Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон
— Подожди, сейчас увидишь президента.
Дворец главы кубинского государства находился в аристократическом районе Мирамар. Это было большое, изящное здание в колониальном стиле — с портиками и колоннадами. Во времена владычества испанцев здесь размещалась резиденция генерал-губернатора. По-видимому, Мейер Лански частенько заглядывал сюда, так как стоявшие на входе солдаты, завидев его, взяли винтовки «на караул».
Полицай-президент Кубы Бенито Херреро представлял собой принципиально иной тип, нежели министр Пекуэньо. Коренастый, худощавый, затянутый в строгий мундир без каких бы то ни было побрякушек, он излучал холодное спокойствие и живо напомнил Лаки профессионального убийцу. Опять же ощущения не обманули экс-короля американской мафии. Карательные экспедиции в глубь острова, которыми руководил Херреро, мало чем отличались от рейдов эсэсовских зондеркоманд. «Красная зараза» проникла на Кубу, и полицай-президент выжигал ее каленым железом. Он растянул узкие бледные губы в некое подобие улыбки:
— Добро пожаловать на сахарный остров, мистер Лучано. Как вам понравилась Гавана?
— Великолепно. Это рай!
— Да… Если бы не красные голодранцы в горах, здесь был бы действительно рай.
— Мистер Херреро, мы обещаем удвоить отчисления в фонд помощи правительству, — вмешался Мейер Лански.
— Как тебе этот парень? — спросил он после окончания аудиенции.
— У него твердая рука, — ответил Лаки.
— Ты прав, как всегда. Он контролирует всю торговлю кокаином в Гаване. Разумеется, в этом бизнесе участвуем и мы. Наше дело — поставлять товар. У нас есть один француз в Парагвае, очень ловкий малый. Он обеспечивает доставку до Панамы. Представляешь, на корню скупил весь генералитет — товар привозят на транспортных самолетах военно-воздушных сил!
— Кокаин — это интересно, — заметил Чарли.
— Безусловно. Скоро он войдет в моду и в Америке, но пока превалирует спрос на героин.
Лански рассказал, что местные ребята создали хороший рынок сбыта кокаина в Гаване. В кругах состоятельных дельцов и аристократии «ангельская пудра» считалась восхитительной роскошью, призванной дарить наслаждение в той же мере, в какой его дарят изысканные блюда и редкие напитки, не предназначенные для повседневной жизни. По сравнению с героином кокаин считался легкой забавой, чем-то вроде невинного флирта. Кубинцы ставили его в один ряд с развлечениями в казино и адюльтером — можно получить массу удовольствия, если не заходить слишком далеко.
— Мы тоже потихоньку толкаем кокаин в наших заведениях, — добавил Лански. — Определенно, это стоящее дело. Но не такое, как героин.
Чтобы обеспечить Лаки как можно более комфортную жизнь, друзья сняли для него роскошную виллу в Мирамаре, возле самого берега моря. Уже на третий день его пребывания на Кубе из Америки приехали гангстерские боссы, заинтересованные в делах с героином. Не тратя времени на развлечения, они собрались на вилле Лаки Лючано.
Он снова ощущал себя главным боссом. Все эти люди достигли высокого положения благодаря ему. И сейчас, затевая дело на сотни миллионов долларов, Лаки вел их за собой.
— В Нью-Йорке все с ума посходили, — рассказывал Джо Профачи, — спрос на порошок растет день ото дня.
— У нас цена за весовой килограмм доходит до трехсот тысяч, — заявил представитель Чикаго Чарли Фишетти. Лаки Лючано взял слово:
— Итак, друзья, для каждого из нас очевидны выгоды этого бизнеса. Хочу сказать, что в Италии я даром времени не тратил. Мне удалось достигнуть договоренности с турецкими производителями. Они гарантируют поставку сырья, которого хватит для производства шестисот килограммов порошка.
— Вопрос в том, где переработать такое количество морфина, — заметил Мейер Лански.
— На него есть ответ. Остров Корсика.
Взоры присутствующих обратились на Лаки. Он обладал удивительной способностью решать любые проблемы.
— Я вел переговоры с Союзом корсиканцев. Эта Организация внушает мне доверие. Они готовы разместить на своей территории несколько «лабораторий» и взять на себя доставку товара в Гавану. Как его вывезти отсюда — это уже наше дело.
