Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 23. Март-сентябрь 1913

Третья (1901–1903) и четвертая (1905–1908) эпохи – эпохи крестьянской и пролетарской демократии. Роль дворянства совсем малая. Мещане и крестьяне дают 8/10 перед революцией и 9/10 во время революции. Проснулись массы. Отсюда два итога: 1) возможность добиваться кое-чего серьезного и 2) ненависть либералов к движению (появление контрреволюционного либерализма).

Еще интереснее данные о занятиях, имеющиеся только для трех последних эпох. На 100 участников освободительного движения (привлеченных за государственные преступления) было лиц, занимающихся:

Это – чрезвычайно поучительные цифры. Сразу выясняется роль разночинца в эпоху народничества и народовольства (1884–1890): большинство участников – учащиеся и люди либеральных профессий (53,3 %). Смешение буржуазно-либерального и либерально-народнического движения при выдающейся роли учащихся и интеллигентов – вот классовая сущность тогдашних партий и тогдашнего движения. Крестьяне («сельское хозяйство») и промышленные рабочие («промышленность и торговля») дают небольшое меньшинство (7 и 15 %). Так называемых – деклассированных людей, т. е. выбитых из своего класса, оставшихся без связи с определенным классом, – таких людей одна пятая (19,9 %), больше чем крестьян, больше чем рабочих!

Вот откуда своеобразные формы движения, величие героизма и его бессилие.

Подходит предреволюционная эпоха (1901–1903). Первую роль играет городской рабочий («промышленность и торговля»). Будучи меньшинством народа, он дает почти половину (46,1 %) участников. Интеллигенция и учащиеся уже стоят на втором плане (вопреки басням либералов и ликвидаторов насчет рабочей партии). Роль крестьян ничтожна (9 % из «сельского хозяйства»), но возрастает.

Последняя эпоха, 1905–1908 гг. Роль городских рабочих возросла с 46,1 до 47,4 %. Они разбудили уже массу крестьянства, которое увеличило долю своего участия в движении больше всех остальных классов: с 9 до 24,2 %, т. е. почти втрое. Крестьянство уже перегнало либеральных интеллигентов и учащихся (22,9 %). Роль деклассированных, выбитых из класса, совсем ничтожна (5,5 %). Злостно-клеветнический характер либеральной теории насчет «интеллигентской» сущности нашей революции выступает яснее ясного.

Пролетариат и буржуазная демократия (крестьянство) – вот кто составляет общественную силу движения. Но крестьянство, составляя громадное большинство по отношению к рабочим и горожанам, стоит далеко позади, давая всего четверть (24,2 %) участников, так как оно еще слабо разбужено.

Остается закончить хвалой по адресу третьеиюньской (столыпинской) земельной политики, которая весьма успешно, быстро и энергично будит и остальных…

«Северная Правда» № 22, 23 августа 1913 г. «Наш, Путь» № 4, 29 августа 1913 г. Подпись: В. Ильин

Печатается по тексту газеты «Северная Правда», сверенному с текстом газеты «Наш, Путь»

Классовая война в Дублине

В столице Ирландии Дублине, полумиллионном городе не очень промышленного типа, классовая борьба, проникающая всю жизнь всякого капиталистического общества, обострилась до классовой войны. Полиция прямо-таки бешенствует, пьяные полицейские избивают мирных рабочих, врываются в дома, истязают стариков, женщин и детей. Сотни раненых (свыше 400) и двое убитых рабочих – таковы жертвы этой войны. Все выдающиеся рабочие вожди арестованы. Сажают в тюрьму за самую мирную речь. Город похож на военный лагерь.

В чем дело? Как могла разгореться такая война в мирном, культурном, цивилизованном, свободном государстве?

Ирландия – нечто вроде английской Польши, только типа более галицийского, чем варшавско-лодзинско-домбровского. Национальный гнет и католическая реакция превратили пролетариев этой несчастной страны в нищих, крестьян – в заскорузлых, темных и тупых рабов поповщины, буржуазию – в прикрытую националистическим фразерством фалангу капиталистов, деспотов над рабочими; наконец, администрацию – в банду, привыкшую ко всяческому насилию.

Теперь ирландские националисты (т. е. ирландские буржуа) победили: они выкупают свои земли от английских помещиков (лендлордов); они получают национальное самоуправление (знаменитый гомруль{115}, из-за которого шла такая долгая и упорная борьба Ирландии с Англией); они свободно будут править «своей» землей вкупе со «своими», ирландскими попами.

И вот эта националистическая ирландская буржуазия празднует свою «национальную» победу, свою «государственную» зрелость объявлением войны не на живот, а на смерть ирландскому рабочему движению.

В Дублине живет английский наместник. Но его власть уступает на деле власти дублинского вождя капиталистов, некоего Марфи (Murphy), издателя газеты «Independent» («Независимый» – не шутите!){116}, главного акционера и директора компании городских трамваев и участника целой массы капиталистических предприятий в Дублине. Марфи объявил – конечно, от имени всех ирландских капиталистов, – что готов затратить 3/4 миллиона фунтов стерлингов (около 7 миллионов рублей) на разрушение ирландских профессиональных союзов.

А эти союзы начали развиваться великолепно. За торжествующей свою «национальную» победу ирландской буржуазной сволочью шел по пятам пробуждающийся к классовому самосознанию ирландский пролетариат. Он нашел себе талантливого вождя в лице товарища Ларкина (Larkin), секретаря союза ирландских транспортных рабочих. Обладающий замечательным ораторским талантом, человек кипучей ирландской энергии, Ларкин делал чудеса среди необученных рабочих – этой массы британского пролетариата, которую так часто в Англии отрезывает от передовиков рабочих проклятый мещанский, либеральный, аристократический дух английского «обученного» (skilled) рабочего.

Новый дух пробудился в ирландских рабочих союзах. Необученные массы внесли невиданное оживление в профессиональные союзы. Стали организовываться даже женщины – явление, дотоле невиданное в католической Ирландии. Дублин обещал сделаться передовым по рабочей организованности городом во всей Великобритании. Страна, для которой характерны были фигуры жирного, упитанного католического попа да нищего, голодного, ободранного рабочего, который даже в воскресенье ходит в лохмотьях, ибо ему не на что купить праздничное платье, – эта задавленная двойным и тройным, национальным, гнетом страна стала превращаться в страну организованной армии пролетариата.

Марфи объявил крестовый поход буржуазии против Ларкина и «ларкинизма». Для начала рассчитывают 200 трамвайщиков, чтобы вызвать стачку во время выставки и отравить всю борьбу. Союз транспортных рабочих бастует, требуя возвращения уволенных. Марфи организует локауты против рабочих. Те отвечают стачками. Война идет по всей линии. Страсти разгораются.