Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том I. 1856-1858. Книга 2. Духовные опыты. Наблюдения. Советы

У святого Златоуста есть мысль, что апостолы и святые сделали и сказали больше, чем Сам Господь, потому что Господь Сам немного делал и говорил, а больше предоставил это апостолам и святым Своим (в конце толкования на Послание к Римлянам).

Когда лукавому удастся искусить человека против его воли, тогда Господь, по миновании искушения, принимает его под Свой покров и человеку делается так легко; диавол, взявши, так сказать, с него свой оброк, на некоторое время как бы удаляется и уже не нападает на него с такою силою и ожесточением.

«Я — воплощенный Бог — страдал за тебя на Кресте, пролил Кровь Свою, а ты не хочешь даже верить, что Я — Бог, Спаситель твой, что Я дал тебе в пищу и питие Плоть и Кровь Свою! Чего ты достоин после этого, по собственному суду своему?» — Люди недоумевают беспредельной благости Божией, по которой Он дал в пищу и питие нам пречистое Тело и Кровь Свою, как недоумевают о Небесном Царстве. Дары так велики, что мы, ограниченные, притом лукавые, недоумеваем, как это может быть. Но Богу легче исполнить это, чем нам поверить этому. Ему легче исполнить Свое слово, чем оставить его неисполненным, последнее даже невозможно. Ты иногда, например, недоумеваешь, как преложится хлеб и вино в Тайны, но Богу легче их преложить, чем не преложить.

Для смирения человека невидимая, премудрая, известная сила в природе [169] без нашего ведома работает. Например, я вижу в известное время цветы, а потом через несколько времени природа дает уже мне плоды. Устранить привычку и посмотреть на эти и другие <?> явления глазом наблюдателя. Также и человек образуется в утробе матери невидимо для нас, но тем не менее надежно и премудро. То же и все животные.

Когда мгла облежит землю и до нее не могут доходить лучи солнечные, тогда благовременно представишь себе, что, когда душу нашу облежат страсти, тогда не могут доходить до нас благотворные влияния благодати Божией.

Всего изумительнее, выше всякой надежды и чаяния то, что Бог стал человеком. А когда сие свершилось, все, что затем ни последовало, и понятно, и естественно (все, следовательно, и Тайна Тела и Крови Христовой). — Слово Златоуста в толковании на Евангелие <от> Матфея, с. 28.

«Поверим, — говорит он в другом месте, — Павлу в том, что он стал горячо любить Христа, когда есть люди в такой же степени (как Павел любил Христа) раболепствующие страстям; что же невероятного в любви Павловой? Потому и слабее наша любовь ко Христу, что вся наша сила истощается на любовь порочную, и мы — хищники, сребролюбцы, рабы суетной славы». — Как прекрасно сказано!

Внутренно я величайший грешник: и невер, и хульник, и ропотник, и самоубийца, и ненавистник, словом, — внутри меня иногда бывает целый ад. Так много во мне зла. И как мучительно претерпевать внутренние мучения греха. Кто хочет удостовериться в действительности вечных мучений и в их жестокости, тот может видеть подобие их в этом душевном состоянии.

Адское состояние души твоей миновало и было при своей мертвящей тяжести непродолжительно (4 часа). После Господь опять воспринял тебя под Свою милость. Научись из этого искренности, простоте веры. Когда при тебе был Дух Божий, тогда тебе было хорошо, а как оставил — дурно, а оставил за неверие или за то, что ты поддался напавшим на тебя помыслам неверия. — Не оскорбляй также Святого Духа небрежным чтением молитв: и за это Он оставит тебя.

Выше всякого сомнения, что радость в сердце, или лучше — во всем существе, после причащения пречистых Таин происходит именно от достойного принятия их. Когда недостойно причащаешься их, радости не бывает, а — печаль о недостойном принятии их. Как же надобно стараться, чтобы приобщаться их с верою и сердечным сокрушением о грехах.

О погрешностях домашних или посторонних выговаривай спокойно, не сердясь.

Болезни выше наших предосторожностей и предусмотрительности: человек совершенно зависит от Бога и относительно благосостояния тела своего.

Разум есть свет Божий в человеке; в предметах, не превышающих разума, он есть мерило Божией истины; его свет, его внушения должны быть уважаемы нами.

Когда лукавый помрачает мысли твои при наименовании Господа Иисуса, стараясь держать во мраке это приснопоклоняемое и спасительное имя, ты скажи ему: «Лукавый! Ты сам во время земной жизни Господа исповедовал Его Сыном Божиим, как же ты теперь противоречишь сам себе, скрывая для ума моего во мраке Божество моего Сладчайшаго Иисуса? Можно ли тебе, духу лжи, верить в чем–нибудь?» [170] А сам себе скажи: «И беси веруют в Бога и трепещут (Иак. 2, 19), как же я так слабо верую и не трепещу, окаянный?!»

Вы хотите в природе видеть образчик того, как Бог везде все видит. Этот образчик вы можете видеть отчасти в солнце. Хотя в тени солнце и не проникает к нам лучами своими, все–таки оно светит по всему земному полушарию и освещает часто самые мрачные места в природе. Но очи Господни тьмами тем светлее лучей солнечных.

О поклонении Богу духом и истиною; значение сердца в молитве — на основании Священного Писания и опытов; значение слез на основании сказаний святых отцов и постоянных опытов.

Неверующий! Вера не нуждается в каких–нибудь новых доводах, которыми, как новыми столбами какими, можно было бы подкрепить ее здание. Это здание — вечная, несокрушимая твердыня, которой и вся сила адская не одолеет. Вера наша говорит сама за себя. Ее учение или ее слово живо и действенно, проходя до разделения души же и духа читающего или слушающего, судительно помышлений и мыслей сердечных (Евр. 4, 12). Слово веры нашей есть слово Самой Истины; за это слово подвизались апостолы, мученики, святители, преподобные и праведные до презрения всем земным. Лице Божественного Начальника нашей веры яснее солнца сияет Своими Божественными знамениями или чудесами, которые говорят за Него неопровержимо ни для какого изувера. (Прямо Божественные чудеса Он совершал Своею силою и при жизни Своей земной и совершает всегда теперь так, что, по Его словам, Он всегда и теперь с нами, никогда от нас не разлучаясь.) Чудеса эти известны, особенно для подвижников в вере и благочестии.

Святость Таинств нашей веры, особенно для того, кто достойно совершает или принимает их с живою верою и любовию и христианским смирением в простоте сердца, очевидна из их животворности и спасительности, особенно Святейшее Таинство Причащения, которое яснее и громче всяких доказательств, самыми последствиями в душе достойного причастника говорит за свою истинность и животворность. Вообще, в нашей вере нет ни праздных имен, ни праздных обрядов без дела; у нас все живо и благотворно так что если бы какой невер захотел оспаривать что–либо, его обличить можно очень легко, указав на то, как в продолжение целых тысячелетий наши, например, святые, начиная с Пресвятой Матери Божией до Христа ради юродивых, благотворно, подобно светилам, действуют на верных, подвизающихся на земле чад Церкви Христовой, спасая и покрывая от бед, утешая в скорбях, вразумляя в неудобовразумительных случаях, подкрепляя веру, согревая сердце, поощряя к делам благочестия и пр.