Михаил Калашник - Испытание огнем

Вместе с газетами, в которых был опубликован текст приказа, мы направили в войска отпечатанные типографским способом письма-поздравления, предназначенные для вручения солдатам, сержантам и офицерам. В них Военный совет армии поздравлял участников боев с благодарностью Верховного Главнокомандующего. Письма вручались перед атакой или в перерыве между боями.

Эти документы и развернутая вокруг них политико-воспитательная работа вызвали в войсках огромный боевой подъем. Каждый стремился делом, новыми успехами в борьбе с врагом ответить на благодарность Верховного Главнокомандующего, на полученные частями и соединениями награды. Как и всегда, тон задавали коммунисты. Выступая на митингах, проводя беседы с бойцами, они горячо призывали их изо дня в день усиливать удары по врагу, а в боях показывали личный пример бесстрашия.

Вот один из множества фактов.

Перед боем взводный агитатор старший сержант А. Шевчук рассказал бойцам о награждении 60-й стрелковой дивизии орденом Красного Знамени.

- Наша дивизия стала Краснознаменной, - сказал он. - Она начала свой боевой путь в сражении под Москвой, как дивизия московского ополчения. В боях за столицу нашей Родины наши бойцы проявили несгибаемую стойкость. Дивизия стала кадровой, она одержала много побед над врагом. Высокая награда, полученная дивизией, - награда каждому из нас. Все мы гордимся ею. Но одной только гордостью врага не победишь. Ордена Красного Знамени дивизия удостоена за прошлые бои, а впереди - новые. И я так думаю: чтобы оправдать высокую награду, мы должны бить врага еще крепче, проявлять еще больше мужества и отваги.

Вскоре начался бой: гитлеровцы предприняли танковую контратаку.

- Будем стоять насмерть, не пропустим врага! - крикнул старший сержант Шевчук.

Когда немецкий танк, непрерывно ведя огонь из пулемета, приблизился к позиции взвода, первым с гранатой в руке навстречу ему пополз коммунист Шевчук. На секунду приподнявшись, он метнул гранату под гусеницу. Танк развернулся и застыл на месте. В этот момент неподалеку взорвался вражеский снаряд. Старший сержант Шевчук был ранен осколком в плечо, но не покинул поля боя. Огнем из автомата он сразил нескольких гитлеровцев. Взводный агитатор не оставил позиции и после вторичного ранения, хотя истекал кровью и с трудом держал автомат.

А к окопам приближался второй вражеский танк. Следуя примеру коммуниста Шевчука, навстречу врагу с двумя противотанковыми гранатами в руках пополз красноармеец Адам Ясинский, уроженец Житомирской области. Но его ранило, ползти дальше не смог. Дождавшись, когда приблизится танк, Ясинский, сжав гранаты, бросился под гусеницы. Герой погиб, но спас товарищей.

В том бою отличились многие солдаты. Их вдохновил героизм старшего сержанта А. Шевчука и подвиг красноармейца А. Ясинского. Они дрались, не жалея ни крови, ни жизни. В результате вражеская контратака захлебнулась. Понеся большие потери, гитлеровцы отошли.

Слова у коммунистов никогда не расходятся с делом. На фронте эта формула с особой силой подтверждалась ежедневно, ежечасно.

В 6-й стрелковой роте штурмового батальона перед боем состоялось партийное собрание. Обсуждался один вопрос: ответственность коммунистов за выполнение приказа командира роты. Парторг рядовой Павел Андреевич Каюк сделал небольшой доклад. Напомнил, в частности, что награждение дивизии орденом Красного Знамени обязывает всех воевать еще лучше. В принятом решении записали: коммунисты должны разъяснить бойцам, сержантам и офицерам, что высокую награду надо оправдать с честью; необходимо, чтобы все коммунисты проявили высокую дисциплину и организованность. А затем распределили обязанности коммунистов в бою.

Член партии сержант Иванов по сигналу командира должен был первым подняться в атаку и своим примером воодушевить весь взвод. Кандидату в члены ВКП (б) рядовому Трухану было поручено идти в головной цепи, популяризируя отличившихся в бою; член ВКП (б) Камчатов, как только наступит затишье, должен был прочитать и разъяснить солдатам последнюю сводку Советского информбюро. На парторга возлагалась задача осуществлять общее руководство политической работой в роте и в случае необходимости давать дополнительные поручения коммунистам.

Незадолго до атаки коммунисты провели по взводам беседы о том, как наиболее эффективно использовать оружие, как лучше штурмовать вражеские огневые точки, чтобы подавить их в самом начале боя и избежать лишних потерь. Во время беседы выяснилось, что некоторые бойцы не имели при себе противотанковых гранат. Парторг доложил об этом командиру роты. Гранаты были розданы.

В атаку рота поднялась дружно и организованно. Коммунисты первыми ворвались во вражеские окопы. От них не отставали беспартийные. Однако дальнейшее продвижение задержалось, так как гитлеровцы открыли сильный артиллерийский и минометный огонь из глубины обороны. Пришлось залечь на открытой местности. Рота несла потери. Тогда парторг поднялся во весь рост в крикнул: "Короткими перебежками, за мной!" Несмотря на сильный огонь, бойцы быстро достигли второй позиции немецкой обороны, вышли из-под минометно-артиллерийского обстрела и штурмом овладели вражескими укреплениями. Группа, в которой действовал парторг, забросала гранатами и уничтожила три блиндажа, захватила восемь пленных.

Узнав об этом, кандидат в члены партии Трухан, наступавший с соседним взводом, тут же написал листок-молнию и передал по цепи. В рукописной листовке сообщалось об отличившихся в бою солдатах и сержантах.

Вечером, когда наступила передышка, парторг снова собрал коммунистов, подвел итоги, сказал, что все они действовали, как надо. Похвалил коммунистов и командир роты.

Началась подготовка к очередному бою. И вновь коммунисты показали себя замечательными помощниками командира, вожаками беспартийных.

* * *

Мы в Польше. Трудовой народ встречает нас радушно. Советские солдаты завязывают беседы с местными жителями. И хотя не совсем понятен язык, собеседники постепенно начинают понимать друг друга. Первое, что бросилось в глаза нашим солдатам, - контраст между богатством и бедностью. За время войны я достаточно повидал, как бедовали люди, ограбленные фашистскими захватчиками. Но там трудности были временными, а здесь была нищета узаконенная, обнаженная и беспросветная...

Я зашел в небольшую хату. Глинобитный пол, голые стены, нары вместо кроватей, сколоченный из старых, неоструганных тесин стол, такие же табуретки. В семье - трое: еще не старый по возрасту, но похожий на старика отец, мать - болезненная женщина лет тридцати пяти и семнадцатилетняя дочь, очень красивая, с большими, выразительными глазами девушка. На всех домотканая, с десятками заплат и прорех одежда.