Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Польша

Летом 1944 года Советская армия вошла в соприкосновение с многочисленными сражавшимися с немцами и украинскими националистами отрядами польской армии Крайовой. Сталин всегда был подозрителен по отношению к полякам. Поэтому Лаврентий Берия внимательнейшим образом следил за отрядами польских партизан и почти ежедневно рапортовал Сталину. 29 июня 1944 года Берия посылает вождю список «польских банд», действующих в Западной Белоруссии.

Эти банды, – писал он, – живут по законам довоенной Польши и поддерживают постоянные отношения с военными кругами правительства Польши в изгнании, размещающегося в Лондоне. У поляков в Западной Белоруссии под ружьем от 10 до 20 тысяч человек.

Берия считает, что относиться к ним надо с подозрением, как к возможным врагам. Министр внутренних дел сообщает также, что «банды» собираются предпринять решительное наступление против немцев. Это было совершенной правдой. Польские повстанцы готовились к операции «Буря» – серии восстаний в городах, целью которых было их освобождение еще до прихода Красной армии.

Наряду с Варшавским планировались, в частности, восстания в Вильнюсе и Львове. Лаврентий Павлович был прав и в том отношении, что координация деятельности отдельных отрядов шла из Лондона и что отдельные части армии Крайовой, часто изолированные в лесах, тем не менее ощущали себя частью Войска Польского. Они не оставляли надежды на то, что после окончания войны Польша вернется к границам 1939 года.

Если в этой части сообщение Берии соответствует реальности, то дальнейшее является во многом ложью, соответствующей ожиданиям Сталина. Лаврентий пишет, что армия Крайова – это буржуазно-дворянская сила, поддерживающая тесную связь с нацистами, что поляки убивают советских партизан и коммунистов. Особенно большие подозрения вызывает у Берии командующий армией Крайовой в Восточной Польше полковник Александр Кржижановский, известный под кличкой Волк. Этот командир, по словам Берии, прибыл на территорию Белоруссии из Варшавы и вступил в контакт с командованием 3-го Белорусского фронта генерала Черняховского, предлагая операцию по совместному освобождению Вильнюса. Лаврентий считает, что эти планы следует отвергнуть: поляки все еще считают, что Вильнюс это их город и тем самым дезориентируют его население, создают впечатление, что город освободил от немцев не Советский Союз, а Польша.

Надо сказать, что в определенном отношении Берия был прав. Понятно, что польские партизаны не испытывали к Красной армии никакой особой любви и действовали на территории, откуда с 1939 по 1941 год были высланы под руководством Берии около полумиллиона поляков. Те, кто остался, слышали о Катынском расстреле. Большинство считали Вильнюс польским городом Вильно. Они грабили немецкие военные склады при отступлении вермахта, добывая себе оружие, чтобы в момент между уходом немцев и приходом Красной армии атаковать и взять под свой контроль максимум территорий.

Конечно, неправильно было представлять польских повстанцев союзниками или агентами немцев, как это делал Берия. Полковник Волк партизанил против немцев с 1939 года. Никто из польских офицеров не получал от вышестоящего начальства приказов вступать в военное столкновение с Красной армией. Но Берию и советское командование выводила из себя идея братства по оружию с какими-то малопонятными «белополяками».

Командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Рокоссовский в июле 1944 года докладывал с изумлением о встрече с польским «партизаном» (кавычки Рокоссовского), который претендовал на то, чтобы они беседовали на равных, как командующий дивизии с командующим фронтом, и пытался координировать с Рокоссовским деятельность своего отряда. Другие советские командиры рассказывали, что поляки сумели спасти нескольких американских летчиков со сбитых немцами самолетов. В ответ на требования нашей армии выдать их в распоряжение соответствующих органов поляки ответили категорическим отказом. Сообщивший об этом советский полковник пребывал в глубоком недоумении – никакие они не партизаны, это польские части, подчиняющиеся эмигрантскому правительству. На самом деле поляки могли быть представлены и так и эдак, что не укладывалось в голове советского военнослужащего.

В середине июля все попытки поляков договориться о сотрудничестве были отвергнуты и СССР стал относиться к армии Крайовой как к врагу. Берия пишет Сталину, что 12 000 чекистов были направлены, чтобы осуществить необходимые мероприятия против поляков, начали зачистку территории от антисоветского элемента. Командовал этим войском Иван Серов, специалист по этническим чисткам. Он пригласил полковника Волка на встречу, разоружил его и арестовал.

К 20 июля были арестованы 6000 польских партизан. Почти всех их выманили из лесов обещаниями предоставить оружие и снаряжение и ввести в состав новых польско-советских дивизий. Действительно, некоторым из партизан предлагали вступить в польскую дивизию имени Тадеуша Костюшко, ставшую ядром польской коммунистической армии. Большинство отказалось.

Когда Советская армия перешла польскую границу, образованную после аннексии СССР Западных Белоруссии и Украины, ее отношение к повстанцам не поменялось. Апогеем этих взаимоотношений стало Варшавское восстание. Выступление польских повстанцев было жестоко подавлено немцами, а Красная армия не пришла полякам на помощь. Само восстание 1 ноября 1944 года Берия описывает как антисоветскую деятельность повстанческой белопольской бандитской группировки. Памятуя об особой позиции Лаврентия Павловича по вопросу о Катынском расстреле, трудно заподозрить его в каких-то личных антипольских настроениях. Он, как всегда без раздумий, осуществлял политику Сталина и делал это расторопно, жестко и умело.

Глава 8. Атомная бомба

Работа Лаврентия Берии в годы войны была многообразна. Руководство производством вооружений, участие в военных действиях, система ГУЛага, создание спецчастей НКВД, разведка на оккупированных территориях, борьба с диверсантами в тылу, высылка народов Кавказа и Крыма, подавление повстанческого движения в Прибалтике и на Украине. Но самая известная часть его биографии в военное и послевоенное время связана с созданием советского ядерного оружия. Этой эпопеи посвящено множество воспоминаний и книг у нас и за границей. Поэтому мы коснемся преимущественно тех эпизодов, которые авторам и редакторам фильма (Екатерина Видре, Евгений Мороз, Дмитрий Журавлев) удалось обсудить лично с учеными и сотрудниками разведки.

Представленные ниже материалы стали основой еще для нескольких отдельных фильмов. Вероятно, великих открытий мы не сделали, но узнали массу примечательных уникальных деталей этой знаменитой истории. Мы разговаривали с еще живыми участниками Атомного проекта, разведчиками, историками, учеными-физиками и людьми, которые хорошо их знали. Наша группа побывала в главном центре Атомного проекта – сегодня закрытом городе Сарове (ранее Арзамас-16), в некогда секретном физическом институте под Сухуми, на урановых рудниках в Саксонии, в Берлинском институте, где осуществлялась немецкая ядерная программа, в Радиевом институте имени В. Г. Хлопина в Санкт-Петербурге, в знаменитом Курчатовском институте и Пресс-бюро Службы внешней разведки в Москве. Эта глава в немалой степени построена на эксклюзивных интервью, которые нам удалось записать в 2008–2014 годах.