Андрей Ранчин - Перекличка Камен. Филологические этюды

493

См. об этом: Ахапкин Д. «Филологическая метафора» в поэтике Иосифа Бродского // Русская филология: Сб. научных работ молодых филологов. Тарту, 1998. Вып. 9. С. 229–231.

494

Ср.: Безносов Э. «…Одна великолепная цитата» // Мир Иосифа Бродского. Путеводитель: Сб. / Сост. Я.А. Гордин. СПб., 2003. С. 42. Помимо очевидных «враги и братия», «черпая кепкой, что шлемом суздальским»; и образа «чаши <…> в пиру Отечества» (III; 18) это сравнение «Сердце скачет, как белка, в хворосте / ребер» (III; 18), предметно указывающее на учащенное сердцебиение. В «Слове…» же, при отдаленном сходстве, напротив, речь идет о «высокой материи» – о поэтическом парении Бояна, который «растѣкашется мыслiю по древу» (С. 3); распространена версия, что это неправильное чтение вместо исконного «мысiю» – белкой. См. обзор интерпретаций и современное обоснование этого чтения в статье: Соколова Л.В. Мысль // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». Т. 3. С. 295. Возможно, правы те исследователи (Шарыпкин Д.М. Боян в «Слове о полку Игореве» и поэзия скальдов // ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 31; Хазагеров Г.Г. Функционирование фигур и тропов в «Слове о полку Игореве» и «Задонщине» // Филологические науки. 1990. № 3. С. 5; Николаева Т.М. «Слово о полку Игореве»: Поэтика и лингвистика текста. «Слово о полку Игореве» и пушкинские тексты. М., 1997. С. 22–23), которые считают: в зачине «Слова…» используется прием обыгрывания омонимии «мысль-мысь» и в тексте даны оба смысла; один – явлен, другой – подразумевается.

Строка «хрупая рыбу, пускай сырая» (III; 18), очевидно, восходит к так наз. сказанию о траве евшан из Галицко-Волынской летописи (под 6709 (1201) годом). Бродский мог естественно отождествить изгнанника и беглеца из родной земли хана Сырчана, о котором сообщает сказание, со своим лирическим «я». В научной и научно-популярной литературе это сказание постоянно упоминается как один из аналогов «Слова о полку Игореве». В летописном тексте прославляется Владимир Мономах: возносится похвала князю, «погубившему поганыя измаилтяны, рекомыя половци, изгнавшю Отрока (отца Кончака. – А.Р.) во обезы, за Желѣзная врата, Сърчанови же оставшю у Дону, рыбою оживъшю». – Текст цитируется по изд.: Хрестоматия по древней русской литературе XI–XVII вв. / Сост. Н.К. Гудзий. Коммент. А.М. Ранчина. М., 2004. С. 164, репринтное воспр. 7-го издания 1962 г. (Цитирую текст по хрестоматии Н.К. Гудзия, так как одно из более ранних ее изданий было, почти бесспорно, Бродскому знакомо.)

495

Гаспаров Б.М. Поэтика «Слова о полку Игореве». М., 2000. С. 25–26. Обоснование этого утверждения см.: Там же. С. 198–201, 321–322.

496

По мнению Ю. Левинга, непосредственным претекстом послужил не оригинальный текст «Слова…», а поэтический перевод Н.А. Заболоцкого; см.: Левинг Ю. Иосиф Бродский и Андрей Тарковский (Опыт параллельного прочтения) // Новое литературное обозрение. 2011. № 112. С. 273, примеч. 7. Однако все отмеченные автором статьи строки из перевода Н.А. Заболоцкого встречаются также и в оригинальном тексте «Слова…» – переводчик здесь очень точен. По-видимому, помимо «Слова…» у стихотворения Бродского есть и кинематографический претекст – фильм А.А. Тарковского «Андрей Рублев»; см. об этом: Там же. С. 273–287. Лев Лосев посчитал основным претекстом цикл А.А. Блока «На поле Куликовом»; см.: Лосев Лев. Примечания // Бродский И. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Л.В. Лосева. СПб., 2011. (Серия «Новая Библиотека поэта»). Т. 1. С. 615. Это не совсем так: большинство «древнерусских» образов в этом стихотворении восходят не к Блоку, а именно к «Слову о полку Игореве» либо же являются общими для древнерусского памятника и цикла «На поле Куликовом». (Блок, как известно, обильно черпал из «Слова…» и из других древнерусских произведений; ср.: Левинтон Г.А., Смирнов И.П. «На поле Куликовом» Блока и памятники Куликовского цикла // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. 34. Куликовская битва и подъем национального самосознания. С. 72–95.)

497

Впервые: АМП. Сборник памяти А.М. Пескова. М., 2013. Печатается с изменениями.

