Вольф Мессинг. Взгляд сквозь время - Михаил Никитич Ишков
Вольфу не сочли нужным даже ответить, хотя Мстислава Келдыша оперировал именно Дебейки и за счет государства.
Пусть даже так. С облачной высоты Мессинг ни в чем не может упрекнуть профессора Покровского, он сделал все, что мог, даже больше, но, если условие не соблюдено, значит, твой срок подошел к концу. Значит, пора в дорогу! Операция прошла блестяще, однако на ее фоне у Мессинга развился ателектаз легкого, то есть закупорка бронхов. Затем отказали почки, и 8 ноября 1974 года в 23 часа главный советский мистификатор, проныра, псевдопровидец, шарлатан и всемирно известный проходимец скончался.
С ангельской высоты обозревая пройденный путь, Мессинг хотел бы выразить признательность всем, кто так или иначе помог несчастному шнореру и кабцану выйти в люди. Он благодарен судьбе, что ему повезло внести свой вклад в развенчание «измов» – этих гнусных химер, которые одни выдумывают на горе другим. Не слушайте голоса, доносящиеся из-за горизонта, какими бы сладкими они ни казались. Если что не от сердца, не от живой жизни, не от внутренней потребности – это ловушка.
Что касается Сталина – кто он? – Мессинг ответит. Он обязательно ответит всем, кто оказался во власти химеры мести, кто куда охотнее танцует в обнимку с «измами», чем прислушивается к будущему, и, бездумно закрыв глаза, идет на голоса, зовущие за горизонт.
Сталин наше спасение и наказание. Дальше понимайте, как знаете. Пораскиньте умом – на что мы годимся, если и впредь позволим себе искать спасение в наказании самих себя. Не лучше ли попытаться отыскать дорогу в будущее в согласии между собой?
Это Вольф вам с высоты четырнадцатого этажа заявляет.
Эпилог
Истина – в диалоге, поэтому, что касается согласия, я не отвергаю ни доводы за, ни доводы против.
Михаил Ишков
Загадки истории открываются с годами – это правило Мессинг проверил на себе.
Даль ташкентского прошлого прояснилась много лет спустя, когда отсидевший срок за связь с «бандой Берии» Николай Михайлович Трущев в ответ на просьбу Вольфа объяснить, чем бедный шнорер провинился перед органами НКВД, рассказал занятную историю, которая могла бы послужить хорошей иллюстрацией к библейской заповеди – не рой яму другому.
В конце июля 1942 года Сталину представили список граждан, пожертвовавших личные средства на помощь фронту. Трущев пояснил: в те дни хозяин перенес второй микроинсульт, так что ему было не до поздравительных телеграмм. Немцы, смяв под Харьковом наш ударный кулак, подошли к Воронежу. В городе завязались уличные бои, и никто не мог с уверенностью сказать, куда повернет враг, захватив этот стратегически наиважнейший пункт, а ведь от этого зависела судьба страны. Вариант поворота на север, в обхват Москвы, грозил реальным, если у немцев хватит сил, поражением в войне. Южное направление давало надежду на передышку.
Только в середине сентября, когда ситуация на фронте прояснилась, секретарь Сталина Поскребышев посмел напомнить вождю об этом злополучном списке. К тому моменту вполне определились намерения врага захватить Сталинград и Кавказ. Поражение в войне Генштаб теперь рассматривал как маловероятную возможность – удержать фронт на расстоянии более двух тысяч километров у врага не хватит ни сил, ни резервов. К сентябрю в общих чертах стало ясно, как исправлять положение. Жуков и Василевский, побывавшие в районе Сталинграда, заверили вождя: просто так наши город не отдадут. Героизма нам не занимать. На Сталина особенно подействовал рассказ о девушках-зенитчицах, ценою собственных жизней остановивших немецкие танки. Вот мастерства бы побольше!.. Обнадеживало и то, что и немцы намертво вцепились в узкую полоску берега. Этим можно и нужно воспользоваться.
Просматривая список, Сталин наткнулся на небезызвестного Мессинга. Что привлекло его внимание – беседы на даче, а может, злосчастные сто тысяч рублей, которые заезжий шарлатан выцыганил у кассира сберкассы, – неизвестно, только вождь продиктовал ему особую благодарственную телеграмму.
Спустя несколько дней Поскребышев не без некоторой доли обескураженности поинтересовался, уместны ли поздравления в адрес Мессинга, ведь этот артист находится под следствием? Сталин приказал разобраться. Когда спустя несколько дней Поскребышев доложил, что Мессинга притянули за измену родине, теракт и контрреволюционную пропаганду, вождь никак не прореагировал на такие зловещие обвинения. Никаких указаний насчет телеграммы тоже не дал. Таков был его стиль – запоминать все и пользоваться этим в самый неподходящий для ответственного за тот или иной вопрос товарища момент. Он умел вгонять ближайших соратников в смертельный страх.
Во время очередного доклада Берии о внутреннем положении страны Сталин между прочим поинтересовался – что с Мессингом?
Нарком растерялся:
– Был задержан в запретной зоне за нарушение пограничного режима.
Сталин пыхнул дымком.
– Как Мессинг оказался в запретной зоне?
– Он прилетел туда на самолете.
Сталин удивился:
– Мессинг умеет водить самолет?
– Нет, товарищ Сталин. Самолет вел летчик.
– Где летчик?
Лаврентий Павлович замялся.
Сталин сменил тему:
– Что с Мессингом?
– Его задержали пограничники.
Сталин приблизился и ткнул в Берию трубкой:
– Лаврентий, тебе не кажется, что, поставив во главу угла кадровый вопрос, партия должна строго спрашивать с каждого, кто по тем или иним причинам нарушает ее решения? Партия попросила – я попросил! – оставить человека в покое, а ты докладываешь, что известный тебе Мессинг, насчет которого ты получил специальные указания, вдруг решил бежать за границу и не нашел ничего лучше, как приземлиться в пограничной полосе. Это странно, Лаврентий. Ты полагаешь, товарищ Сталин выжил из ума и не в состоянии задуматься, зачем Мессингу приграничная полоса, если наши войска стоят на территории Ирана на двести километров южнее. Почему самолет не проследовал прямо в Тегеран? Разберись, Лаврентий, и доложи, что там за история приключилась?
Затем Сталин вызвал Поскребышева и в присутствии Берии приказал отправить Мессингу телеграмму с поздравлениями. Немедленно. Можно опубликовать в газетах.
Трущев с особым удовольствием вспомнил, как в телефонном разговоре Берия обозвал Гобулова «грязным ишаком, неспособным не то что наркоматом руководить, а навоз на дороге собирать».
В 1959 году в вестибюле гостиницы «Москва» Вольфу довелось повстречаться с Калинским. Красавца-провокатора было трудно узнать, жизнь заметно потрепала его, ссутулила, наградила плешью. Все равно он вел себя, «як круль», говорил веско, громко, быстро. Заметив Мессинга, Абраша двинулся в его сторону и широко, чтобы сцапать его в объятия, раскинул руки. Вольф едва увернулся. Калинский предложил посидеть где-нибудь, поговорить «за прошлое». Тот отказался – выкладывай здесь!
Он обиделся:
– Ты, оказывается, злопамятен, а ведь я пострадал из-за тебя.
– То есть?
