Матвей Малый - Как сделать Россию нормальной страной

Примеров этому очень много. Возьмем хотя бы знаменитое полотно Иванова «Явление Христа народу», хранящееся в Третьяковской галерее. Во-первых, это огромный холст. Во-вторых, на этом холсте есть явная ошибка: не того цвета тень от плаща. Перед нами истинно русская картина: и по масштабам, и по незавершенности, и по сюжету. Нарисовал бы Иванов тень от плаща правильно — и картина была бы завершена, обрела бы свои границы, а так она навсегда осталась бескрайней. Кто знает, что Иванов еще хотел бы пририсовать?

Другой пример — это идеально исполненные пасхальные яйца, сделанные в России Карлом Фаберже. Доказательство налицо: в России в тот момент были все необходимые технологии и возможности для производства, таких яиц, но создал их Карл Фаберже, человек не русский.

Отметим, до какой степени русским проектом было строительство коммунизма. Мне возразят: «Как же так, ведь коммунизм стали строить сразу, не лежа на лежанке 30 лет?». А это одно и то же. Или сто лет планировать, или делать сразу, без всякого плана. К необъятному заданию иначе не подойдешь.

Итак, труд научил немца производить все, что угодно, а русского — терпеть все, что угодно. С точки зрения бизнеса, это различие может быть использовано следующим образом. Теоретическая проблема любой сложности может быть успешно разрешена русским ученым. Рационализаторское решение тоже может быть с успехом найдено. Русским необходимо живое отношение к работе, наличие нестандартных ситуаций и какой-то увлекательной, желательно недостижимой, цели. Тупая работа (скажем, на конвейере) здесь не очень подходит. Русский рабочий всегда хочет оставить какую-то свою метку на изделии, а при массовом производстве это означает брак.

В русской культуре страдание — это ценность и цель, к которой мы стремимся, и которую всегда готовы щедро даровать друг другу. В этом между нами и Западом есть непроходимая пропасть непонимания. В апреле 1945-го американцы и англичане знали, что Берлин превращен в крепость, и поэтому они не хотели его брать. Мы тоже знали, что Берлин превращен в крепость и поэтому брали его без подготовки, к празднику 1-го Мая, ценой жизни сотен тысяч солдат, погибших за день до Победы. Взяли — и отдали половину Берлина западным союзникам.

Глава вторая. Путь созидания и путь зависти

Эта глава читается довольно трудно, но она является самой важной, и без нее книгу просто невозможно понять. Здесь нет никаких специальных терминов, но описан некий процесс, который надо проследить с начала и до конца, читать не отвлекаясь.

Коммунистическая революция не была революцией отдельных индивидуумов: это была революция объединенных масс, как подтверждает само ее название. Поэтому мы начнем обсуждение с коммунистического периода, рассматривая, как взгляд на мир одного человека отличается от взгляда на мир членов коллектива.

Есть два метода оценки ситуации, в которой находится человек:

• он может сравнить свою сегодняшнюю ситуацию со вчерашней,

или

• он может сравнить свою ситуацию с ситуацией, в которой находятся окружающие.

Этот метод имеет следующие характеристики:

1. Для того, чтобы произвести такое сравнение, необходим всего один человек.

2. Этот человек знает о существовании времени: о том, что такое «сегодня» и что такое «вчера».

3. Если человек понимает, что такое время, это означает, что он может видеть не только материальные объекты, но и объекты, которые с течением времени развиваются и меняются. Например, он может видеть живые существа не просто сиюсекундно, как их видит кошка, а в изменении и развитии. Кошка знает своего хозяина, но она не может подумать: «Сегодня он выглядит веселее, чем вчера. К чему бы это?» Она «мыслит» только в мгновенных категориях: веселый, злой.

4. Для того чтобы исследовать изменения, произошедшие со вчерашнего дня, нужно иметь память. Наличие памяти и понятия времени дает человеку возможность думать.

5. Человек помнит свою вчерашнюю ситуацию и сравнивает ее с сегодняшней или с воображаемой ситуацией. В результате этого сравнения он имеет возможность что-то изменить. Для этого человек нуждается как в свободе, так и в возможности определить, было ли это изменение хорошим или плохим. И тут мы говорим не только об очевидных изменениях типа «вчера была рыба, а сегодня нет рыбы», но и о внутреннем мире человека. Вчера у него была одна картина мира, а сегодня — другая. Выбирая между двумя картинами мира, он неизбежно приходит к некоей теории правильности, предпочтительности, допущения, применяет категории хорошего и плохого. Сравнения могут быть не только физические: «рыба лучше мяса». Если у человека есть память, он может сравнивать и абстрактные ситуации, приходя к заключениям типа: «Лучше нарисовать дерево зеленым, чем красным» или «Добрый лучше злого».

