Даниэль Клугер - Баскервильская мистерия
Габариты Вульфа — того же происхождения. И с тем же связана еще одна характерная черта, накрепко впечатавшаяся в память читателя — нелюбовь к каким бы то ни было перемещениям, малоподвижность. Что же до «женственности» — тут представляется интересным обратить внимание на пародийную серию детективных романов, написанную современником Стаута, не менее знаменитым Эрлом Стенли Гарднером.
В этих романах, написанных Гарднером под псевдонимом Александр Фэр, Неро Вульф вдруг травестировался в стокилограммовую дамочку Берту Кул — частную сыщицу, с помощником по имени Дональд Лэм, пародийным двойником Арчи Гудвина. Лэм обладает всеми чертами своего «альтер эго» — он тоже остроумен, ироничен, грубоват, охотно пускает в ход кулаки. Он столь же популярен у представительниц прекрасного пола. Правда, в какой-то момент, когда читатель уже нарисовал в своем воображении Арчи-2, вскользь роняется фраза насчет его роста. А рост у этого мордобойца, питуха и ловеласа… что-то около полутора метров.
Вернемся к Вульфу. Итак, существо огромных размеров, большую часть времени проводит в оранжерее, выращивая экзотические цветы, которые раздаривает всем желающим. Обжора и гурман. Из дома старается не выходить (внешне это связано с чрезмерным весом).
Все так. Но вот в романе «Черная гора» Неро Вульф в сопровождении неизменного Арчи Гудвина вынужден отправиться на свою родину — на Балканы. И здесь, в течение буквально нескольких страниц, с ним происходит совершенно невероятная метаморфоза!
«Вулф спокойно двинулся по скалистой плите, я последовал за ним… Он предпочитал идти, карабкаясь вверх, а не понизу, и я решил, что он просто чудит… Он ориентировался по звездам, а я в это не верил. Тем не менее, он знал, где мы находимся. Например, спустившись со склона, после того, как мы отмахали не меньше восьми миль, он резко свернул вправо, еле протиснувшись между двумя огромными валунами, прошел через россыпь зубчатых скал и, остановившись перед скалой, вертикально вздымавшейся вверх, протянул руки и затем поднес их к лицу. Я догадался по звукам о том, что он делает: он подставил руки под струйку воды, падающей вниз, и пил ее…»
Дальше — больше. Мало того, что Вульф вдруг превратился в заправского альпиниста (при том, что в Нью-Йорке он даже в любимую орхидейную оранжерею поднимается в специальном лифте!), так он еще и в единоборство с противниками вступает, не моргнув глазом: «Я развернулся влево и остолбенел. Буа, привалившись спиной к стене, по-волчьи ощерился, держа перед собой нож, а Вульф, вытянув перед собой тесак, наступал на него в классическом боевом полуприседе».
Ни дать ни взять — греческий Антей (кстати, сын Матери Земли, Геи), неуязвимый на собственной территории, — но становящийся беспомощным в отрыве от нее. Вот финальная сцена — уже в Нью-Йорке, по возвращении из Черногории: «Я едва успел нащупать в кармане свой „марли“, когда Зов уже выстрелил. Вульф качнулся вперед и упал».
* * *Неожиданнее всего Неро Вульф раскрывается в продолжениях, пародиях и трансформациях, которые он претерпевает в книгах других авторов — не Рекса Стаута. Если герой Конан Дойла приобрел в дальнейшем прямую новую жизнь стараниями целых поколений писателей-детективщиков (от Адриана Конан Дойла и Джона Диксона Карра до Эллери Куина и Николаса Мейера), то Вульф продолжает существовать в непрямом варианте и под разными именами. Об одном мы уже вспоминали. Но Гарднер-Фэр всего лишь подтрунивает над коллегой по перу, его не лишенное пародийности подражание можно рассматривать как дружескую шутку, не касавшуюся глубинных и, прямо скажем, страшноватых черт образа Вульфа, то в дальнейшем трансформации великого сыщика перешли на иной уровень.
Можно вспомнить о фэнтэзи-детективах Глена Кука, живописующих приключения частного детектива Гаррета. Гаррет обитает в типичном для мира фэнтэзи городе Танфейре, населенном, помимо людей, самыми разными персонажами: не только традиционно-фольклорными эльфами, гномами, гоблинами, троллями и прочими, но и странными существами, являющимися сугубым плодом авторской фантазии. Сам Гаррет — типичный «сыщик-noire», фантазийный брат-близнец Филиппа Марлоу, Лу Арчера или Сэма Спейда (роман Кука, «Седая оловянная печаль», к примеру, — калька с одного из детективов Р. Чандлера). И как таковой — двойник Арчи Гудвина, относящегося к той же компании крепких неунывающих парней с хорошими мозгами, кулаками, реакцией — и при том меланхоличных романтиков. Несмотря на то, что расследования Гаррета лежат в области магической, главным инструментом его является дедукция. Причем не только и не столько его собственная, сколько дедукция его друга и партнера, странного субъекта по прозвищу… Покойник: «Покойник возвышался грудой гниющей плоти в огромном деревянном кресле посреди комнаты… Начнем с того, что он и не человек. Он логхир, редкая порода, лишь отдаленно напоминающая человека. Весит четыреста фунтов с гаком… Покойником его звали уже в те незапамятные времена, когда мы только встретились. Меткое уличное прозвище, возникшее благодаря тому, что ко дню нашей встречи он был мертв уже четыре сотни лет. Тем не менее, он логхир, а логхиры славятся тем, что ничего не делают впопыхах. И особенно не торопятся отбрасывать копыта. До меня доходили слухи, что четыреста лет жизни после смерти для них далеко не предел…» Со своим партнером и другом логхир общается телепатически, фактически направляя расследование в нужное русло. При этом обожает изъясняться загадками — точь-в-точь Неро Вульф, порой сбивающий с толку не только соперника — инспектора Крамера, — но и помощника Гудвина (помните особенности пророчеств Дельфийского оракула?).
