности как общности двух текстов, которая может не предусматриваться автором более позднего из них, а возникать в восприятии читателя, в данной работе интертекст понимается как порождение авторской интенции (настолько, насколько она поддается исследовательской реконструкции). Ср. похожее понимание интертекстуальности: «Понимание интертекстуальности, имплицируемое в настоящую книгу, отлично от господствующих ныне представлений. Там, где постструктуралисты видят мрачную (или, напротив, карнавализованную) драму поглощения субъекта языком, автор склонен видеть чудо превращения “структурного” в “индивидуальное”, “текстуальности” – в тексты». – Проскурин О.А. Поэзия Пушкина, или Подвижный палимпсест. М., 1999. С. 11.

625

«Какой бы ни была “кросс-текстовая” связь, она предполагает два или более связываемых текста (экстенсивный аспект) и сами связываемые элементы этих текстов (интенсивный аспект) как нечто особенно ярко отмеченное или, по крайней мере, долженствующее быть таким. Эти элементы представляются связанными друг с другом (при том, что они изолированы и в разбираемых здесь случаях, как правило, лишены отсылок к прецеденту и, значит, указаний на самое связь в эксплицированном виде) лишь в силу того, что они в некотором отношении п о д о б н ы, созвучны друг другу и в плане содержания, и в плане выражения настолько, что одно (пóзднее) естественно трактуется как более или менее точный слепок другого (раннего), “рифменный” отклик, отзыв, эхо, повтор. Именно это, собственно говоря, и вызывает эффект р е з о н а н с а в том пространстве, которое выстраивается такими “кросс-текстовыми” связями, подкрепляемыми, конечно, и внутритекстовыми связями (самоповторы, авторифмы)». – Топоров В.Н. Об одном индивидуальном варианте «автоинтертекстуальности»: случай Пастернака // Пастернаковские чтения. М., 1998. Вып. 2. С. 7.

626

Пространный объем этого стихотворения (одного из самых больших среди условно относимых к лирике) не позволяет прибегать к обильному цитированию, поэтому обобщенные характеристики даются по необходимости без подтверждения цитатами.

627

Как программная декларация этот прием обозначен самим Пастернаком так: «Пройду, как образ входит в образ / и как предмет сечет предмет» («Волны, СП, с. 344).

628

Ср. о соотношении неба и земли у Пастернака: «Изначальное представление поэта о небе и земле – это взаимное отражение, где роль отражательного зеркала выполняет вода, и Творец сверху “окунает свой мир” в это “зеркало”. При этом небесное как бы опускается на землю (Небосвод завалился ольхою), а земное растет и поднимается “от земли”. Так образуются две сферы, сходящиеся в душе <…>». – Фатеева Н.А. Поэт и проза. С. 176–177. Ср. примеры из пастернаковской поэзии: «Из всех картин, что память сберегла, / Припомнилась одна: ночное поле. / Казалось, в звезды, словно за чулок, / Мякина забивается и колет. / Глаза, казалось, Млечный Путь пылит» («Белые стихи», СП, с. 234); стихотворение «Орешник», стихотворение «Сосны», а также строки: «Черной вспаханною зябью / Листья залетают в пруд / И по возмущенной ряби / Кораблями в ряд плывут» («Ненастье», СП, с. 460) – сравнение «листья – корабли». Смешение атрибутов земли и моря есть и в романе в стихах «Спекторский»: «Вздыхали ветки. Заспанные прутья / Потягивались, стукались, текли, / Валились наземь в серых каплях ртути, / Приподнимались в серебре с земли. // Она ж дрожала и, забыв про старость, / Влетала в окна и вонзала киль, / Распластывая облако, как парус, / В миротворенья послужную быль» (СП, с. 329). Но это метафорическая картина весенней природы, а не зимней, как у Бродского.

629

См. об этом: Ранчин А.М. «На пиру Мнемозины». С. 43. О семантике воды у Бродского см.: Евтимова Р. Иосиф Бродский: «…И себя настигаешь в любом естестве…» // In memoriam. Изгнанничество. Драма и мотивация. Завръшането на съвременните славянски емигрантски литератури у дома. Съставител М. Карабелова. София, 1996. С. 66–72. О смыслах образа моря в творчестве Бродского см.: Генис А. Частный случай // Генис А. Иван Петрович умер: Статьи и расследования. М., 1999. С. 217; Fast P. Motyw morza w poezji Josifa Brodskiego // Fast P. Spotkania z Brodskim (dawne i nowe). (Biblioteka Przeglądu Rusycystycznego. Nr. 4). Katowice, 2000. S. 33–49.

