Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

17-го февраля/2 марта 1917. Париж

Пересматривая свои записки с сентября 1916 года, я думаю, полезно было бы возвратиться к характеристике и к описанию того, что происходило на Кавказском фронте после августовских боев с 2-ой турецкой армией Изет-паши, в кряжах 3-го Тавра.

После моего отъезда в первых числах октября кавказский фронт затих и на мои телеграфные запросы, когда же начнется задуманная и обещания атака, получал в ответ, что выпавшие громадные снега и морозы тормозят всякое начинание.

После августовских боев и тщетных разрозненных атак, массива 2260 (по турецкой карте), что южнее Огнота, наши силы, начиная от Черного моря, распределились так: 123-я и 127-я дивизий генерала Яблочкина, 2-ой Туркестанский корпус генерал Пржевальского (4-я и 5-я туркестанские стрелковые дивизии, без 14-го стрелкового полка), 2-ой пластунский батальон, три полка 3-й дивизии, донская бригада и в районе Карджиля на юге 1-я пластунская бригада. В районе войск генерала Яблочкина был сформирован новый стрелковый полк (23).

На южном участке западнее Киги – отряд хана Иомудского, две бригады, 5-я и 6-я стрелковые дивизии, 66-я дивизия, 5-й и 6-й стрелковые полки, 20-й и 14-й Туркестанские [полки]. Все это было растянуто, а части 5-й и 6-й стрелковых дивизий и 2-й пластунской бригады непосредственно прилеплены к турецкой линии, на склонах массива 2260. Хотя 28-го августа Юденич обещал, что возобновит атаку, но таковая не возобновилась и 13 сентября он от этой атаки отказался и предложил атаковать Битлис. В последнем великий князь отказал. К этому же времени и обозначился подход 49-й турецкой дивизии к их восточному участку фронта, к северу от Савасского шоссе, а 48-я турецкая дивизия, в районе южнее Киги.

По подсчетам штаба, 29 дивизий были вне Нагорной Армении; из них 2-я, 4-я, 6-я, сборная в Персии и Азербайджанском районе, четыре в Мессапотамии, а две по агентурным, непроверенным данным направлялись, будто бы на Деарбекир и Безанти к Кавказскому фронту; и сверх того 46-я дивизия из 6-ти полков, находящихся в Европейской Турции, имели назначение на Кавказский фронт.

На турецком западном участке, в нагорной Армении отмечены 9, 10, 13, 17, 18, 2 7, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 36 и 49 и две бригады, а 1, 5, 7, 8, 11, 12, 14, 4 7, 48 и 53 на северном участке турецкого фронта. На западном участке происходила переорганизация дивизий в полки, так они были, за исключением 9, 10, 13 и 49 сильно потрепаны.

Мера мудрая, которая дала туркам возможность поднять качественный состав этих частей и использовать излишек кадрового состава на другое дело. Продовольственная часть у турок как всегда была неудовлетворительно поставлена. Подвозили боевые запасы, продовольственные заготовления местными средствами, а теплой одежды не было. С наступлением холодов, а настали они очень рано, число дезертиров было очень велико. Западный участок турецкого фронта, III армия к операциям до поры до времени не пригодна была. Армия была ослаблена, находилась в состоянии переустройства, в тыл с очень длинной коммуникационной линией был также неустроен. II армия была составлена из лучших частей и, хотя и отбила наши атаки, но понесла потери и также была неустроена. Но последняя армия, грозя нашим сообщениям, являлась более угрожающей, и с нею надо было покончить, и движением на Пелу Харпуте занять положение, которое позволяло бы нам одинаково давить к стороне Анатолии, Диарбекира… Это направление действий отвечало бы нашим отношениям к союзнической Англии.

Наши силы и средства при сколько-нибудь удовлетворительном управлении были бы достаточны для успешной атаки 2-ой турецкой армии. Затруднения были в подвозах и в приближающемся неудобном периоде года, особенно чувствительный в этой городской местности. Необходимо было разобраться с транспортной службой, образовать хотя бы 2-недельные запасы при войсках и перегруппировать войска. И сделать это надо было вслед за тем, когда стало ясно, что взять массив, как мы его брали, нельзя. Это было в конце августа.

