Аль Капоне: Порядок вне закона - Екатерина Владимировна Глаголева
Численный перевес охранников над охраняемыми сохранялся лишь до 22 августа, когда прибыла вторая партия: 43 зэка из федеральной тюрьмы Атланты и десять из Северо-Восточной тюрьмы Льюисберга, штат Пенсильвания. Это было только начало; 1 сентября доставили ещё одного узника из Вашингтона и семерых из Вирджинии, 4-го числа — 103 человека из Ливенворта, в том числе Джорджа Келли Барнса, известного как Келли-Автомат, и его подельников Альберта Бейтса и Харви Бейли. («Врагом государства номер один» Келли сделала его любимая женщина Кэтрин Торн: прежде он был всего лишь неоднократно судимым бутлегером, а Кэтрин, выросшая в преступной среде, научила его обращаться с автоматом и заставила грабить банки, а также похитить бизнесмена Уршеля, потребовав выкуп в 200 тысяч долларов. Супругов схватили и в октябре 1933 года приговорили к пожизненному заключению: Джорджа — в Ливенворте, Кэтрин — в федеральной тюрьме Цинциннати. Келли вёл себя нахально и обещал журналистам, что сбежит, вызволит жену из тюрьмы и Рождество они встретят вместе. К угрозам отнеслись серьёзно...)
Вот сколько было в Америке рецидивистов и особо опасных преступников! И среди них — неплательщик налогов Аль Капоне, прибывший со второй партией.
По воспоминаниям Руденского, сидевшего с Алем в Атланте, Капоне взъярился, когда узнал, что его переводят в тюрьму Алькатраса — на «Скалу», как называли её заключённые. Он понимал, что там шансы освободиться раньше за примерное поведение резко уменьшатся.
Спецпоезд до Сан-Франциско, прозванный «Сорок разбойников», на каждой станции встречали толпы безработных: вдруг повезёт увидеть «Лицо со шрамом». На окнах шести арестантских вагонов были стальные решётки и колючая проволока; с обоих концов каждого вагона в специальных клетках стояли часовые, вооружённые автоматами: из вагона никого не выпускать, к поезду никого не подпускать. Властям стало известно о плане побега, готовившегося в тюрьме Атланты, поэтому меры предосторожности были повышенные. О маршруте следования состава заранее не сообщалось. В Лос-Анджелесе поезд не остановился, а проследовал дальше, и лишь отъехав на несколько километров от города, сделал остановку для замены паровоза. После трёх с половиной суток пути, без четверти шесть утра 22 августа, он прибыл в Мартинес. Добраться в Алькатрас морским путём можно было из Ричмонда или Окленда, но поскольку гангстеры тоже об этом знали, поезд пустили кружным путём: вместо прямой дороги в 24 километра он проделал крюк в 120 километров вдоль северной оконечности залива. В трёх километрах к востоку от Мартинеса стрелочник направил поезд на участок, обслуживаемый компанией «Саутерн Пасифик», по железнодорожному мосту в Сусун. У Фэрфилда свернули влево; у Шелвилла поезд перебрался на дорогу «Нортвестерн Пасифик» и поехал на юг, через Блэк-Пойт, Игнасио и Сан-Рафаэль, пока не прибыл в Тибурон. «Там дожидался под парами “Ред Стэк Си Ровер” под командованием капитана Уэбстера Харгинса с двадцатью пятью бойцами спецохраны и агентами ФБР, готовый доставить заключённых в Алькатрас», — писала газета «Окленд трибюн». Разумеется, корабль только сопровождал баржу, на которую погрузили вагоны.
Долгий путь по жаре и духоте наконец-то завершился; на острове было ветрено и прохладно. Арестантам выдали тяжёлые синие робы, серые штаны, хлопчатобумажные подштанники, носки и синие носовые платки; головных уборов не полагалось.
Суровый комендант Джонстон сразу выхватил взглядом Капоне — видел его фотографии в газетах. Но Аль и так выделялся, хотя был в комбинезоне, а не в дорогом пальто: высокий, плотный, с толстой шеей и сочными губами, со шрамом на щеке, с начинающим лысеть круглым черепом. Дожидаясь своей очереди на регистрацию, он подначивал других, делая им какие-то замечания. Когда Джонстон вызвал Капоне, он вышел вперёд, широко улыбнулся и хотел что-то сказать, но комендант осадил его: не время для пустопорожних разговоров. «Было видно, — вспоминал Джонстон, — что он хочет произвести впечатление на других заключённых, задавая мне вопросы, словно он их главарь. Я хотел поставить дело так, чтобы у них не возникло подобной мысли. Я протянул ему билет с номером 85, дал ему те же указания, что и всем, и велел проходить дальше». В других источниках о их первой встрече рассказывается так: «Имя?» — спросил Джонстон. Капоне улыбнулся: «Вы знаете, кто я такой». — «Здесь вы — номер AZ-85», — ответил комендант. В Алькатрасе заключённых по именам не называли, только по номерам.
На традиционном фото анфас и в профиль, сделанном при поступлении в Алькатрас, Аль улыбается — не снисходительно-вальяжно, как обычно, а с готовностью и словно заискивающе, как пай-мальчик, обещающий хорошо себя вести. Однако держал он себя как босс, чтобы и тут понимали: он не «один из», он — единственный.
«На следующий день, — продолжает свой рассказ Джонстон, — он попросил о встрече. Я вызвал его к себе и начал разговор, сразу перейдя к сути: “Что я могу для вас сделать?” — “Ну, я не знаю, как начать, но теперь вы мой комендант, и я подумал, что будет лучше сказать вам: у меня много друзей, я ожидаю кучу посетителей, и я хотел бы увидеться с женой, матерью, сыном и братьями”. — “Вы сможете видеться с женой, матерью и сыном. Ваши братья могут навещать вас — все, кроме Ральфа, у которого есть судимость. Теперь я объясню вам правила касательно свиданий, чтобы вы могли сообщить о них родным. Вам разрешается одно посещение в месяц ближайшими родственниками, но не более двух человек одновременно. Ваша жена может приехать вместе с сыном, или ваша мать может приехать с вашей женой, или один из братьев может привезти с собой мать, или два брата могут приехать вместе”». Друзьям и знакомым приезжать нельзя. Никаких исключений из правил для него делать не будут. Аль жалко улыбнулся и ушёл.
Через несколько дней он снова попросил Джонстона принять его, чтобы расспросить о порядке свиданий: по каким дням, в какое время. Ему объяснили, что Мэй должна написать коменданту, и тот вышлет ей все инструкции: как получить пропуск, расписание парома и пр. После этого Капоне вернулся к вопросу о визитах друзей, которых у него очень много, сказав открытым текстом: «Может быть, комендант, вы не знаете и даже не поверите, но много крупных бизнесменов были рады дружить со мной, когда я был на вершине, и просили меня об услугах». Джонстон спросил, какие такие бизнесмены, ведущие законную деятельность, могли бы нуждаться в услугах Капоне; тот словно ждал этого вопроса
