Между жизнью и честью. Книга II и III - Нина Федоровна Войтенок
В памяти моей чётко сохранился один случай, когда к праздничному застолью пришёл сосед Егор Павлович Лубский. Это был человек с доброй душой, любил пошутить. Без весёлых припевок жить не мог. Часто они бывали не для детских ушей.
«Я, как и ты, пулемётчик. Меня наградили орденом Красной звезды в 1945 году. А у тебя какие награды?» — неожиданно спросил он дядю Мишу.
В ответ было продолжительное молчание. Я замерла в ожидании ответа дяди.
«А где твоя награда?» — тихо спросил дядя Миша.
«Валяется где-то в сундуке, а может, дети куда забросили», — с улыбкой отвечал Егор Павлович.
«А моя награда всегда со мной, — так же тихо сказал мой дядя, добавив: — Пусть, от гада фашистского, но за правое дело — за Родину».
С тех пор я уже никогда не смущалась, потому что смогла достойно ответить мальчишке-насмешнику.
А сейчас я имею полное право гордиться своим дядей Мишей.
Они рядом, они всё слышат
(Вместо эпилога)
Свои размышления начну со слов Василия Осиповича Ключевского: «История не учительница, а надзирательница… Она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».
Смысл высказывания заключается в том, чтобы не наступать на одни и те же грабли и, по возможности, избегать ошибок предыдущих поколений. Но для этого «история должна отображаться честно и правдиво, чего бы это ни стоило», как сказал В. В. Путин.
Есть такое понятие, как историческая правда. Трактовки событий могут быть разными, но никогда мы не очистим правду от идеологических наслоений, если будем считать фактом придуманную в угоду правителям фантастику.
Я часто думаю, почему наш народ принимает все невзгоды, как положенное, без которого обойтись невозможно. Почему мы видим то, что нам позволено видеть? Не предаём ли мы тех, кто отдал самое дорогое ради нас — свои жизни? Почему на протяжении многих-многих лет мы говорим только о героизме. Да, он был! Но почему мы молчим о том ужасе, в котором добывалась победа, и совершался героизм? И очень часто этот ужас происходил в результате бездарности наших полководцев, бесчеловечного отношения к советскому солдату.
На всё находится один ответ: «Всё же МЫ победили!»
Мне сейчас стыдно и больно, что я не могу попросить прощения у своего коллеги — поэта Владимира Ивановича Шилова. В 60-летний юбилей Победы он сказал, что не считает этот день за праздник. Он был старше меня лет на тридцать.
«Какой это праздник, если столько народа загублено», — просто сказал он.
Я резко высказалась. Теперь понимаю: я прозрела с большим опозданием.
Называть победой гибель почти 40 млн. граждан своей страны может только идиот или лизоблюд, угодник власти. Это никакая не победа, это день поминовения, траура, величайшей скорби. Победа это у А. В. Суворова, когда 80 тысяч русских против 160 тысяч французов (Швейцарский поход), и полный разгром французов, причем потери русского воинства составили около 6–8 тыс. человек. Вот это называется Победа!!! Этим можно и нужно гордиться! Но поднимать на щит величайшую трагедию 20 века — это за пределами ума нормального человека.
Неужели мы никогда не избавимся от своего внутреннего рабства? Получается, актёр Георгий Бурков определил менталитет русского человека на века:
«Победа в Великой Отечественной окончательно развалила русских… Ведь Победа дала право думать, что путь правильный: лагеря, соц. реализм и пр. И бескультурье. Падение в будку. Мы выбрали „родное“ рабство… Дураки! Мы ввергли себя в большую глупость и униженность. Дело еще вот в чем: война не даёт повод для геройства ни с той, ни с другой стороны. Война — это грязь и убийство на самом дне сознания. Геройство создают идеологические подонки. Выбор между двумя фашизмами. Что может быть мучительней?! Но я никогда не скажу, что выбор был сделан правильный. Раб на выбор не способен. Такова судьба Раба».
Сильно сказано! А главное — верно, учитывая нашу историю с 1917 года. Я повторюсь, напомнив отрывок из интервью Владимира Познера:
— Мне маршал Жуков лично рассказывал о том, как его Сталин вызвал и сказал: «Георгий, поезжай на фронт, выясни, где фронт?». В течение трех дней немцы могли Москву взять, не было защиты — это Жуков мне говорил, не кто-нибудь. И он говорит: «Я поехал, искал там Буденного. Наконец нашел его в избе, он спал на собственной шинели. Рядом с ним стоял его адъютант. Я Буденного сапогом пару раз пихнул, он проснулся, увидел меня, вскочил, бросился мне на грудь со словами „Жора, мы все просрали“. Об этом не говорят. Все ура да ура. Да, ура, в том смысле, что выдержали, победили — это правда, но какой ценой?.. А потом, я приехал в Советский Союз из Германии. Я поразился тому, как живет народ-победитель по сравнению с народом-побежденным. А это как понимать? Как это оправдать?»
По этому поводу хочу рассказать недавний разговор по телефону с моей верной подругой юности Любашей. Как говорит моя младшая дочь: «Мама, ты не замечаешь, как разговор переводишь на военную тему». Да, тема войны меня поглотила. Так вот, я тоже сравнила нашу жизнь с жизнью в Германии. Она сразу же, как говорится, «отпела» мне: «Сравни нашу страну по площади и Германию, она вон величиной с нашу область». На что я ответила: «Так ведь и рабочей силы у нас намного больше, и природа богаче. Это, знаешь, как в доме: у одного хозяина небольшой уголок, но всё пристроено аккуратно, на полочках разложено, а у другого — и дом огромный, и места достаточно, а порядка нет».
Ещё я напомнила ей, какую тяжёлую жизнь мы с ней прожили, в бедности, можно сказать, в нищете. А ведь отцы наши надеялись, проливая кровь, что хоть дети поживут светлой жизнью. С грустью в голосе она согласилась.
Я вот думаю, не предаём ли мы своих защитников,
