Карла Рэй - Божья девушка по вызову. Воспоминания женщины, прошедшей путь от монастыря до панели

«И этого вы боитесь – теплого свечения!» – Айзек усмехнулся и внимательно посмотрел на меня.

Я кивнула, ни о чем в тот момент не задумываясь и действительно ощущая в теле и на щеках жар. Я собралась вернуться в зал на свое место, но Айзек остановил меня. «Вы не могли бы нам что-нибудь спеть?» – спросил он с хитрой улыбкой, давая, однако, понять, что это просьба, а не какое-то задание.

Мне вспомнилась песня, которую я пела перед классом в шесть лет, до смерти боясь, что во мне распознают скрытую греховность. Все еще находясь под воздействием адреналина, я спела «Daar bij die molen», не слишком мелодично, но с улыбкой на лице. В результате я заслужила щедрые аплодисменты. «Оставайтесь собой», – сказал Айзек, прежде чем я покинула сцену. В миг, когда он произнес эти слова, мое сознание изменилось. Я оказалась будто в глубоком сне, не думая ни о чем. Ни о чем вообще, просто пребывая в спокойном и всеобъемлющем не-бытии. Это ощущение длилось лишь долю секунды, и когда я встретила внимательный взгляд Айзека, слова его проникли глубоко в сердце. Оставайтесь собой. Я знала, что в этой фразе скрывается тайна счастья. Я сбивчиво поблагодарила Айзека, он одобрительно кивнул, и я пошла к своему креслу.

Дома я вспомнила слова Айзека, сказанные кому-то еще. Чувства лишены индивидуальности. Я с изумлением поняла, что стыд, ощущение собственной непригодности и ужас, с которыми я сжилась как со своей собственностью, совсем не мои! Скорее всего, я унаследовала эти чувства от отца и матери, в свою очередь воспринявших их от своих родителей, общества и церкви. Я не могла их контролировать в детстве и не управляла ими сейчас, будучи взрослой.

Некоторое время я размышляла над этим, возвращаясь в прошлое и испытывая знакомые болезненные ощущения, дрожа как в лихорадке и пытаясь остаться в здравом уме. Я позволила им прожить во мне пятьдесят четыре года, и они не собирались уходить просто так. Однако Айзек указал мне основную причину примирения: быть с собой, своим подлинным «я». А для этого нужно было принимать даже самые тяжелые мысли и чувства.

Все оказалось просто. Отрицание себя было способом себя потерять. Принятие себя – способом обрести.

23 ДЕКАБРЯ 1998 года, примерно через месяц после визита Айзека, я ехала на велосипеде по одной из узких улиц Денмар– ка, и меня сбил мчавшийся грузовик. Водитель не остановил машину.

Меня отвезли в больницу со сложным переломом правой руки. Дежурный хирург был раздосадован, что ему придется работать накануне Рождества. Опустив голову на руки, он ждал вместе со мной начала операции. Он поднял глаза, подошел ко мне и яростно прошипел на ухо: «Моя работа – привести вас в порядок и зашить. Как это будет выглядеть – меня не касается.

Хотите выглядеть хорошо – обращайтесь к пластическому хирургу».

Дежурный хирург кое-как залатал мне сломанную руку. Несмотря на обещание, он не вставил металлическую спицу – опору для сращивания расколотых костей, а швы и стежки оказались очень грубыми. Острый бурсит в локте не позволял мне лечь, а на отрицательную реакцию на морфий целых два дня никто не обращал внимания. Я с ума сходила от боли и беспрерывной рвоты. Закрывая глаза, я все время видела перед собой танцующие буквы «М». Их были сотни, и они не хотели пропадать. Наконец, я спросила себя, что означают эти «М»? Ответ пришел немедленно: «М» означает «маразм». Я свихнусь от боли, неправильного лечения, невозможности есть, пить и нормально спать.

На Рождество меня посетили друзья. Луис, мой хиропрактик, только взглянув на меня, сразу понял, что мне требуется. Этот прекрасный человек напомнил мне о том, что я уже знала, но позабыла из-за случившегося несчастья: прими то, что происходит, не сопротивляясь. «Дыши, Карла, дыши, – сказал он. – Осознанное дыхание перенесет твое внимание из головы в сердце».

Когда я делала вдох, то принимала происходящее, а когда выдыхала, смирялась с его тайной причиной. Я приняла все, что было мне уготовано, и растворилась в покое. «Что такое смирение?» – спрашивала я Персефону и ее друзей. Годами я размышляла, каким может быть полное смирение. И вот теперь у меня возникла настоящая возможность это понять. Дело снова было в принятии себя, в погружении в новые глубины своей личности. Буква «М» начала означать медитацию.

Вернувшись домой, я научилась принимать невероятную доброту многих своих друзей, которые приходили с едой, угощением и предложением как-то помочь мне. Я узнала новое значение буквы «М» – «магия полного смирения».

Когда получаешь столько любви, невозможно не измениться. Я стала мудрее – это еще одна «М».

ЖЕЛАЯ ускорить лечение сломанной руки, Каролина предложила, чтобы я встретилась с могущественным южно-африканским целителем, приехавшим в Перт. Я долго отказывалась, в основном потому, что он брал за свои услуги очень высокую плату, а я не могла себе позволить таких расходов. Каролина сказала, что все оплатит сама, если я решусь, и в конце концов я согласилась.

Я стояла перед Виктором и объясняла причины своего визита. Он не обратил внимания на руку и смотрел мне в глаза. Виктор был коренастым, смуглым человеком, обладавшим невероятной харизмой и бьющим через край жизнелюбием. Он сразу перешел к делу, сказав, что большую часть жизни мое духовное тело почти полностью находится вне тела физического. Он показал это на рисунке: духовное тело испытывало ужас и стремилось оторваться от тела физического, будучи связано с ним лишь пуповиной. Я слушала внимательно – это казалось мне обоснованным, несмотря на недавно обретенный внутренний покой.

Я осмотрелась, увидев большой, освещенный со всех сторон крест и изображение Девы Марии – религиозные ловушки, тенета католической религии!

Меня попросили встать перед освещенным крестом и просить о Божественной помощи. Я закрыла глаза и выполнила просьбу, готовая ко всему.

Затем Виктор велел мне лечь на большую скамью – мне помогли три женщины – и начал ритуал возвращения духа в тело. Он громко воззвал к духу и попросил меня крикнуть «Я ЗДЕСЬ!», когда почувствую сильный удар по стопам. Я всхлипнула от боли, но сделала, как мне сказали; все это время женщины молились. Внезапно он крикнул: «Во имя Господа, приказываю тебе войти!» – и снова ударил по ступням. Непроизвольно я громко вскрикнула и почувствовала, как дух вошел.

Мне помогли встать, и Виктор наблюдал, как я хожу взад– вперед. Я чувствовала себя обновленной и простой, словно ребенок. Не необычной, а совершенно обыкновенной. Возможно, впервые в жизни я поняла, что такое быть человеком, что означает полностью пребывать в настоящем. Это была тихая и легкая радость. Я испытывала спокойную уверенность и благодать, признательная Виктору за то, что он вернул мой дух обратно.