Джордж Локхард - Наша фантастика № 2, 2001
— Да ради Бога! Если это вас развлечет…
Кофе в маленьких перламутровых чашечках был необычайно вкусным и ароматным. Торт, принесенный Юрой, тоже оказался на уровне (еще бы — треть стипендии выложил!).
— Скажите, Вита, а мысли читать вы умеете?
— Это очень сложный вопрос… Пожалуй, нет. Вообще-то, если очень постараться, я могу войти в сознание бодрствующего человека. Но… Вы в компьютерах разбираетесь?
— Да, немного.
— Тогда знаете, что у них есть собственный язык. Вместо букв — особые значки, шифр. Так и здесь. Мысли бодрствующего человека для меня зашифрованы. Кода, позволяющего переключить их в нормальный режим, я не знаю, а самостоятельно подобрать ключ не могу. Здесь ведь не тридцать три буквы алфавита, а миллиарды различных сигналов. Причем у каждого человека свой собственный шифр. Так что…
Юра разглядывал ее с любопытством, но не без некоторого раздражения. Почему эти экстрасенсы не могут одеваться как все нормальные люди?! Обязательно им нужно показать свою принадлежность к некой обособленной касте!
Ремешки сандалий, перекрещиваясь, обвивают ноги до самых колен. Пальцы унизаны толстыми и тонкими медными кольцами, на которых выгравированы непонятные знаки. В ушах — огромные металлические диски с такой же таинственной гравировкой и множеством подвесок. Короткая коричневая юбка из плотной ткани и свободная шелковая блузка покрыты тончайшими замысловатыми рисунками на жутковатые сюжеты: крылатые люди с несколькими головами, обезьяны, увенчанные тиарами и вооруженные трезубцами, цветы, пожирающие друг друга…
Юра понимал, что его недовольство вызвано не только этим. Причина легко объяснима с точки зрения психологии. Тяжело осознавать, что в знакомом, привычном, ставшем уже почти родным — несмотря на недолгое время знакомства — облике живет совсем другой человек, чужой, не похожий на Ленку!
Сходство потрясающее.
Причесана Вита так же, как и сестра. Вот только макияж!.. Примерно в таком виде она и являлась ему в одном из снов — когда изображала египетскую жрицу. Красиво, конечно, не поспоришь. Но как-то слишком вычурно. Как будто беседуешь с загримированной актрисой за несколько минут до выхода на сцену.
— А вы в чей угодно сон проникнуть можете?
— Не совсем. Есть очень сильные люди или те, кто также владеет приемами экстрасенсорики. Они могут поставить заслон, сознательно или случайно. К таким не прорваться.
— Гм… Вита, извините, я не хочу вас обижать, но не кажется ли вам, что это… не совсем этично, что ли? Вы без согласия человека вторгаетесь в его душу…
— Я никому не приношу вреда.
— Вы уверены?
Короткая пауза. Быстрый внимательный взгляд.
— Да, уверена.
— Хорошо, Бог с ним. Оставим эти проблемы философам. Поговорим о чем-нибудь более лиричном. Я вас не утомляю своими расспросами?
— Нет, что вы. Я же прекрасно понимаю, до какой степени вам это интересно. К тому же должна я вас как-то отблагодарить за такой вкусный торт! Так что не стесняйтесь.
— Хорошо. Тогда скажите, как вы выбираете сны?
— По настроению.
— Но вы же заранее не знаете…
— Почему же? Знаю. У каждой развилки — особое свечение, особые звуки. Так что я примерно представляю, чего там можно ждать.
— Ну а…
Несколько глухих ударов донеслось со стороны лаборатории. Потом — металлический лязг и высокий квакающий звук.
Вита резко выпрямилась. Вскочила.
— Извините, я сейчас.
И быстрым шагом ушла к себе в комнату.
— Что там у нее случилось? — Юра с недоумением посмотрел на Лену.
— Откуда я знаю?! Что-то с камушками. Мне иногда кажется — они живые.
— Как ты только можешь жить в такой квартирке?
— Ничего. Привыкла.
— Слушай, Ленка, — Юра придвинулся к ней и невольно перешел на шепот, — а к тебе она тоже приходит?
— Пытается иногда. Только я с ней умею бороться. Здесь самое сложное — ее рассекретить.
— В смысле?
— Ну, она же не всегда в своей внешности является. Она подо что угодно замаскироваться может. Хоть под горшок с цветами. Но я ее все равно вычисляю за несколько секунд. Приспособилась.
Юра едва не опрокинул чашку с божественным напитком. Эта стервочка еще и маскируется! Становилось совсем тоскливо.
— Слушай, а… мужчина у нее есть?
— Почему тебя это заинтересовало?
— Да так… Просто подумал, как можно с такой встречаться, ходить в гости… в постель с ней ложиться!..
