С Кормилов - История русской литературы XX века (20–90–е годы). Основные имена.
В пародийно–сатирической одноактной пьесе «Демократия!» изображается ситуация недавнего времени, ее действующие лица — руководители небольшой страны или республики распадающейся советской «империи». «Глава государства» и его министры в ответ на поступивший «сверху» телефонный звонок лихорадочно пытаются приспособиться к условиям этой неведомой им «демократии», насаждаемой традиционным командно–административным путем. В ядовито–остроумной и яркой сценической форме Бродский выразил свою тревогу и беспокойство в связи с возможностями и перспективами наметившихся преобразований в нашей стране.
Оказавшись в изгнании, Бродский заявил о себе как прозаик. Он автор мемуарно–автобиографических и литературно–критических эссе, значительная часть которых написана им на английском языке. Характерно название работы одного из критиков об этой сфере его деятельности: «Джозеф Бродский — американский эссеист» (Вл. Соловьев). Не менее показателен и тот факт, что за свою большую, свыше 500 страниц книгу эссе «Less tran one» («Меньше чем единица») он получил Национальную премию Круга критиков.
Помимо автобиографических («Меньше чем единица», «В полутора комнатах») и путевых очерков («Путешествие в Стамбул») важное место в эссеистике Бродского занимают статьи о поэтах: М. Цветаевой («Об одном стихотворении»), О. Мандельштаме, А. Ахматовой («Плачущая муза»), английском поэте У. Одене, греческом — К. Кавафисе и др. Сам поэт придавал немалое значение этой своей деятельности: «Для меня абсолютно естественно быть русским поэтом и писать эссе по–английски».
Перу И. Бродского принадлежит несколько стихотворений, написанных им на английском языке, а некоторые из своих стихов он сам перевел на английский. Но очевидно больший вес и значение имеют его переводы английских и американских поэтов на русский: Д. Донна, Р. Лоуэлла, Д. Леннона, П. Маккартни. Не менее интересны и значительны его переводы, которыми он занимался уже в молодости в связи с увлечением европейской поэзией: с польского (К. Галчинский, Ч. Милош), чешского (В. Незвал), итальянского (У. Саба, С. Квазимодо) и др.
Исследователи отмечали богатство освоенного Бродским отечественного и мирового художественного опыта и традиций, куда вошли античная мифология и литература (творчество Вергилия, Горация, Овидия и др.), русский классицизм и реализм, поэзия «серебряного века» (от Кантемира и Державина, Пушкина, Вяземского и Баратынского до Цветаевой и Мандельштама, Ахматовой, Пастернака и Хлебникова), западная метафизическая поэзия XVII–XX веков (от Джона Донна до Томаса С. Элиота) и др. При этом характерно его обращение к Урании (Музе астрономии), вселенский, надмирный, космический настрой, в то же время не противоречащий конкретности и заземленности изображения. Впрочем, это относится уже к особенностям художественного мира И. Бродского, стилевой характерности его поэтического творчества.
Что же касается своеобразия его поэтики и стиля, то писавшие о Бродском отмечали «синтетичность» поэтического мышления, «универсальность» поэтической философии, самой художественной позиции автора (М. Крепе), «универсализм» и своего рода «протеизм», способность к усвоению самых разных поэтических стилей и традиций (А. Ранчин). С этим связано и необычайное лексическое богатство, стилевое разнообразие лексики Бродского, о чем упоминали многие исследователи, «разнообразие разговорной речи и на уровне синтаксиса» (В. Полухина), тропы из самых разных, ранее редко осваиваемых сфер, в том числе географии, геометрии, химии, физики, биологии и др. (М. Крепе).
Обращают на себя внимание реализованные в поэзии Бродского богатейшие возможности ритмики (силлабо–тоники, дольника, по его собственным словам, «интонационного стиха»), виртуозность его рифмы и особенно строфики. Исследователи отмечали у него необычайное «разнообразие строфических форм», «открытие совершенно новых форм» (Б. Шерр). И действительно, такие формы строфической организации, как трехстишия, секстины, септимы, октавы, децимы и др., представлены в его творчестве во множестве разновидностей.
Несомненна та роль, которую Бродский сыграл в окончательном снятии каких–либо языковых ограничений и запретов, в поэтическом освоении богатств народно–разговорной, книжно–литературной, философской, естественнонаучной, бытовой речи, в расширении творческого потенциала, обогащении и развитии языка современной русской поэзии, в раскрытии еще не исчерпанных возможностей русского стиха.