Еще удивительнее метаморфоза, которую парочка Гудвин-Вульф претерпела под пером немецкого писателя Герта Прокопа в книге фантастических детективов под названием «Кто украл голени». Гудвин продолжает уменьшатся — теперь уже это не коротышка Дональд Лэм, а настоящий лилипут Тимоти Тракл по прозвищу «Тайни». Что касается Вульфа, то малоподвижность и не совсем человеческая природа великого сыщика превратила его в персональный компьютер по имени «Наполеон» (намек на «Нерона» Вульфа?). Что, впрочем, не мешает обоим сохранить главные черты обоим: Тайни ухлестывает за дамами направо и налево, а Наполеон «сидит» неподвижно на сто первом этаже нью-йоркского небоскреба в апартаментах Тимоти Тракла и вещает фразами-ребусами, в которых содержится разгадка сложнейших детективных загадок. Правда, по вполне естественным причинам, страсть к цветам и гурманство от Наполеона перешли к сыщику-лилипуту. Кстати, любопытен в этом цикле еще один персонаж. Дамочка по имени Дебби, по кличке «Трясогузка» — следователь полиции. На этот раз операцию по смене пола проделали над инспектором Крамером. Хотя габариты свои и буйный темперамент «Трясогузка» явно унаследовала от «Вульфа-в-юбке» — Берты Кул…
Причем — обращаю ваше внимание — куда чаще трансформация Вульфа происходила в откровенно-фантастической литературе. Ничего удивительного: фантастическая природа этого персонажа настолько очевидна, что чрезвычайно трудно удержаться от соблазна снятия с него реалистической маски.
Таков Неро Вульф — тоже «дитя подземелья», потомок, наследник аббата Фариа и как таковой — очередная ипостась мифического персонажа.
Можно было бы сказать — самая совершенная ипостась, откровенно сказочная.
Если бы не еще один потомок — уже самого Неро Вульфа, — возвращающий нас к столь страшным корням образа, что при чтении его приключений некий трепет проходит по коже. Я говорю о самом странном и страшном сыщике современной детективной литературы — докторе Ганнибале Лектере, герои трилогии Томаса Харриса («Красный дракон», «Молчание ягнят» и «Ганнибал»).
«В глазах его была непроницаемая тьма.»
Итак, доктор Лектер — преступник-маньяк, подлинное чудовище, каннибал… Думаю, нет необходимости подробно пересказывать сюжеты романов Харриса — наш читатель прекрасно знаком с ними, если не по книгам, то по экранизациям, из которых лучшая, на мой взгляд — «Молчание ягнят». Неужели герой Энтони Хопкинса — родственник милейшего Неро Вульфа? Потомок благородного аббата Фариа? Литературный двойник патера Брауна и брата Кадфаэля?!
Давайте присмотримся к нему повнимательнее. Вспомним еще раз о тех особенностях образа сыщика, которые мы выделили у «детей подземелья». Неподвижность — будь то «тюрьма собственной тучности» Вульфа, или «передвижная тюрьма слепоты» Марка Караскаса или сыщика из романа Рэя Бредбери «Смерть — дело одинокое», или же подлинная тюрьма дона Исидро Пароди и самого аббата Фариа. Доктор Лектер заключен в тюремную психиатрическую лечебницу: «Камера доктора Лектера расположена на значительном расстоянии от остальных, напротив нее — один только шкаф, да и в других отношениях она совершенно уникальна. Передняя стена, как и в других камерах, — решетка из мощных прутьев, но внутри, за этой решеткой, на таком же расстоянии, чтобы человек не мог дотянуться, еще одна преграда — толстая нейлоновая сеть, от стены до стены и от потолка до потолка.» С этим обстоятельством — неподвижностью — мы разобрались. Доктор Лектер столь же ограничен в передвижениях, что и все рассмотренные нами выше персонажи детективной литературы. Далее. О его дедуктивных способностях нет резона говорить — и так понятно: если полицейские и фэбээровские сыщики вынуждены обращаться к нему за помощью (в «Красном драконе» — Уилл Грэм по собственной инициативе, в «Молчании ягнят» — Клэрис Старлинг, по поручения своего шефа Джека Крофорда), он — гениальный сыщик. Что подтверждается сюжетом, но главное — законом жанра.
