Соломон Барт - Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений

1937

199. Поэма о масти

1. «Земным веселием тревожим…»

Земным веселием тревожим,Биясь в томленьи, как в петле,Ты вновь пытаешь в день погожийСвое рожденье на земле.

И руки голода и страсти,И красное в тебе, во мне —В огромной синеве, как снастиНа звонком, на прозрачном дне.

Но сердца вещее началоСгорает в гибельном, в чужом,Стихает жизнь в глуши причалаОгромной тьмой и малым сном.

А там совсем, совсем иное:Мы забываем по утрам,Куда тишайшею тропоюВосходят дни к своим ночам.

2. «О бытие! О блеск одежды!..»

О бытие! О блеск одежды!Вокруг тебя, вокруг меня,Вокруг земли расцветом свежим,Крылатой зеленью звеня,

Вдруг с облака — ожогом кисти —В поля отброшен, с небом слит,Кто здесь свершает путь лучистый,Кто рукавами шелестит?

Как дети, вот они играют,И вот детей уводят спать,Как птиц стремительная стая,Как зов залетный — здесь, опять —

Твое приветствие, разлука,Глухая жалобная весть,И шелест рукавов, и руки,И боль, которой нам не снесть.

3. «В переселенье душ поверить…»

В переселенье душ поверить,Иль не поверить… Всё равно,Той глубины нам не измеритьИ не продеть звена в звено.

Всё повторится: звери, птицы,И человек, и сон, и явь,И мака алые зарницы,И легкий веющий рукав…

И все часы во имя смены,И смены все во имя снов,Во имя верности, измены,В размене тающем часов…

О нет! О нет! Мы помним, помним,Как убивали по ночам,Как смерть ступала по камнямВ подвала сумраке огромном.

4. «Да служит равенству и братству…»

Да служит равенству и братствуЗемной развесистый уют!Давно во славу равной частиПобеду барабаны бьют.

Не знаменем ли красным пышетСтолицы древней фронтиспис…Но где же глубже, ниже, вышеОпять бунтуют верх и низ.

Ученый хочет постоянства,Поэты просят подождать…О, диктатура окаянства!О, жажда женщины рожать!

Но что б ни сбылось: пусть случайноВстает на смену власти власть, —В игре судеб необычайнойВажна не истина, а масть.

5. «Твоя душа из горностая…»

Твоя душа из горностая.Был красен ты, а ныне бел.Судьбины ветр несет, качаетТвою земную колыбель.

Опять бредешь под небесами,Под рукавами по земле,Опять ты убаюкан снами, —Биясь в томленьи, как в петле.

И если любишь, ненавидишь,Всё так же веришь, так же лжешь, —Всё та же жжет тебя обида,Что правды нет, что лжива ложь.

Так, восходя от часа к часу,Непроницаем человек:Сегодня бел, а завтра красен —Кто славянин, кто печенег?

6. «Так что ж, друзья! встав на ходули…»

Так что ж, друзья! встав на ходули,Раскинем веером наш взор.Но наш единственный, от пулиНе перекошенный забор

Не отдадим… Напишем повесть,Как мы, теряя, береглиИ честь свою и даже совесть,Высокий дар родной земли,

Как неустанно мы боролисьС соблазном храбрости шальной,Как жили в мытарствах недолиИ сновиденьем и мечтой.

Белей снегов и горностая —Сквозь красный клюквенный кисель —Мы до отчизны докачаемСвою пустую колыбель.

1936

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В АВТОРСКИЕ КНИГИ

200. «Голубое высокое небо…»

Голубое высокое небо.Тишина на полях, — вдоль лугов.Мне — пройти непомерностью летаДо осенних пустых облаков.

Сколько раз эта ложь повторялась,Эта мнимая вечность в груди!Впереди — необъятное небо,Золотая печаль — впереди!

201. «Не цвести уж весенней тропе…»

Не цвести уж весенней тропе.Надвигается осень.Эту книгу дарю я тебе,Эту чашу и посох.

Над порогом угрюмым моимНависают деревья.Ты уходишь сквозь зори, сквозь дымВ ветровые кочевья.

Жизнь жестока на дальних путях.Знать, судьба уж такая!Стая птиц высоко в небесах,Журавлиная стая.

202. «Из пустоты, из темноты…»

Из пустоты, из темноты —Так сердце страхом шелушится —И эти за окном цветы,И этот день, и эта птица,

И ночью звезды вдоль чернил,Неисчислимые ступени,И я в избытке темных сил,И я в избытке темной лени.

И ты, идущая ко мне,Ты — невесомыми стопами —В огромной тьме и тишинеМоими днями и ночами.

203. «Тобою жил, Тобой болел…»

Тобою жил, Тобой болел.И увидал за сенью славыТвой каменеющий уделВо храмах злобы и неправды.

Молчанье. Думы до утра.Ночная мысль всегда сурова.И шло из вечного нутраВсепроникающее слово.

О стопы тихие древес!О стопы трав и ветра стопы!О бесконечный ход небес!И я — во тьме тяжелолобый.

И это слово: иудей.И точно дуновенье: братья!И широко среди людейИх злая вера и проклятья.

Из рукописной тетради в архиве Д. С. Гессена

204. «Стекает кровь на блеск слоновой кости…»

Стекает кровь на блеск слоновой кости.Да, это утро там за чугуномРешеток. Помнишь, ветровые тростиСбивали листья, обнажали дом.

Но нам ни слез, ни ропота не надо.Вернее нет, чем страха терпкий плугИ в бороздах его живое стадо…И если жжет предутренний недуг

И жар небес на соль земли стекает,И благостно мы сходим вдруг с ума, —На плац-параде всё еще крепчаетПод сапогом морозная зима.

205. «Босые ноги. Серая трава…»

Босые ноги. Серая трава.И я больной и полный аллегорий.Густеет мгла, редеет синева,В долине там — спит санаторий.

Пастух твердит о чуде, о приметахИ чешет ноги и плюет в траву.Всё явственнее смерть бредет по светуНа этом склоне, рядом, наяву.

Сыреет, но без страха жду простуды —В прохладу окунуся, лягу в ночь.И жизнь и смерть, быть может, лишь причуды,Которых невозможно превозмочь.

Из машинописной тетради в архиве Д. С. Гессена

«С. Барт. Стихи. Варшава, 1942»

206. «Идет окольная дорога…»

Идет окольная дорога —Дорога вверх, дорога вниз,Направо, влево, — ради Бога,Кто б ни был ты, посторонись!

И ни плетня, ни частокола,Ни дома крепкого не ставь.Пусть будет ветр, и ветр и воля.Кабацкий щедрый наш устав.

И только по утрам проснешься,Уже б учуял и ступил,Ступил без права и запросаВсей буестью заветных сил —

Туда, где есть, где нет дороги,Где частоколы и дома,Где с каждого глядит порогаСвоя тоска, своя тюрьма.

1939

207. «За окна — лето одолело…»

За окна — лето одолело —Поник и умер первый лист.Благоуханны смерть и смелость.В огромных рамах шелест, шелест.Закат глубок. Закат лучист.

Поют зеленые верхушки,[…………………]Еще текут твои теплушки,Палят еще ночные пушки —Подземный гул, подземный гром.

Но тише, тише. Много тишеТак умирает первый лист.Склонились мы и еле дышим,Мы голос смерти слышим, слышим,И голос этот юн и чист.

1939