— Глупенький, мужчины у нее и правда нет, но по другой причине. Многие были бы рады! Просто — зачем они ей нужны?! Она в этих снах имеет все, что хочет. — Хитрый взгляд, насмешливая улыбочка. — И кого хочет.
Шаги в прихожей — на этот раз не стала играть в привидение. Вошла, села. Как ни в чем не бывало отправила в рот внушительный кусок торта.
— И о чем же вы хотели меня спросить?
Бледная, над верхней губой — капельки пота, левая ладонь испачкана чем-то розовым. Но улыбка довольная. Даже, пожалуй, умиротворенная.
— Спросить?.. Ах, ну да! Чушь, конечно, полнейшая, но… У вас во сне такие интересные наряды. Всегда разные. Где вы их берете?
— Придумываю заранее. Опять же — по настроению.
— То есть…
— То есть я не просиживаю дни и ночи напролет за швейной машинкой и не совершаю налеты на костюмерный цех драмтеатра. Конечно же все эти умопомрачительные платья существуют только в воображении.
— Да. Конечно. Сам понимаю, что дурацкие вопросы задаю, но… не каждый же день приходится общаться с настоящей ведьмой…
— А вот насчет «ведьмы» вы мне льстите. Ведьма — это та, которая ведает. Понятно или не очень?
— В принципе, понятно.
— Так вот. Если «в принципе». Для меня многовато чести. Ведьма и колдунья — разные вещи, хотя очень многие путают. Ведьме колдовать не нужно…
— Значит, вы — колдунья?
— Если выбирать из этих двух определений… да, скорее — колдунья.
— А сами вы какое определение предпочитаете? Как себя называете?
— А зачем мне себя как-то называть? Суть дела от этого не изменится. Что касается вас, да и всех прочих, — зовите, как хотите. Я не обижаюсь. Ленка тоже этим грешит, не поправлять же мне ее каждый раз!
— В таком случае, вы все же — ведьма. Именно ведьма! Не знаю даже почему. Вам это слово подходит.
— Это комплимент?..
Ла-ла-ла-ла-трам-пам-пам!..
Знакомый латиноамериканский мотив.
Юра вздрогнул от неожиданности. Нет, положительно, нервы совсем ни к черту стали. Хотя в такой квартире…
Вита поднялась с кресла, встряхнула огненной гривой.
— Это ко мне. Очень жаль, но придется прервать столь увлекательную беседу. С вами, Юра, я на всякий случай прощаюсь, а ты сегодня никуда не уходи. Разговор есть.
Вышла, закрыла за собой дверь. В прихожей раздался жалобный писклявый голос. Вита жестко произнесла какую-то непонятную фразу и увела визитершу в «лабораторию».
— Ф-фу… — Юра вышел на балкон, закурил. Лена присоединилась к нему. — Ну и родственнички у вас, сударыня. Как ушла — даже дышать легче стало.
— Да ну тебя! Нормальная девчонка. Просто ты ее плохо знаешь.
— По-моему, я ее слишком хорошо знаю… Скажи, а у нее есть какая-нибудь теория или все это — чисто по интуиции?
— Скорее второе. Она ездила в Москву, в Питер, общалась с другими экстрасенсами, колдунами. Никто ее за свою не принял и ничего вразумительного ей сказать не смог. У них там у всех «школы», «учения», «течения». А зачем ей это надо, если и так все получается!
— Да. Конечно… Лен, я, наверное, пойду.
— А почему-у-у? Она там застряла часа на три, не меньше. Пойдем ко мне в комнату. Прямо сейчас. А?
Она вернулась в гостиную. Сняла заколку — освободила огненный поток волос. Провела по волосам расческой. Начала расстегивать пуговки платья…
Юра залюбовался. Вот это зрелище! И какой дурак сказал, что рыжим не идет розовый цвет?!
Он подошел к ней. С силой притянул к себе. Крепко поцеловал в губы. Маленький горячий язычок буквально рванулся навстречу.
У Виты в комнате опять что-то грохнуло.
— Нет, Леночка, давай не будем… Не знаю… Степашку твоего развращать не хочется.
— Ха! Степашка за свою жизнь столько всего насмотрелся! Его уже ничем не удивишь. Пошли!
— Нет. Я… не могу. Рядом с этой «лабораторией»… Какой-то приступ импотенции, честное слово! Потом. И не здесь.
— Как знаешь.
Кажется, немного обиделась. Но что он может сделать?!
Юра провел рукой по ее волосам, поцеловал в носик и вышел на лестничную площадку.
В себя он начал приходить только через три квартала от этого ненормального дома.
— С какой стати?! Я взрослый человек. Мы… мы, между прочим, одногодки! По какому праву ты мне приказываешь?!