— Сколько они хотят? — заинтересованно спросил Вито Дженовозе. После Арнольда Ротштейна и Лепке он оставался единственным по-настоящему крупным наркодилером. Его операции охватывали все Восточное побережье. Он вызывал у Лаки серьезные опасения как конкурент.
— Их условия — двадцать пять тысяч за килограмм готового продукта.
— Ни хрена себе, — проворчал Вито.
— Но это не окончательное условие, — заверил Лаки, — думаю, мне удастся значительно сбить цену.
— Передай этим чертовым корсиканцам, что за такие деньги я смогу проложить новый маршрут, подальше от них.
— Не горячись, Вито, еще ничего не ясно.
— Нас могла бы устроить цифра двадцать тысяч, — высказался Джо Бонанно.
— В крайнем случае двадцать две, — добавил Профачи.
— Не знаю, не знаю. Турки требуют за единицу сырья три с половиной — четыре тысячи. Война принесла всемирную инфляцию. Корсиканцы вряд ли согласятся на двадцать — так нарушается паритет цен.
— Это их проблемы.
— Не забывайте, что Корсика очень удобное место, — напомнил Лаки, — гораздо лучше, чем Марсель.
— Решаем так, — предложил Мейер Лански, — возьмем среднюю величину — двадцать две тысячи — и ни центом больше. Время не ждет. Сейчас сезон сбора опиума в самом разгаре.
— Мои люди ждут сигнала ехать на Корсику и в Турцию. Если этим делом не займемся мы, займутся другие.
Лючано и Лански призвали боссов поскорее шевелить мозгами.
— Ладно, пусть пока будет так. В следующем году мы все равно собьем цены, — решил Дженовезе. «Советник» Мейера Лански Гос Гринбаум склонился к уху шефа и что-то негромко сказал.
— Второй вопрос, — вздохнул Лански, — проблемы с Лас-Вегасом.
Тут все боссы зашумели разом.
— Сигела надо оттуда убирать, — требовали они, — он только пускает деньги по ветру со своей сучкой.
Лански скорбно наклонил голову. Он очень боялся за Багси, с которым был неразлучен с детства. Не раз он пытался его образумить, но парень, похоже, таки вляпался в дерьмо.
Еще в середине тридцатых годов штат Невада, в котором были официально разрешены азартные игры, привлек внимание гангстеров. Именно Багси Сигел первый сумел распознать в двух тогда еще никому не известных, затерянных в пустыне городках Лас-Вегас и Рино будущие центры игорных империй. Но как следует развернуться в Неваде помешал сначала Том Дьюи, сделавший карьеру на шкурах гангстеров, а затем — война. Однако весной 1945 года сходка авторитетных боссов в Нью-Йорке постановила организовать закрытое акционерное общество с уставным капиталом в полтора миллиона долларов для строительства в Лас-Вегасе первого отеля — «Фламинго». Строительством руководил Багси Сигел. Примерно в это же время он познакомился с молоденькой красоткой Вирджинией Хилл, помешанной на гангстерах, которая до него успела побывать любовницей Чарли Фишетти и Джо Адониса. Багси… по уши влюбился, несмотря на свои 42 года и репутацию отчаянного бабника. Как говорится: вот тебе бес в ребро! Ради Вирджинии он развелся с женой, бросил двух дочерей и стал тратить больше, чем мог себе позволить. «Малышка Джинни» обожала роскошь, дорогие автомобили, норковые шубы и бриллианты не менее чем в три карата. Трудно поверить, но она заставила Багси прикарманить часть денег, отпущенных на строительство отеля, а затем и сама запустила лапки в уставный фонд. Когда в 1954 году в отеле «Фламинго» шли ремонтные работы, каменщики обнаружили в фундаменте небольшую нишу, в которой стоял старый, проржавевший от времени сейф. Это был тот самый железный ящик, где Багси Сигел хранил украденные у компаньонов деньги. В августе 1946 года крупнейшие пайщики братья Ротберг, еврейские авторитеты из Нью-Джерси, прислали в Лас-Вегас своих людей, которые долгое время вели целенаправленную слежку за Багси и его любовницей. Им удалось выяснить, что Вирджиния Хилл имеет в банке Цюриха условное конто, на котором лежит сумма в полмиллиона долларов. Сигел был непоправимо скомпрометирован. Однако Мейер Лански изо всех сил пытался его спасти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});