Николай II. Бремя самодержца. Документы, письма, дневники, фотографии Государственного архива Российской Федерации - Коллектив авторов
110 Об открытии Думы свои впечатления записал видный юрист, член Государственного совета А. Ф. Кони: «Но вот и государь.<…> Я не видал его близко с 1898 года и нахожу в нем мало перемен: он только более бледен, чем его приходилось видеть. Он идет ровно, неторопливой походкой к трону, как бы нерешительно входит на его ступени и садится. <…> Наступает минута молчания. Он делает какой-то знак левой рукой, и министр двора Фредерикс почтительно подает ему бумагу, кажется, свернутую пополам. Государь встает, делает два шага вперед и при первых звуках своего голоса весь преображается, выпрямляется и с оживленным лицом, внятным и громким голосом <…> читает свою речь к „лучшим людям“ с большим мастерством, оттеняя отдельные слова и выражения и делая необходимые паузы. <…> Но вот он окончил и сделал легкий поклон на обе стороны. В зале звучит сперва негромко, но потом все возрастающее „ура“, которое, мне кажется, исходит и от членов Думы, хотя многие при выходе из дворца меня и уверяют, что члены Думы вовсе не кричали, а некоторые даже демонстративно закрывали рот рукой. Я еду домой со смутным чувством, сознавая, что присутствовал при не совсем ожидаемом для многих участников погребении самодержавия. У его еще отверзтой могилы я видел и трех его наследников: государя, Совет и Думу. Первый держал себя с большим достоинством и порадовал мое старое сердце, которое боялось увидеть русского царя объятым недостойным страхом и забывающим, что Caesarem licet standem mori [Цезарю дано показать, как надо умирать (лат.)]. Второй – жалкое и жадное сборище вольноотпущенных холопов – не обещает многого в будущем, несмотря на свою сословную и торгово-промышленную примесь. <…> Но Дума, Дума – что даст она? Поймут ли ее лучшие люди лежащую на них святую обязанность ввести в плоть и кровь русской государственности новые начала справедливости и порядка, как это успели сделать со своей задачей мировые посредники первого призыва? И пред этим роковым вопросом сердце сжимается с невольной тревогой и грустным предчувствием. 27 апреля 1906 г.» (Кони А. Ф. Открытие I Государственной думы // Избранное. М., 1989. C. 100–101).
111 П. А. Столыпин 26 апреля 1906 г. был назначен министром внутренних дел, а высочайшим указом 8 июля того же года – председателем Совета министров. Спустя четыре дня, 12 августа 1906 г., на него было произведено покушение – взрывное устройство заложили в фундамент министерской дачи Столыпина на Аптекарском острове. В результате взрыва было убито 22 и ранено 30 человек, в их числе дочь и малолетний сын Петра Аркадьевича. Сам П. А. Столыпин остался невредим.
112 Из воспоминаний воспитателя цесаревича П. Жильяра: «Относительно роли Распутина в жизни Царской семьи я могу показать следующее. Распутин появился у них, должно быть, в 1906 году. Мои многолетние наблюдения и попытки объяснить причину его значения у них довели меня до полного убеждения, которое мне кажется истиной или очень близким к истине, что его присутствие во Дворце тесно связано с болезнью Алексея Николаевича. Узнав его болезнь, я понял тогда силу этого человека. <…> Болезнь сына заставила государыню обратиться к духовенству, прося их молитв, а затем к поиску „праведных молитвенников“, которые своими молитвами выпросили бы у Бога чуда, которого так ждала несчастная мать, – исцеления неизлечимо больного сына. В это время появляется Григорий Распутин. В то время государыня была еще в дружеских отношениях с великими княгинями Милицей и Анастасией (женами великих князей Николая Николаевича и его брата Петра). Наследнику цесаревичу в те годы приходилось переживать кризис за кризисом, грозившие ему смертью. Чуда, которого так ждала государыня, еще не было. Тогда обе великие княгини Милица и Анастасия, которые уже принимали у себя Распутина, как „старца“, посоветовали государыне принять его у себя. Распутину удалось убедить государыню, что его молитвы помогут Алексею Николаевичу. И, действительно, после его визита бедному страдальцу стало лучше. С тех пор каждый раз, когда Распутин появлялся во Дворце во время болезни наследника, Алексею Николаевичу становилось сразу лучше» (Дитерихс М. К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. М., 1991. Ч. II. С. 411).
113 Причиной роспуска II Думы послужила невозможность наладить конструктивное взаимодействие между правительством, возглавляемым премьер-министром П. А. Столыпиным, и Думой, значительную часть которой составляли представители крайних левых партий (социал-демократы, социалисты-революционеры, народные социалисты) и примыкавшие к ним трудовики. II Дума, открывшаяся 20 февраля 1907 г., имела не менее оппозиционное настроение, чем ранее распущенная I Дума. Дума проявила тенденцию к отклонению всех правительственных законопроектов и бюджета, а законопроекты, предлагавшиеся Думой, заведомо не могли быть утверждены Государственным советом и императором. Сложившаяся ситуация представляла собой конституционный кризис. Основные государственные законы позволяли императору в любой момент распустить Думу, но он был обязан созвать новую и не мог без ее согласия изменить избирательный закон; но при этом следующая Дума, предположительно, не отличалась бы по оппозиционности от распущенной. Правительство нашло выход из кризиса в одновременном роспуске Думы и изменении избирательного закона для выборов в следующую Думу.
114 19 июля 1907 г. Николай II вышел с военной эскадрой в Балтийское море на проведение совместных с Германией военно-морских маневров в районе Свинемюнде.
115 В ночь на 3 февраля 1909 г. у великого князя Владимира Александровича произошло острое нарушение мозгового кровообращения, он потерял сознание, и на следующий день, 4 февраля, скончался. «Слышал от Бориса, что припадки астмы у Владимира в последние дни были не так сильно и, казалось, настало некоторое облегчение, – писал Константин Константинович в своем дневнике. – Советовал Владимиру ездить в театр, развлекаться. Тогда же 2-го Владимир было хотел ехать в Китайский театр, но слабость помешала; он настоял, чтобы Михень там была; а 3-го уговорил ее не отказываться от обеда у баварского посланника. В день кончины с утра стало много хуже: вещи вываливались из рук, он стал заговариваться, но еще был на ногах. Незадолго до смерти его причастили. Я видел Михень: застал у нее Николашу. Андрюша весь в слезах. В 11 ч. у кровати покойного была панихида, к которой приехали государь и императрица