В течение месяца ничего сделано не было, и до 15 сентября мысль командующего была направлена к взятию Битлиса, т. е. в частности, вместо того, чтобы искать решения в главном направлении.

15-го великий князь не разрешил действия против Битлиса, а 21-го сентября я выехал, чтобы переговорить с Юденичем и на месте разобраться в его положении.

Благодаря условиям природы нагорной Армении, ведение войны там трудны и по горному ее характеру, бездорожью и суровой зиме с громадными снегами. Соответственно устроенный тыл, правильная его работа – главное условие для успеха действий там войск. Но даже подойти к устройству в правильной работе тыла Кавказские начальники с начала войны и до ее конца дойти не могли. И причины этого явления крылись ни в трудностях природы и в недостатках средств, а в частных стремлениях людей. Не могли подойти и решить вопрос просто, когда началась война и еще до ее начала, вместо того, чтобы со всею энергией закончить работы по постройке ширококолейного пути от Сарыкамыша до Караургана, работы эти бросили. Только по прибытию великого князя Николая Николаевича, т. е. осенью 1915 года пошли работы по проведению Моканской железной дороги, а затем работы по проведению пути от Сарыкамыша до Караургана, а далее в 1916 году до Эрзерума. Но, к сожалению, вместо того, чтобы вести последний путь хотя бы метровой колеи из материала Архангельской железной дороги еще раньше, а затем окончательно в феврале 1916 г., когда был послан великим князем в Ставку и там ходатайствовал о более широкой колее, в Тифлисе решено было строить 75 мм колею. Организация работ этой колеи была не полная, и хотя строитель ее Карелин делал все возможное, но работы встречала масса препятствий. На бумаге дорога должна была провозить 40 тысяч пудов суточно, на самом деле 10 тысяч и менее. Транспорт был очень плох. Их суточная грузоспособность к концу лета превышала 1500 пудов, на самом деле она не перевозила и половины и менее.

Полный беспорядок и несоответствующее применение свыше привели службу транспортов к тому, что продуктивная работа их была очень мала. Еще в худшем положении были автомобильные роты, которые давали, дай Бог, 1/6 – 1/10 того, что должны были давать.

В таком положении транспортная служба находится с конца 15 года.

Особенно резко она выразилась после взятия Эрзерума, когда с конца марта шоссейные пути на Караурган и Ольты не только испортились, но грозили полным разрушением. Главная причина этих бед была отсутствие твердого хозяина, который мог бы прекратить этот беспорядок и хищения.

Много для упорядочения было сделано генерал Карнауховым как начальником тыла армии в конце мая 1916 года, но и ему не были предоставлены хозяйские права и половину своего времени он должен был тратить на борьбу с высшими и другими канцеляриями. Все, как будто сходилось в великом князе. Он был центром, в действительности, распоряжались и правили, что было пониже. Когда он приехал на Кавказ, то устройство власти он получил от прошлого. Он правил краем и армией. Себя не жалел, работал, принимал, совещался, но нити власти были ниже и выбраться из этого положения до осени 1916 года он не мог. Начальника штаба у него не было, ибо генерал Болховитинов, который исполнял эти обязанности, был подчинен Юденичу; в силу изданного в 1915 году приказа Округа, у него, в сущности, не было, ибо генерал Вольский, главноначальствующий Кавказского округа, был также подчинен командующему армией Юденичу. И у Юденича не было начальника штаба, ибо Томилов был генерал-квартирмейстер и подчинялся Болховитинову, который практически будто бы исполнял обязанности начальника штаба у великого князя, но на самом деле был начальником штаба у командующего армией, т. е. у Юденича. И был у Юденича полковник Керстич, который будто бы заведовал тылом, но тыла армии, как органа, не было, ибо тылом управляли командиры корпусов и не через начальников штабов, но через интендантство, причем протяжение некоторых тылов переходили за 500 верст. Тылом заведовал и главноначальствующий округом генерал Вольский, но до известной лишь степени.