498

Об интертекстуальной связи двух произведений см. прежде всего: Лотман М. «На смерть Жукова» (1974) // Как работает стихотворение Бродского: Из исследований славистов на Западе / Ред. – сост. Л.В. Лосев и В.П. Полухина. М., 2002. (Новое литературное обозрение. Серия «Научная библиотека»). С. 64–76; см. также: Левинтон Г.А. Три разговора: о любви, поэзии и (анти)государственной службе. II. От всего человека остается часть речи (три заметки о Бродском) // Россия / Russia. Вып. 1 (9). Семидесятые как предмет истории русской культуры / Ред. – сост. К.Ю. Рогов. М.; Венеция, 1998. С. 242; Лазарчук Р.М. «На смерть Жукова» И. Бродского и «Снигирь» Г. Державина // Русская литература. 1995. № 2; Минаков С. «Что ты заводишь песню военну…» // Нева. 2009. № 5.

499

Brodsky J. A Part of Speech. 6th ed. N.Y.: The Noonday Press, 1992. P. 78.

500

Крепс М. О поэзии Иосифа Бродского. Ann Arbor: Ardis, 1984. С. 131–132.

501

Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским / Вступ. ст. Я. Гордина. М., 1998. С. 54.

502

Стихотворение, говорящее о технической неподготовленности Красной Армии («меч был вражьих тупей»), акцентирующее «опалу» полководца и поминающее тех, «кто <…> смело входили в чужие столицы, / но возвращались в страхе в свою» (II; 347), никак не могло быть опубликовано в газете «Правда».

503

Ср.: Глазунова О. Стихотворение Бродского «На смерть Жукова» // Нева. 2005. № 5.

504

Минаков С. «Что ты заводишь песню военну…». Цит. по электронной версии: http://magazines.russ.ru/neva/2009/5/mi12.html.

505

Минаков С. «Что ты заводишь песню военну…». Цит. по электронной версии: http://magazines.russ.ru/neva/2009/5/mi12.html.

506

Мусин А.Е. Milites Christi Древней Руси: Воинская культура русского средневековья в контексте религиозного менталитета. СПб., 2005. С. 81, см. также с. 55–76 и 82–83.

507

См.: Prochazka H. Warrior Idols or Idle Warriors. On the Cult of Saints Boris and Gleb as Reflected on the Old Russian Military Accounts // The Slavonic and East European Review. 1987. Vol. 64.

508

См.: Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти: Святой, правитель, национальный герой (1263–2000) / Авториз. пер. с нем. Е. Земсковой и М. Лавринович. М., 2007.

509

Державин Г.Р. Стихотворения / Вступ. ст., подгот. текста и общ. ред. Д.Д. Благого: Примеч. В.А. Западова. Л., 1957. («Библиотека поэта». Большая серия. 2-е изд.). С. 188.

510

Там же. С. 157.

511

Там же. С. 159. Строки Г.Р. Державина как бы созвучны реплике Жукова «Я воевал» в стихотворении Бродского. Вместе с тем стихотворец XVIII в. призывает царей «щадить бесценну кровь» россиян (Там же. С. 164). Вопрос о цене победы, адресованный Жукову, перекликается с державинским призывом.

512

Там же. С. 160, 164.

513

См.: Александрова А.А. «Есть что-то дамское в пацифистах»: военная тема в творчестве И. Бродского // Иосиф Бродский в XXI веке: Материалы международной конференции. Санкт-Петербург. 20–23 мая 2010 г. / Под ред. О.И. Глазуновой. СПб., 2010. С. 44–50. По словам И.П. Смирнова, «Война для Бродского – поражение человека <…>. И вместе с тем война была чем-то притягательной для Бродского – не только как вечная тема поэзии, позволяющая ему померяться силами с предшественниками, но и как тайна его собственного становления <…>». – Интервью с Игорем Павловичем Смирновым, июнь 2009 // Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников (2006–2009). СПб., 2009. С. 73.

514

Ранчин А. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. М., 2001. (Новое литературное обозрение. Серия «Научная библиотека»). С. 185.

515

Русова Н.Ю. Тридцать третья буква на школьном уроке, или 33 стихотворения Иосифа Бродского. Н. Новгород, 2009. С. 177.

516

Лекманов О.А. Стихотворение «На смерть Жукова» (1974): конспект анализа // Иосиф Бродский в XXI веке. С. 204–207.

517

Там же. С. 206.

518

Так, О.А. Лекманов понимает сравнение Жукова с Ганнибалом не просто как классический одический прием – топос уподобления героя современного античному образцу, но и как отсылку к переходу А.В. Суворова через Альпы (при этом участие Суворова в подавлении пугачевского бунта будто бы соотнесено с «ролью Жукова в венгерских событиях»), и аллюзию на правнука «“другого” Ганнибала», содержащую «непрямое сравнение» автора-изгнанника с маршалом через судьбу воспетого Пушкиным Овидия. Наконец, рифма «внуков – Жуков» в строках «Вижу колонны замерших внуков <…> в смерть уезжает пламенный Жуков» якобы намекает на чеховского Ваньку Жукова и его письмо «на деревню дедушке» (Там же. С. 205–206). Эти истолкования абсурдны, так как не поддерживаются ни структурой текста, ни ближайшим контекстом и находятся в разительном противоречии с очевидной авторской установкой – прославлением покойного маршала.