Рудольф Баландин - 100 великих гениев

Благодаря книгам Лайеля многие англичане всерьез увлеклись геологией. Третий том удовлетворял потребность читателя в самостоятельных исследованиях. В 1838 году Лайель переделал его в монографию «Элементы геологии» или «Основы геологии».

Соединяя в своей работе сводку известных сведений и популярность учебного пособия, автор оставался исследователем, устремленным в неведомое. Например, выделил четвертый класс минеральных пород – метаморфический (в дополнение к ранее известным водным, вулканическим, плутоническим). Подобными открытиями – большими и малыми – насыщен труд Лайеля. И это убедительное свидетельство эвристической ценности научного метода Лайеля.

Основой такого метода стал принцип актуализма: познание прошлого по аналогии с настоящим.

До сих пор не утихают споры специалистов о достоинствах и недостатках метода Лайеля. Чаще всего указывают на то, что существуют природные явления, к которым нельзя применять принципы актуализма и униформизма без существенных уточнений. Но это ясно понимал и Лайель. Он старался раскрыть и доказать менее очевидную истину, которая не всегда принимается во внимание: очень медленные процессы могут вызвать значительные перемены природной обстановки не только за длительные, а подчас за короткие сроки. Тут все зависит от качественного характера изменений. Так, поверхность суши может опускаться на сотни метров, оставаясь выше уровня моря и не вызывая каких-либо принципиальных перемен. Но стоит ей опуститься на десять сантиметров ниже горизонта воды, и ничто не напомнит о недавних континентальных условиях. Подобные перемены могут наблюдаться при вулканических извержениях, сильных землетрясениях или наводнениях, при небольших поначалу изменениях органического мира, в результате которых исчезают виды животных и растений. На это и указывал Лайель в своих знаменитых трудах.

Могучий интеллект и смелый полет воображения позволяли Лайелю мысленно ускорять ход миллионолетий, восстанавливать события, происходящие в гигантские отрезки геологического времени, за которое на Земле совершаются поистине чудесные превращения природы и «…после бесчисленного ряда поколений небольшое студенистое тело превращается в дуб или обезьяну…». Более того, Лайель пишет о «…последней великой ступени в прогрессивной лестнице бытия, по которой орангутан, уже развившийся из монады, медленно достигает атрибутов и достоинства человека».

Очень верный образ предложил ученый: последовательно поднимающиеся ступени «прогрессивной лестницы бытия». Действительно, усложнение организации живых существ происходило этапами, ступенчато. Научно-поэтический образ ныне превратился в научно-теоретический.

Лайель первым проанализировал гипотезу перемещения материков. Он писал о «необходимости изучения следствий изменяющегося положения материков, передвинувшихся, как нам известно, в течение следовавших одна за другой эпох из одной части земного шара в другую». Высказанная мысль призвана как-то объяснить глобальные изменения климата без ссылок на космическое воздействие. И добавляя – «как нам известно», Лайель незаметно для себя выдает возможное за реальное. До сих пор идея перемещения материков (и тем более – плит земной коры) остается гипотезой: вполне правдоподобной, но и вызывающей серьезные возражения.

Даже сейчас «Принципы геологии» продолжают оставаться не только собранием фактов, эмпирических обобщений и давно известных гипотез и теорий, но также генератором новых идей. Кстати, ученый много писал об изменениях природных условий в результате деятельности человека.

Произведение Ч. Лайеля – это прежде всего гимн величию человеческого разума: «Хотя мы только кратковременные жильцы на поверхности этой планеты, прикованные к одной точке в пространстве, существующие одно мгновение во времени, но ум человеческий в состоянии не только исчислить миры, рассеянные за пределами нашего слабого зрения, но даже проследить события бесчисленных веков, предшествовавших созданию человека». Русское издание лайелевских «Принципов геологии» давно стало библиографической редкостью. К этой работе обращаются не только историки науки, но и те, кто стремится активно познавать жизнь Земли.

Идеи и, главное, стиль мышления Лайеля актуальны и в наше время в связи с тем, что за последнюю четверть века стала чрезвычайно популярна концепция «глобальной тектоники плит» Она основана на некоторых геофизических данных и чрезмерно упрощает жизнь земной коры. Гигантские и сложнейшие глыбы материков представляются в виде плит, столкновение и раздвигание которых (горизонтальные перемещения) определяют тектонические процессы.

Однако в полном согласии с выводами Лайеля на континентах преобладают вертикальные движения блоков земной коры, хотя и горизонтальные играют некоторую роль. Отход от принципов геологии, изложенных Лайелем, стимулировал ряд интересных исследований и смелых идей, но в то же время привел к господству схематизации в науках о земле – самой загадочной планеты Солнечной системы, обладающей живой оболочкой – биосферой.

ЛОБАЧЕВСКИЙ

(1792—1856)

Ряд факторов свидетельствует, что его отцом следует считать не Ивана Максимова (Лобачевского), как указано в метрике, а Сергея Степановича Шебаршина (Шабаршина), который значился его воспитателем и опекуном. По крайней мере эта версия обоснована в книге математика Д.А. Гудкова «Н.И. Лобачевский. Загадки биографии», Н.Н., 1992.

Как бы то ни было, нет ни нужды, ни смысла менять всемирно известную фамилию творца новой математики. Упомянут биографический казус для того, чтобы стало ясно: с первых лет своей жизни Николай Иванович находился в необычном, можно сказать, двусмысленном положении. Вместе с братьями и матерью жил он в доме Шебаршина, имея фамилию Лобачевский. С Иваном Максимовичем если и виделся, то мельком, постоянно общаясь с Сергеем Степановичем. Правда, этот его второй (по-видимому, родной) отец умер, когда мальчику было пять лет – в 1797 году. Именно такую указывал Николай Иванович дату смерти отца, тогда как в это время Иван Максимович был еще жив.

Воспитывался Николай под влиянием Шебаршина не как безродный нахлебник, а на правах наследника (то же относится и к его братьям). Он не прозябал в бедности, как предполагали его первые биографы, а жил в семье со средним достатком, вполне обеспеченно. Все три брата официально считались «воспитанниками» землемера капитана Шебаршина, что в те времена частенько относилось к «незаконнорожденным» детям.

«Черты характера Николая Ивановича, – писал Д.А. Гудков, – целеустремленность, воля, способность доводить дело до конца; достижение своих целей, несмотря на сопротивление людей и обстоятельств, – все это было характерно и для Прасковьи Александровны, его матери. Она воспитывала эти черты в сыновьях своим примером, а также, видимо, и сознательно».