Творчество И. Бродского, целый ряд его граней, проблем и особенностей, получило глубокое освещение в исследовательских работах у нас и за рубежом. Достаточно назвать имена Д. Бетеа, М. Крепса, Л. Лосева, В. Полухиной, Б. Шерра, К. Проффера, Дж. Смита, М. Гаспарова, А. Наймана, А. Ранчина, М. Айзенберга, П. Вайля и А. Гениса и многих других, писавших о поэте.
Тем не менее нельзя сказать, что созданное И.А. Бродским за сорок лет писательской деятельности исчерпывающе охарактеризовано в трудах ученых и критиков. То, что сделано в «бродсковедении», при всех достижениях, можно пока что оценить лишь как первое приближение и подступы к всестороннему научному изучению феномена его личности и творчества в контексте развития отечественной и мировой поэзии.
Литература
Русская литература 20–90–х годов XX века:
основные закономерности и тенденции
Акимов В.М. Сто лет русской литературы. От «серебряного века» до наших дней. СПб., 1995.
Компактно излагается и в целом убедительно решается большой ряд основных проблем, которые ставит история русской литературы XX века. Книга вобрала в себя предшествующее издание — «От Блока до Солженицына. Судьбы русской литературы двадцатого века (после 1917 года). Новый конспект–путеводитель» (СПб., 1993). Большой раздел посвящен литературному процессу.
Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984. С. 206–294.
В главе «Время Блока и Маяковского» третий этап эволюции русского стиха в конце XIX — первой четверти XX века на основании статистических данных отнесен к 1913–1925 годам, т.е. в основном ко времени войны и революционных преобразований. В главе «Советское время» выделяются этапы 1925–1935, 1935–1955 и после 1955 г., что не буквально совпадает, но относится с периодами истории литературы в целом.
Голубков М.М. Раскол (Русская историко–культурная ситуация первой трети XX века и литературный процесс) // Научные доклады филологического факультета МГУ. М., 1996. Вып. 1. С. 204–239.
Спорная (Л.Н. Гумилев на месте Карла Маркса), но оригинальная и яркая гипотеза о причинах того, что произошло с русской литературой и культурой в XX веке, в связи с исконными особенностями национального менталитета и историей культуры после Петра I. Неточно и категорично интерпретируются позиции Ленина, Троцкого, Воронского.
Добренко Е. Искусство принадлежать народу. Формовка советского читателя // Новый мир. 1994. № 12. С. 193–213.
Большой фактический материал, относящийся к процессу целенаправленной выработки в массах советского сознания и его ограждения от мировой культуры в 20–50–е годы, с экскурсом в 70–е. Тезис «Социалистического реализма требовал читатель» (с. 198).
Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995. С. 159–287.
В главах о литературе XX века делается интересная попытка религиозного объяснения черт советской литературы и творчества некоторых писателей, не только советских (И. Бабеля, И. Шмелева, В. Набокова, В. Астафьева).
Кормилов С.И. Русская литература после 1917 года как предмет исторической поэтики // Ломоносовские чтения 1994. М., 1994. С. 73–91.
Определение принципов изучения литературы в означенном аспекте. Периодизация литературы XX века (с. 84–91). Допущены смысловые опечатки (число делегатов Первого съезда советских писателей определено в 532 вместо 582 и т.д.).
Николюкин А.Н. О целостности русской литературы (1920–30–е годы) // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 3. С. 3–7.
Небольшая статья по содержанию шире своего заглавия, фактически имеется в виду судьба всей русской культуры в XX веке.
Чагин А.И. Противоречивая целостность // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 4. С. 13–18.
В статье уточняется исходная установка Е.Г. Эткинда, а отчасти и А.Н. Николюкина по вопросу о целостности русской литературы в XX веке.
Шнейберг Л. Я., Кондаков И. В. От Горького до Солженицына. 2–е изд., испр. и доп. М., 1995.
Пособие, якобы «для поступающих в вузы», весьма поверхностное в плане интерпретации художественных произведений и литературного процесса, но представляющее интерес для студента как свод материалов о судьбах писателей в СССР, о реакции на их творчество политиков и критиков и об их собственных статьях.
Эткинд Е. Русская поэзия XX века как единый процесс // Вопросы литературы. 1988. № 10. С. 189–211.
Утверждение литературоведом–эмигрантом принципиального единства высших художественных ценностей XX столетия, созданных в России и в русском зарубежье.
