Вернер Мазер - Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность

Но из этой поездки ничего не вышло.

Сегодня я иду ужинать с Гертой. Что же еще остается делать одинокой женщине в 23 года. Таким образом, я отмечу свой день рождения «неумеренным обжорством».

Думаю, что он этого и хочет.

11. II.35

Только что он был здесь. Но ни собаки, ни гардероба. Он даже не спросил меня, чего я хочу на день рожденья. Теперь я сама купила себе украшения: 1 цепочку, серьги и впридачу кольцо за 50 марок.

Все очень красивое. Надеюсь, что ему понравится. Если нет, то пусть сам что-нибудь найдет мне.

15. II.35

Переезд в Берлин, похоже, становится реальностью. Но пока я не окажусь в рейхсканцелярии, все равно не поверю. Надеюсь, что это будет радостное событие.

Жалко, что вместо Чарли[249] не может поехать Терта.[250] Тогда была бы гарантирована пара веселых дней. А так будет, вероятно, сплошное ворчание, потому что трудно предположить, что Брюкнер в виде исключения проявит к Чарли любезность.

Я все еще не решаюсь радоваться по-настоящему, но как будет чудесно, если все получится. Будем надеяться!

18. II.35

Вчера он пришел совершенно неожиданно, и получился восхитительный вечер.

Самое прекрасное, однако, то, что он задумал забрать меня из магазина и… лучше я пока повременю радоваться, подарить мне домик.[251] Я просто не решаюсь думать об этом, настолько это все чудесно. Мне не придется открывать двери перед нашими «уважаемыми покупателями» и играть роль магазинной прислуги. Дай Бог, чтобы это оказалось правдой и стало действительностью в обозримом будущем.

Бедная Чарли заболела и не может поехать в Берлин. Ей действительно не повезло. Но может, так и лучше. Б.[252] бывает с ней порой довольно грубым, а она от этого наверняка еще больше огорчится.

Я так бесконечно счастлива, что он меня любит, и молюсь, чтобы так было всегда. Я не хочу чувствовать себя виноватой, если он однажды разлюбит меня.

4. III.

Я опять смертельно несчастна, потому что не могу написать ему, и вместо этого приходится доверять свое нытье дневнику.

В субботу он приехал.[253] В субботу вечером был мюнхенский городской бал. Фрау Шварц[254] подарила мне билет в ложу, и мне пришлось идти, тем более что я уже дала согласие.

До 12 часов я провела у него несколько чудесных часов, а потом с его разрешения еще два часа была на балу.

В воскресенье он обещал мне, что мы увидимся. Но несмотря на то, что я звонила в «Остерию»[255] и передала через Берлина,[256] что жду известий, он взял и уехал в Фельдафинг и даже отказался от приглашения к Хоффману[257] на кофе и ужин. Все ведь можно рассматривать с двух сторон.[258] Может быть, он хотел побыть наедине с доктором Г.,[259] который тоже был здесь, но хотя бы сообщил мне. Я сидела у Хоффмана как на иголках и думала каждую секунду, что он вот-вот войдет.

Потом мы поехали к поезду, потому что он вдруг срочно решил уехать,[260] и увидели только огни уходящего последнего вагона. Хоффман опять слишком поздно выехал из дома, и мы даже не смогли попрощаться. Может быть, я опять все вижу в черном свете, но он не приходит уже 14 дней, и я очень несчастлива и не могу успокоиться.

Я, право, не знаю, почему он вдруг рассердился на меня. Может быть, из-за бала, но он же сам разрешил.

Я понапрасну ломаю себе голову, почему он уехал так рано («так рано» зачеркнуто Евой Браун), не попрощавшись.

Хоффманы дали мне билет на «Венецианскую ночь»[261] на сегодняшний вечер, но я не пойду. Мне слишком грустно.

11. III.35

Я хочу только одного: тяжело заболеть и по меньшей мере 8 дней ничего не слышать о нем. Почему со мной ничего не случается, почему я должна все это терпеть? Лучше бы я его никогда не видела. Я в отчаянии. Сейчас куплю себе снова снотворное, буду находиться в полутрансе и не думать так много об этом.

Почему меня дьявол не заберет? У него наверняка лучше, чем здесь.[262]

3 часа я ждала у «Карлтона»[263] и увидела, как он покупает цветы Ондре[264] и приглашает ее на ужин.

(Сумасшедшее воображение, записано 26.III.).

Я нужна ему только для определенных целей. По-другому, наверное, и быть не может (глупость).

Когда он утверждает, что любит меня, то говорит правду, но только в данный момент. Это точно так же, как и с его обещаниями, которые он никогда не выполняет.

Почему он мучит меня и не покончит сразу со всем?

16. III.

Он снова уехал в Берлин.[265] Почему я сразу же схожу с ума, когда вижу его реже, чем мне хотелось бы? Вообще-то понятно, что у него сейчас меньше интереса ко мне, потому что он так занят политикой.

Сегодня я еду с Гретль на Цугшпитце и думаю, что мое сумасшествие уляжется.

До сих пор все улаживалось хорошо, так будет и на этот раз. Нужно только уметь спокойно ждать.

1 апреля 35

Вчера он пригласил нас на ужин в «Четыре времени года». Я сидела с ним рядом 3 часа и не могла даже словечком с ним перемолвиться. На прощание он протянул мне, как это уже было однажды, конверт с деньгами. Как было бы здорово, если бы он еще написал пару теплых слов, я бы так была рада. Но он о таких вещах не думает.

Почему он не приходит к Хоффманам на обед? Может быть, он нашел бы тогда пару минут и для меня.[266] Я не хочу только, чтобы он приезжал, пока не закончат его квартиру.

29 апреля

Мне плохо. Даже очень. В любом отношении. Я все время пою «Все будет опять хорошо», как Луис,[267] но это мало помогает. Квартира готова, но мне нельзя к нему. Похоже, что любовь в данный момент вычеркнута из его программы. Теперь, когда он снова в Берлине,[268] я понемногу опять оттаиваю. Но на прошлой неделе были дни, когда я каждую ночь выплакивала свою порцию слез. Давненько я не проводила Пасху одна дома. Я экономлю изо всех сил. Всем уже действую на нервы, потому что продаю все подряд, начиная от костюма, фотоаппарата и кончая билетом в театр.

Ничего, все будет опять хорошо. Долги ведь не такие уж большие.

10. V.35

Как мне мило и бестактно сообщила фрау Хоффман, у него есть для меня замена. Ее зовут Валькирия,[269] и выглядит она соответственно имени, включая и ноги.[270] Ему ведь нравятся такие размеры. Если это верно, то он ее скоро доведет до похудания, если только она не обладает способностью толстеть от огорчений, как Чарли. У нее неприятности вызывают аппетит.