Леонид Млечин - Холодная война: политики, полководцы, разведчики

В марте 1933 года, после прихода к власти нацистов, ему пришлось покинуть пост: новая власть обвиняла его в рейнском сепаратизме и финансовых махинациях. В 1934 году, после расстрела вождя штурмовиков Эрнста Рёма, нацисты по всей стране расправлялись с явными или потенциальными противниками режима. Среди других арестовали Конрада Аденауэра. Но ему повезло: через два дня отпустили. Он написал письмо нацистскому министру внутренних дел, в котором сообщал, что всегда был «лоялен к партии». Ему назначили пенсию и даже выдали компенсацию за преждевременный уход с поста обер-бургомистра. Он поселился с семьей в рейнском городке Рёндорф под Кельном. У него было трое детей от первого брака и четверо от второго. От участия в движении Сопротивления он отказался. Но в 1944 году, после покушения на Гитлера, его вновь арестовало гестапо — хватали видных политиков донацистской эпохи.

В конце сентября 1944 года его доставили в гестаповскую тюрьму в Браувейлере около Кельна. Начальник тюрьмы, увидев Аденауэра, попросил его не кончать жизнь самоубийством, а то у него будут неприятности. Аденауэр удивился: почему начальник тюрьмы считает, что он хотел бы уйти из жизни?

— Вам уже почти семьдесят, — объяснил тюремщик, — вам нечего ждать от жизни.

Конрад Аденауэр заверил начальника тюрьмы, что не собирается причинять ему неприятности, хотя и сам не мог предположить, какие сюрпризы преподнесет ему жизнь. Аденауэру снова повезло: по просьбе сына, служившего в вермахте, в конце ноября его отпустили.

После разгрома Третьего рейха оккупационные власти сделали Аденауэра главой городской администрации Кельна — как человека, не запятнавшего себя сотрудничеством с нацистами. Недавний пенсионер с неожиданной энергией и страстью вернулся в политику.

Конрад Аденауэр, как и многие немцы, пытался понять, почему немецкий народ рухнул в пропасть.

«Уже многие десятилетия, — отвечал он про себя, — немецкий народ неправильно понимает, что такое власть и какими должны быть отношения личности и государства. Немцы уверились во всесилии государства, в приоритете государства перед всем другим, в том числе перед вечными человеческими ценностями. Наш народ превратил государство в идола и принес в жертву этому идолу личность и ее достоинство».

Уроки из трагического опыта Третьего рейха в западной части Германии извлекались правильные: в первую очередь нужна демократия и свобода.

На встрече христианско-демократических групп в декабре 1945 года в Бад-Годесберге образовали Христианско-демократический союз, ставший одной из крупнейших партий в Западной Германии. Ее постоянный партнер в Баварии называется несколько иначе — Христианско-социальный союз. На выборах обе партии, опиравшиеся на церковь, неизменно выступали вместе. Председателем ХДС избрали Аденауэра.

Обер-бургомистр Западного Берлина Эрнст Рейтер предложил сделать столицей нового государства город Кассель. Социал-демократы предпочитали Франкфурт-на-Майне. Аденауэр выбрал маленький рейнский городок Бонн, сославшись на то, что большие города надо восстанавливать после бомбардировок, а Бонн не пострадал.

Бонн совершенно не подходил для роли столицы, и это обстоятельство должно было указывать на ее временный характер. Бонн — маленький городок, провинциальный в хорошем смысле этого слова. Здесь все знали друг друга. Может быть, канцлер просто перенес столицу поближе к собственному дому, чтобы недалеко было ездить на работу?

Для Конрада Аденауэра объединение Германии, возможно, и не было таким уж важным. Идея единого государства вдохновляла далеко не всех. В одном западноберлинском кабаре даже исполняли ерническую песенку «Воссоединение», каждый куплет которой заканчивался словами: «В Бонне всяк о нем лопочет, но всерьез никто не хочет».

Аденауэр, как уроженец католической Рейнской области, был противником доминирования протестантской Пруссии. Он хотел создать федеративное государство, в котором Пруссия, Бавария, Рейнская и Рурская области были бы на равных. Он рассчитывал укрепить в Германии влияние католиков и ослабить власть прусской бюрократии…

После крушения Третьего рейха выдающийся немецкий писатель Томас Манн сформулировал задачу так: «Нам нужна европейская Германия, а не германская Европа». Чем более европейской становится Германия, тем лучше живут немцы. А хорошая жизнь — это лучшая прививка от болтовни относительно великой державы.

Западная Германия, где люди жили по карточкам, где самой ходовой валютой были американские сигареты, где полиция устраивала облавы на черном рынке, восстанавливалась с поразительной быстротой.

Немецкое экономическое чудо представляется чем-то уникальным, неповторимым. Со стороны кажется, что немцы — прирожденные рыночники, торговцы, предприниматели и экономический успех дался им легко и просто. Но это не так. Дискуссии о том, надо ли переходить к рынку, шли в Германии долго и были ожесточенными. Многие, кто при нацистах привык к огосударствленной экономике, сопротивлялись введению рыночной экономики.

Может быть, причина немецкого успеха — щедрая американская помощь?

Конечно, деньги, полученные в рамках плана Маршалла, сыграли важную роль в закупке необходимых товаров для бедствовавшей Германии. Часть американских денег пошла и на инвестиции. Но роль американской помощи не надо переоценивать. Эти деньги сыграли роль топлива для локомотива немецкой экономики. Но локомотив немцы построили сами.

Летом 1948 года Аверелл Гарриман, бывший посол в Москве, ведавший осуществлением плана Маршалла, побывал в Германии, заглянул домой в одну семью в Эссене. Гарриман уверенно сказал своему помощнику Вернону Уолтерсу, что Германия обязательно возродится:

— Люди, которые, живя среди развалин, не забывают поставить на стол цветы, все восстановят.

Немцы, конечно, трудолюбивый народ, но они не хотели работать просто так. Они начали вкалывать, когда появился смысл работать и зарабатывать. Когда в Западной Германии отпустили цены, это было для немцев шоком. Но правительство сжало инфляцию и отказывалось печатать лишние купюры. Немцы увидели, что им платят надежными деньгами, на которые можно купить хороший товар. Это стало сильнейшим стимулом для желания работать много и усердно.

Отцом немецкой экономической реформы называют Людвига Эрхарда, который был первым министром экономики Западной Германии. Эрхард принадлежал к тем немногим политикам XX столетия, которые ясно представляли себе, как можно вывести страну из экономической катастрофы. Ему удалось добиться успеха и насладиться его плодами при жизни. Он сформулировал знаменитую концепцию социального рыночного хозяйства. Многие считают, что идеи Людвига Эрхарда — это некий третий путь, сочетание социалистических и капиталистических идей. Ничего подобного! Эрхард считал эффективной лишь рыночную экономику и был уверен, что только рынок позволяет обществу процветать и быть социально справедливым.