Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули
«Екатеринбургскому Президенту Совдепа, комиссар ПТА товарищ Старк. Срочно сообщите достоверность слухов об убийстве Николая Романова вестнику».
Резолюция: «Ответ посл.» и «К делу о жильцах д. Ипатьева».
Но или ответа не было, или таковой задерживался, и 24 июня тот же Старк шлет в Екатеринбург комиссару советского органа «Известия», товарищу Воробьеву, новую телеграмму:
«Прошу срочно сообщить слухи об убийстве Николая Романова, очень важно».
Однако нельзя не обратить внимания, что интересуется правдивостью слухов об убийстве бывшего Императора не Ян-кель Свердлов, с которым, как видно из брошенных бумаг и дел, почти исключительно сносились главари Екатеринбургского президиума по всяким политическим делам, а или российский полоумный негодяй Бонч-Бруевич, или немецко-шведский сотрудник советов Старк.
При расследовании дела были косвенные указания на то, что именно в этот период произошел разговор по прямому проводу между Лениным и командующим армией Берзиным, сущность которого будто бы сводилась к тому, что Ленин возлагал ответственность за безопасность бывшего Царя на Берзина. Происходил ли такой разговор в действительности — неизвестно, но нижеприводимый документ позволяет думать, что что-нибудь подобное было. Мало того, документ этот, во-первых, объясняет, почему Ленин мог иметь разговор и именно с командующим армией, а во-вторых, дает определенный ответ: какого убийства опасались и ожидали в Москве? Откуда, по московской молве, скорее всего можно было ожидать опасности? И, наконец, кто распускал в Москве сведения об убийстве?
Вот этот документ:
«Три адреса. Москва, Совнаркому, Наром. Воен., бюро печати, ЦИК.
Мною полученных Московских газет отпечатано сообщение об убийстве Николая Романова на каком-то разъезде от Екатеринбурга красноармейцами. Официально сообщаю, что 21 июня мною с участниками членов В. военной инспекции и военного комиссара Ур. Военного округа и члена всеросс. след. Комиссии был произведен осмотр помещений, как содержится Николай Романов с семьей и проверке караула и охраны. Все члены семьи и сам Николай жив и все сведения об его убийстве и т. д. провокация. 27 июня 1918 года 0 часов 5 минут. Главнокомандующий Северо-уралосибирским фронтом Берзин».
Так вот откуда в некоторых московских сферах и в массе населения, вероятнее всего, допускался заговор, ожидалась возможность опасности: не о белогвардейском освобождении думала масса, не на нем строилась молва, а росли слухи, вытекая из хорошего знания своих сотрудников, своих деятелей — советского воинства — красноармейцев. Это — глас народа, а не «публикации» Янкеля Свердлова. Вот почему мог иметь место и разговор Ленина с Берзиным; с командующим этими красноармейцами; а возлагал ли Ленин при этом ответственность за жизнь бывшего Царя на Берзина — не все ли равно. Склонность Ленина к тактическим маневрам слишком хорошо известна, чтобы можно было придавать серьезное значение такому обязательству Берзина»{679}.
И. Ф. Плотников считает распространяемые в Москве известия об убийстве Государя и реакцию на них Ленина результатом «просто досужих слухов». При этом он считает, что задание о проверке этих слухов давалось Лениным Берзину для отвода глаз, так как Ленин и «так все знал».
Вдумаемся в эти факты: в течение минимум недели Москва, в лице Бонч-Бруевича и Старка, шлет телеграмму за телеграммой с просьбой подтвердить или опровергнуть сведения о гибели Государя, а Екатеринбург — молчит! Наконец, Ленин посылает в Ипатьевский дом командующего Берзина, чтобы он лично сообщил ему правдивые данные. В материалах Соколовского следствия имеется следующая «Сводка сведений на Царскую семью»: «Почтово-телеграфные чиновники штаба Северо-Урало-Сибирского фронта в бытность большевиков, коим
командовал Берзин, кои сейчас состоят на службе в почтово-телеграфной конторе города Екатеринбурга, Сибирев, Бородин и Ленковский могут засвидетельствовать разговор по прямому проводу Ленина с Берзиным, в котором первый приказывал Берзину взять под свою охрану всю Царскую Семью и не допустить каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае своей (т. е. Берзина) собственной жизнью»{680}. Кстати, о посещении Берзина есть запись в дневнике Государя.
При этом, как верно замечает Дитерихс, Свердлов не проявляет никакой заинтересованности в этом вопросе!
Не является ли все это доказательством того, что между Свердловым и Лениным шла тайная борьба и что Ленин находился в определенной информационной блокаде?
Не менее поразительным и загадочным является планомерное истребление на Урале родственников Ленина, проводимое местным ЧК. В январе 1918 года в Верхотурье был арестован двоюродный брат Ленина кадет В. А. Ардашев. Он был доставлен в Екатеринбург, где был допрошен лично Я. Юровским. После долго допроса Виктор Ардашев был отправлен в поселок Верх-Исетский завод, но по дороге туда был расстрелян, якобы при попытке к бегству{681}. По факту убийства Ардашева Голощекиным была назначена проверка, которая, как и следовало ожидать, закончилась ничем. При этом из следственного дела пропал протокол конвоира, застрелившего Ардашева. Ленин ничего не знал ни об аресте В. А. Ардашева, ни о его расстреле. И. Ф. Плотников пишет, что накануне трагической смерти своего двоюродного брата к Ленину в Петроград приехал его родной брат А. А. Ардашев. Прощаясь с ним, Ленин просил передать Виктору Ардашеву привет, не предполагая, что того нет уже в живых{682}.
В июне 1918 года в Екатеринбурге был арестован двоюродный племянник Ленина Г. А. Ардашев, командир красногвардейского эскадрона. Ему была вменена в вину измена революции, и