6. Анализируя изменение ситуации от вчерашнего дня к сегодняшнему, человек формирует некую систему предпочтений, а значит и метод достижения того, что он предпочитает, то есть определенный метод самоуправления и его движущие силы — характер и мораль. Если кошку бить, она будет злой или запуганной, а если относиться к ней по-доброму — она тоже ответит добротой. Кошка обучаема, но у нее механическая память, и она не может запомнить и проанализировать свое поведение и изменить его волевым действием. Она не может подумать: «Я была слишком доброй, а теперь буду злой». Человек же может сказать себе, что поступать одним образом лучше, чем другим. Он ведет с собой внутренний диалог. Этим он организует свои мысли в некую систему, которая управляет его поведением, то есть вырабатывает его характер. Этот диалог можно назвать моральным, потому что он стремится дать ответ на вопрос: «Как мне лучше?»

7. Если мы говорим, что человек ведет внутренний диалог, то язык, на котором он ведется, развивается под влиянием этого диалога, обеспечивает возможность ведения такого диалога. Это должен быть не просто язык команд и названий, типа «опасность!» или «иди сюда!», но язык, который может меняться, развиваться и выражать абстрактные идеи, то есть, язык, который живет. Язык — это средство общения группы людей, а мы обсуждаем отдельно взятого человека, но противоречия тут нет. Да, человек живет в обществе, но при этом помнит и анализирует свою жизнь, размышляет, что лучше для него. Язык не мог бы развиться если бы человек не вел на нем внутреннего диалога: слова «опасность» или «иди сюда» есть и у птиц, но сказать «красивая, добрая птичка» они не могут, так как отсутствие внутреннего диалога лишило их возможности выработать абстрактные понятия.

8. В процессе внутреннего диалога человек приходит к неким выводам и начинает искать возможность поделиться результатами своих размышлений с другими. Если можно вести диалог с самим собой, можно вести и разговор с другими. И слово «разговор» здесь очень важно: язык животных создает лишь «физическую реальность» которую, как камень, невозможно изменить. Если вожак стаи кричит «опасность», то члены стаи не думают «вот трус» или «наплевать»: никакая модификация этого сообщения невозможна. В результате разговора, обмена взаимоизменяющими мнениями, выясняется, что у каждого человека накапливается уникальный опыт, существует отличный от других взгляд на жизнь, вырабатываются собственные методы обобщения и осмысления жизненного опыта, и этот опыт может быть передан другим. В итоге, каждая личность оценивается как уникальный участник общечеловеческого процесса познания. Отсюда всего один шаг до утверждения: «Убивать или даже просто игнорировать, притеснять человека нельзя. Его опыт не повторит никто, наш совместный проект по осмыслению окружающего мира будет обеднен — все человечество пострадает, если какой-то один человек не примет участия в обсуждении». Уважать и принимать каждого таким, какой он есть — это большой шаг вперед. Еще более значительным шагом вперед является утверждение, что общество само должно создать условия для максимального развития талантов и способностей каждого. Человек чувствует себя нужным обществу, и он окончательно формулирует для себя уникальный и важнейший концепт — свое «я».

9. Вернемся к внутреннему диалогу, который человек ведет, оценивая свое меняющееся положение в мире и пытаясь понять, что хорошо, а что плохо. Безусловно, человек живет в обществе, которое само любит указывать, что хорошо или плохо, но ситуация каждого человек уникальна, и оценить ее человек может только сам. Для этого и существует внутренний диалог. Но для диалога нужны двое. Кто же они? Один участник — это, безусловно, «я» данного человека, а кто же второй? Второй — это нечто, под влиянием чего он может изменять свое мнение, модифицировать и оттачивать свои мысли, подвергать их критическому анализу, а также находить решения. Животное может «принять решение», но оно не может проанализировать свою «мысль», отнестись к ней критически. У человека внутри находится как бы посторонняя субстанция, некий анализатор, с которой он и ведет внутренний диалог. Если животное хочет есть, оно ест, а если человек хочет есть, он вспоминает про диету. Так как человек один, а эта субстанция находится либо внутри него, либо в постоянной связи с ним, то, безусловно, это не физическая, а духовная, то есть воображаемая, субстанция. Пытаясь понять, что это такое, человек приходит к таким понятиям как «Бог» и «душа». Диалог с этой нематериальной субстанцией происходит с помощью языка, и поэтому необходимо, чтобы язык был адекватен этому диалогу. Поэтому этот язык должен иметь возможность изменяться, развиваться и выражать абстрактные идеи. Так как этот язык рожден во внутреннем диалоге с тем, что человек никогда не видел и никогда не сможет описать, этот язык использует живые и метафизические термины даже для описания неживых объектов. Слова «травка» или «солнышко», не говоря уже о словах «правда» или «красота» — эти слова просто невозможно представить себе в языке животных. Уже человек каменного века понимал, что найденный им кусок корня может быть не только похож на быка, но и символизировать быка. Это могло случиться только потому, что человек привык к абстракциям, мысленно беседуя с кем-то, способным оценить его как бы со стороны. Появляется искусство: возможность художника передать другому человеку чувство и настроение. Искусство может быть и абстрактным, так как человек вполне способен вообразить то, чего в картине «нет». Таким образом по отношению к материальному миру воображаемый мир человека, мир его мыслей и чувств занимает более важное место. Через Бога и красоту человек приходит и к понятию «вечность», поклоняется жизни и пытается вдохнуть ее даже в неодушевленные предметы. Так, интерес к себе, стремление развить и осознать себя приходит к своему логическому завершению.