630

В стихотворении Бродского Полесье упоминается как место действия в настоящем, но в первый раз – как вспоминаемое одним из железнодорожников место действия: «В Полесье, помню, был дощатый пост» (I; 404).

631

Более ранний пример, где еще нет метаморфоз вещей: «Гремели блюда у буфетчика. / Лакей зевал, сочтя судки» («На пароходе», СП, с. 103).

632

Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. С. 551.

633

Впрочем, реальность этого разговора небесспорна: он может интерпретироваться и как беседа, увиденная и услышанная во сне (ср. строки, предшествующие этой беседе и представляющие как бы заклинание, обращенное и к читателю, и к самому автору: «Засни и ты. <…> Всегда пред сном твердишь о чем-нибудь, / но вот в ответ совсем другое снится» [I; 401]), и как шизоидный бред одного сознания, раздвоившегося на два «голоса». Ср. диалог двух героев поэмы Бродского «Горбунов и Горчаков» (интертекстуально связанной с «Пришла зима и все, кто мог лететь…»), который также может быть истолкован и как реальная беседа двоих пациентов и узников сумасшедшего дома, и как «раздвоение» сознания одного персонажа. См. об этом: Проффер К. Остановка в сумасшедшем доме: поэма Бродского «Горбунов и Горчаков» // Поэтика Бродского: Сб. ст. под ред. Л.В. Лосева. Tenafly, 1986. С. 136–137.

634

Этот поезд – травестийно переосмысленный образ Руси – птицы тройки из поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души»; символическая тройка в гоголевской поэме – не что иное, как «возвышенное» развертывание образа брички Чичикова, который и есть ее единственный «пассажир». Один из доминантных приемов в «Представлении» – пародическое «выворачивание наизнанку» мифологем русского/советского культурного сознания.

635

Маймескулов А. Стихотворение Пастернака «Сестра моя – жизнь и сегодня в разливе…» // Studia filologiczne. Bydgoszcz, 1990. Zeszyt 31 (12). Filologia Rosyjska. Поэтика Пастернака – Pasternak’s Poetics / Pod red. Anny Majmieskuіow. S. 101.

О семантике образа поезда и о мотиве путешествия по железной дороге у Пастернака см. также: Фатеева Н.А. Поэт и проза. С. 136.

636

Неподвижность поездов – знак смерти, конца существования. В трактовке Пастернака эта картина обретает апокалиптически катастрофический, необратимый характер: поезда названы «навсегда остановившимися», хотя в реальности они, конечно же, были позднее, при новой власти, приведены в движение.

637

Ср. примеры из стихотворения «Пришла зима и все, кто мог лететь…»: «Что там чернеет? Птицы. Нет, листва, / листва к земле прижалась, смотрит в небо. / Не крылья это? Нет. Не клювы? Нет. / То листья, стебли, листья, стебли, листья, / лицом, изнанкой молча смотрят в свет, / нет, перьев нет, окраска волчья, лисья. / Снег, снег летит, со светом сумрак слит, / порыв последний тонкий ствол пинает, / лист кверху ликом бедный год сулит» (I; 399); «Смотри, как листья пали. Изнанкой кверху, ликом кверху, вниз, / не все ль одно – они простерлись ниц, / возврата нет для них к ветвям шумящим» (I; 399); «Не все ль равно, что скрыто в мертвых взорах» (I; 399); «земля поглотит, зимний снег застудит» (I; 399).

638

Апокалиптические мотивы в стихотворении «Пришла зима и все, кто мог лететь…» отмечался Я.А. Гординым и В.А. Куллэ: Gordin Y. A Tragic Perception of the World. Р. 46–47; Гордин Я. Странник. С. 11–12; Куллэ В.А. Поэтическая эволюция Иосифа Бродского в России (1957–1972), гл. 2.

639

Неблагоприятное число 13 («чертова дюжина»), скорее всего, не случайно.

640

Об образе птицы и мотиве птичьего щебетания в поэзии Пастернака см.: Fleishman L. An Analysis of Pasternak’s Poem «TAK NACHINAIUT» // Studia filologiczne. Bydgoszcz, 1990. Zeszyt 31 (12). Filologia Rosyjska. Поэтика Пастернака – Pasternak’s Poetics. S. 67–68.

641

См. об этом: Ранчин А.М. «На пиру Мнемозины». C. 42; Маймескулов А. Мир как метаязык: автотематическое стихотворение Бродского «Похож на голос головной убор…» // Текст. Интертекст. Культура: Материалы Междунар. научной конференции (Москва, 4–7 апреля 2001 года). М., 2001. С. 169–170.