Леон Пиллар - Реквием линкору «Тирпиц»

Главное, они живы. Ощущая холодные порывы ветра, им хотелось боксировать от радости, громко говорить и смеяться, чтобы убедиться, что они действительно живы. Затем стали обниматься.

— Сейчас бы кружечку пива и хорошую сигару, — воскликнул Остермайер.

Зоммер спросил Бернштайна:

— Есть ли еще люди там?

— Да, рядом с нами. Они стучали в перегородку.

— Мы продолжаем поиски. Берите один из катеров и отправляйтесь на берег. И отдыхайте, — сказал Зоммер.

В этот момент к ним присоединился машинист с буксира «Арнгаст», а также сварщик с подошедшего ремонтного судна «Ноймарк».

Для ускорения дела Бернштайн спустился снова внутрь корабля, чтобы показать место, где следует вырезать отверстие в соседний отсек. Сварщик приступил к работе. Масок у них нет, а спертый и раньше воздух от сварки и горящей краски стал вообще негодным для дыхания. Лица у всех троих посинели, вены набухли.

— Немедленно наверх, на свежий воздух, — произнес машинист с «Арнгаста».

Выбравшись наверх, они никак не могли отдышаться. Однако после недолгого перерыва вновь спустились в бункер.

Но вот в стене вырезан четырехугольник. В образовавшееся отверстие они увидели лица с вытаращенными глазами. В отсеке оказалось восемнадцать человек, среди которых был и обер-фенрих[71] Фельзинг.

— Когда вы прекратили работу, мы подумали, что вы нас бросили, — сказал Фельзинг.

— Да мы сами едва не задохнулись, — объяснил ему Бернштайн. — А теперь поскорее вылезайте в это отверстие.[72]

Вечером того же дня Бернштайн со своими людьми сидел в одной из классных комнат в школе в Тромсё. Спасенные были размещены в двух школах города. Некоторые молчали, другие рассказывали друг другу, как были спасены. Третьи еще не могли отделаться от пережитого страха.

Один из любителей сболтнуть рассказывал чуть ли не в десятый раз:

«Я находился в носовой части корабля, когда он вдруг стал крениться. Что за свинство, черт побери! Как раз передо мною находилось смотровое окошечко. Оказалось, что я был уже под водой. Но я еще видел дневной свет. Следовательно, до поверхности воды было недалеко.

Не торопясь, спокойненько закурил. После этого открыл „бычий глаз“. Навстречу мне хлынул поток воды, но я все же выбрался в него и быстро оказался наверху…»

По рукам пошел лист бумаги, на котором каждый записывал свои имя и фамилию, воинское звание и домашний адрес.

Кто-то рассказывал, что видел английский самолет, облетевший корабль через полчаса после авианалета. Он шел совсем низко, видимо, делая аэрофотосъемку.

Люди спрашивали друг друга о товарищах и друзьях.

— Хельмут? Думаю, что он спасся. Я видел его плывущим рядом и даже слышал, как он ругался.

— Как ты сказал? Бреннэккер? Нет, такого я не знаю…

— Да, это так. Наша посудина была слишком огромной. Поэтому знали хорошо только парней своей боевой части…

— Видел ли кто-нибудь Пилли Пионтека? — спросил матрос Герлах, лежавший на раскладушке. — Он был вместе со мною в артиллерийском пункте управления огнем.

— Что? В пункте управления огнем? Это под броневой палубой-то? И ты остался в живых? Посмотрите-ка на это привидение!

Больница в Тромсё оказалась переполненной ранеными. В морге плотно друг около друга лежали погибшие. Санитары доставали их документы, с которых списывали имена и адреса. Те, у кого документов не было, опознавались по идентификационной карточке.

На чердаке этой же больницы у радиопередатчика сидел Эги Линдберг. Он только что передал радиограмму, скорее всего, последнюю:

«„Тирпиц“ потоплен. Число убитых и раненых велико».

Он счастлив, и не только он один. Большая часть жителей Тромсё ликовала. Группками мужчины, женщины и дети поднимались на окружающие холмы, чтобы получше разглядеть уничтоженный линейный корабль, лежавший вверх килем в Зунде. Как акулы вокруг загарпуненного кита, вокруг его остова сновали лодки.

Многие женщины смотрели на представшее перед ними зрелище с тягостным чувством, думая о сотнях молодых парней, принявших смерть. Это были враги, но каждый в отдельности был человеком.

На улицах города собирались студенты. Они нарядились в красные фуражки и куртки, как на праздник. Как им хотелось пройти по улицам колонной и с песнями! Немецкая полиция даже арестовала некоторых из них.

С берега на остов корабля смотрели рыбаки и крестьяне. На нем продолжали работу спасательные команды. Жители пожимали плечами, глядя друг на друга с улыбкой. Один из них, крестьянин Ханс Эриксен, высказал вслух то, о чем другие думали:

— Когда они отсюда уйдут, все снова будет принадлежать нам…

Эриксен вместе с Харальдом Кьелстропом впоследствии первыми проникли внутрь остова «Тирпица», где наткнулись на десятки трупов, и начали производить «демонтаж» оборудования на собственный страх и риск. После окончания войны норвежские патриоты образовали товарищество, которое, заплатив правительству 100 000 крон, стало владельцем останков корабля. Товарищество начало разбирать на части машины и турбины и резать автогеном орудия, снарядные подъемники, палубы и переходы. Громадное количество металла было доставлено в Кристиансунн, и значительная его часть продана в Германию. Одни только электрические кабели были целым состоянием!

Работы эти были, однако, небезопасными. Металлические детали были обильно смазаны маслом, которое часто воспламенялось от автогена. Кроме того, надо было разряжать снаряды.

Для этой цели норвежцы пригласили бывшего флотского лейтенанта Роланда Хаше, в свое время служившего на «Тирпице».

В одном из машинных отсеков норвежцы обнаружили картину, написанную каким-то матросом на стене. На ней был изображен «Тирпиц». Рядом с ним виднелась всплывшая подводная лодка, а под военно-морским флагом написано: «Против Англии!»

Норвежцы вырезали кусок стены вместе с картиной и подарили ее Тайту и его подчиненным. Английский эсминец, побывавший в Тромсё, взял этот «сувенир», весивший 300 килограммов, на борт.

Ныне от «Тирпица» ничего не осталось. Леннарт Нильсон написал в своей статье в журнале «Иллюстрейтед» в июле 1949 года:

«Немцы отказывали себе в масле, чтобы построить „Тирпиц“. Норвежцы же хорошо знали, с какой стороны их хлеб был намазан маслом».

Всю ночь с 12 на 13 ноября 1944 года капитан-лейтенант Зоммер продолжал спасательные работы. Назавтра в полдень переодевшийся Бернштайн снова появился у него.

— В тринадцатом отсеке по правому борту находится группа людей из семнадцати человек, — сказал ему Зоммер. — Помещение это герметично закрыто, и вода туда не поступает, но оно находится под водой. Мне удалось связаться с ними по внутреннему телефону.