Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 № 5
— Неплохо было бы, если бы бог вновь начал испытывать нас с помощью этих ямок, — едва выговорил Джерик, изо всех сил старавшийся приникнуть к стене.
Подъем сделался очень трудным и медленным, и стена начала загибаться внутрь.
Джерик вскрикнул.
— Не свисти вниз! — скомандовал К'чир.
Но Джерик уже свистнул вниз, и им завладело муторное головокружение. И тут прихлынул поток… начался прилив. Какой-то частью ума он понимал, что это первый прилив — тот самый, с началом которого Харшкет ждал их к себе. Несколько растерявшись, Джерик отлепил от опоры одну из ног и неторопливо провел ею по туловищу. Тело его изменило положение, и он начал падать.
К'чир протянул ногу вниз и крикнул:
— Держись!
Свистнув в его сторону, Джерик рванулся к предложенной конечности и вцепился в нее двумя передними ногами.
К'чир застонал от натуги. Тут Джерик снова ощутил, что падает, хотя не выпускает ногу К'чира.
— Ого! — довольным тоном воскликнул К'чир. — Отлично! Мы стерли жизненные пузыри, и вот что получилось…
После короткой и нервной паузы Джерик проговорил:
— Ага, действительно получилось!
Ужас превратился в восторг, как только он ощутил, что не падает, а медленно опускается вниз, на лед. Теперь, уже без страха, он свистоскрипнул вниз:
— Ого!
— В чем дело? — спросил К'чир.
— Там, на льду, — поговорил Джерик, — три, а то и четыре шестерицы наших.
— И уже первый прилив, так ведь? — спросил, не скрывая тревоги, К'чир.
— Боюсь, что так.
Джерик еще раз свистоскрипнул и скорбно вздохнул:
— А вот и он сам, Верховный жрец то есть.
— Тогда делаем так, — проговорил К'чир, начиная свистоскрипеть тревогу во всех направлениях.
— Что ты делаешь?
Прервав свистоскрип, К'чир проговорил:
— Собираю народ, во всяком случае молодых… надеюсь, выйдут.
Джерик и К'чир опускались вниз, но течение сносило их в сторону. Собравшиеся внизу расположились кружком, передвигавшимся так, чтобы парочка диссидентов находилась прямо над его центром. В центре же кружка устроился сам Верховный жрец Харшкет.
Джерик и К'чир ударились о поверхность, несколько раз подпрыгнули, а потом укрепились на льду. Джерик ощущал себя легким, невесомым и нематериальным. Он пожалел, что у них нет времени покататься в жизнепузырях, как предусматривал план К'чира.
Кружок сошелся на обоих школярах.
Когда Джерик и К'чир оказались на ногах, Харшкет подошел к ним.
— Гм… — начал Джерик, — ну, мы явились… как ты и требовал, господин.
— Ты! — молвил Харшкет, указуя на учащегося Третьей школы. — Ты был низвергнут с неба!
— Нет, господин. Мы просто упали со стены, — ответил Джерик. За спиной его негромко простонал К'чир.
— Как я и подозревал, — изрек Харшкет. — Вы попытались осквернить святой край бога.
Джерик повесил голову. Невозможно было обмануть Харшкета, да и любого другого жреца, наученного видению истины. В наступившей тишине Джерик услышал далекое и басовитое гудение целой толпы: вполне очевидным образом К'чир сумел собрать народ.
— Ты должен понимать, Джерик, — продолжил Харшкет обманчиво тихим и мягким тоном, — насколько серьезное преступление против бога вы совершили. Ты должен понести наказание за свое страшное злодеяние.
Джерик не ответил, и за него вступился К'чир:
— Если он оскорбил бога, то почему бы не позволить тому наказать его самому?
Джерик понимал, что К'чир пытается помочь ему, однако лучше бы друг промолчал.
— Однако, Джерик, ты не являешься вдохновителем преступления, — продолжил Харшкет, не обращая внимания на К'чира, — и потому будешь наказан, а после прощен.
— Спасибо тебе, господин, — ненавидя себя самого, Джерик дал назначенный законом ответ.
Возмутив телом воду, жрец повернулся к К'чиру:
— Но тебе, К'чир, земного искупления не будет.
Джерик ощутил, что друг его буквально окаменел на месте. Кто-то среди народа уже скрипел, составляя картообраз события, однако по большей части вода пребывала в спокойствии — если не считать постоянного скрежета, доносившегося из-подо льда.
— В наказание за преступное святотатство, — провозгласил Харшкет, — пузыри твоей жизни будут исторгнуты из грешного тела, и оно вознесется к небу. Таковой исход будет для тебя легче, чем предание бессмертной души противобогу.
— Нет! — донесся из толпы возглас. Голос вполне мог принадлежать школяру Четвертой.
— Пузыри жизни нашей дарованы народу богом! — Харшкет возвысил голос, чтобы заглушить протесты. — Ты не достоин их. И в качестве искупления твои драгоценные пузыри станут принадлежностью народа, позволив родиться еще одному из нас. Мы — я и весь народ — благодарим тебя за эту жертву.
Теперь из толпы донесся уже дружный ропот молодых голосов:
— Нет!
— Это — важный урок для всего народа, — рявкнул Харшкет, заглушая протесты. — Важный настолько, важный в такой мере, что наказание и жертва будут совершены в присутствии самого противобога… — он умолк для вящего эффекта, — чтобы показать наше презрение к нему.
Подобно приливу, полное ожидания молчание легло на народ — молчание, нарушаемое лишь скрежетом внутри льда.
— Там, где адские звуки будут громче всего, — выкрикнул жрец, — там встанем мы против бога зла. — И нараспев он провозгласил после паузы: — Мы не боимся его! — И снова примолк, словно бы ожидая, что народ подхватит напев, однако в толпе только свистоскрипели. Негромким голосом Харшкет сказал обступившим: — Приглядите, чтобы эти злодеи не ускользнули от правосудия.
Джерик ощутил, как многочисленные конечности вцепились в него и поволокли навстречу скрежещущим звукам. Судя по запаху тел, это были старики. Путешествие к центру шума сулило отсрочку наказания, и Джерик был благодарен за это. Он хотел бы сказать что-нибудь утешительное К'чиру, однако не смог придумать ничего такого, что не показалось бы тому банальным.
В точке, где вибрации сотрясали лед и скрежет уже превратился в подлинный грохот, Харшкет велел всем остановиться.
— Здесь, — провозгласил он, стараясь перекричать подповерхностный грохот, — выкажем мы свое презрение богу зла.
Харшкет повернулся к Джерику.
— Начинаем с тебя. — Он скрежетнул покровительственную улыбку. — Радуйся, что в твоем случае дело ограничится одними побоями. — Удовлетворенно прокашлявшись, он повернулся к К'чиру: — А потом можно будет перейти к более серьезным вопросам. — После чего снова обратился ко всему народу: — Да усвоит этот урок вся наша молодежь!
Харшкет отдал приказ, и шестеро из народа растянули Джерика на льду. Своими стонами и содроганиями лед как бы предвещал участь Джерика, и предчувствие это заставило его на миг потерять уверенность. И вдруг Джерик ощутил возмущение: нечего просто лежать, покоряясь наказанию. Довольно покорности. Он будет биться, метаться, пытаться вырваться на свободу.
Однако едва он начал брыкаться, раздался великий треск. А затем взбудораженная вода охватила его тело. Ноги его высвободились сами собой, или, быть может, их просто выпустили. Джерик поднялся на все шесть ног, свистоскрипнул — единственный голос в целом море свистов — и обнаружил, что нечто проломило лед. Он тут же взялся скрипом составлять один за другим картообразы, жертвуя пространственным разрешением в пользу временного, и различил объект, поднимающийся посреди осколков льда. Объект этот казался тождественным тому четырехногому, которого Харшкет объявил демоном, посланным ледяным богом. Джерик поежился. А что если Верховный жрец все-таки прав?
Ровно поскрипывая, занятый картообразами Джерик все-таки не мог в точности сказать, действительно ли у непонятного предмета есть четыре ноги, так как он остановил свое продвижение и застыл во льду. Но в любом случае предмет был огромным — куда большим, чем та штуковина, которую видел Харшкет. И потом он явным образом был обдуман и имел предназначение. А еще — был окутан электромагнитными полями.
Джерик услышал звуки приближения К'чира, ставшего рядом с ним.
И вдруг странная вещь испустила громкое шипение, а затем Джерик услышал звук падения пузырей, и запах их достиг его носа: жизнепузыри, чистые и сладостные на вкус. Шипение сделалось сильнее, и цепочка пузырей превратилась в бурлящий поток. Джерик заскрипел чаще, и картообразы сообщили ему, что пузыри рвутся из трещины в боку объекта, образуя воздушное озерцо у его основания. Осознав значение происходящего, он охнул. Тут рядом зашевелился и К'чир.
— Смотрите! — вскричал К'чир, обращаясь к народу. — Раз жизнепузыри исходят только от Великого бога, этот предмет не может быть связан со злом. Он не может быть созданием противобога.
Джерик услышал согласное поскрипывание.
— Но какое предназначение он имеет, хотелось бы знать, — прошептал Джерик.
