Сборник статей - Личности в истории. Россия

Из всех мест, где работал Андрей Рублев, дух его эпохи здесь сохранился лучше всего – даже соседний Саввино-Сторожевский монастырь до неузнаваемости перестроен в XVII веке (это было излюбленное место паломничества царя Алексея Михайловича).

В 1918 году на Городке произошло удивительное открытие. Экспедиция Центральных государственных реставрационных мастерских под руководством Игоря Грабаря обнаружила в дровяном сарае три старых иконы. Так мир обрел Звенигородский чин: поясные иконы Спаса, апостола Павла, архангела Михаила. Большинство исследователей уверенно приписывают их великому Рублеву (разве что к образу апостола приложилась еще одна опытная рука). Предположительно написаны они были в начале 1410-х годов, но для какого храма – опять загадка. Княжеский Успенский собор, неподалеку от которого они были обнаружены, и Рождественский в СаввиноСторожевском монастыре не очень соответствуют им по размеру.

Троицкий монастырь

Сейчас в Троице-Сергиевой Лавре трудно представить, как здесь было при великом основателе обители Сергии Радонежском. Многолюдно: паломники, туристы, монахи… Множество великолепных каменных храмов и монастырских зданий, стены и башни – как у настоящей крепости… И только когда заходишь в Троицкий собор, самый маленький и скромный, время как будто обращается вспять.

Когда-то, в середине XIV века, здесь, на горе Маковец, юноша Варфоломей и старший брат его инок Стефан срубили первую часовенку. Прошло немного лет, и вырос монастырь, игуменом которого стал Сергий. Имя это с трепетом разносили крестьяне окрестных княжеств, бояре и князья, приходившие за советом и благословением, недужные, получавшие приют и исцеление в монастыре… Нет, он не был аскетом, носящим вериги и изнуряющим плоть. Но удивительной силой веяло от этого человека – одетого хуже последнего из его братии, работавшего, «как раб купленный». Он стал первым и главным учителем русского народа, его учение светло и просто: труд, братство, жертвенность и во всем – обращенность к Богу. «Примером своей жизни, высотой своего духа Преподобный Сергий поднял упавший дух родного народа, пробудил в нем доверие к себе, к своим силам, вдохнул веру в будущее», – писал В. О. Ключевский.

Здесь ли начинал инок Андрей свой монашеский путь – достоверно неизвестно. Он мог или лично знать Сергия Радонежского (тот умер в 1392 году), либо, уже в 20-е годы XV века работая над иконостасом Троицкого собора, общаться со знавшими его. Так или иначе, он впитал учение великого старца не умом, а всем сердцем и воплотил его в красках.

«Троица», самое известное творение Рублева, знаменует собой зрелый период его творчества, расцвет мастерства. Не только мастерства художественного, но и духовного, богословского, иноческого.

Андроников монастырь

Единственная относительно точная дата в биографии иконописца – 29 января 1430 года. Дата смерти. Она была реконструирована по остаткам надписи на надгробной плите, которая была найдена в XIX веке, но до нашего времени не сохранилась. Плиту обнаружили рядом с собором, который станет последней точкой в нашем путешествии, как стал последней вехой в долгой и славной жизни великого иконописца.

Андроников монастырь – почти ровесник Рублева: он был основан митрополитом Алексием в 1356 году. Первым игуменом стал ученик Сергия Андроник, первым и главным храмом – деревянный Спасский собор, который в 1420–1427 годах заменили каменным, стоящим до сих пор. Монастырь стал звеном в кольце монастырей-сторожей вокруг Москвы. Это сейчас Андроников оказался почти в центре города – между Рогожской заставой и Таганской площадью, а в конце XIV века это был пригород – полтора часа пешком до Кремля. Высокий берег Яузы, зелень садов царской резиденции на другом берегу, поля, леса… Сейчас, стоя под стенами и пытаясь разглядеть на горизонте между многоэтажками золотую точечку колокольни Ивана Великого, трудно это себе представить. Но зайдем внутрь… Стихает, тает шум мегаполиса, и остается только Храм.

Он дошел до нас чудом. Собственно, еще лет пятьдесят назад его не было, на его месте стояла постройка, как бы созданная из напластований разных веков: надстроен верх, пристроена паперть, стены облицованы кирпичом, окна растесаны, фрески сбиты. В конце концов малоценное сооружение было приговорено к сносу. Но храм возник из небытия благодаря тонкости профессионального чутья ученых и архитекторов-реставраторов: его не только «нашли» под вековыми слоями, но и восстановили в первоначальном виде, доказав, что это древнейшее из сохранившихся зданий Москвы, прекрасный памятник раннемосковского зодчества. Зданий той эпохи остались единицы, и мы уже встречали их в нашем путешествии по следам Андрея Рублева: помимо Спасского собора – Рождественский в Саввино-Сторожевском монастыре, храм Успения на Городке да Троицкий в Лавре.

Спасский собор Андроникова монастыря

Андрей Рублев. Спас из Звенигородского чина. Рубеж XIV–XV веков

Храм в Андрониковом и похож, и не похож на своих собратьев. Тот же куб (символ материи, земного) в основании, те же килевидные закомары рядами поднимаются к шлемовидной главе (символу небесного, Божественного). Но здесь архитектурные элементы вдруг становятся лестницей к Небу, ступенями, по которым может подняться каждый. Здесь человек не чувствует своей отделенности от высшего, не видит пропасти между собой – и Небом. Все соразмерно, гармонично, близко… Если мы обратимся к строкам летописи, то обнаружим, что Рублев, проведший в монастыре последние годы своей жизни, не только расписывал собор, но и принимал участие в его создании: «…и создаста в обители своей церковь камену». И даже если знаменитый иконописец, уже будучи умудренным опытом старцем, и не был архитектором собора, то его влияние здесь несомненно.

…Мы покидаем монастырь, прощаемся с Андреем Рублевым – памятник ему стоит у входа в обитель. Иконописец задумался, опершись на доски, – может быть, обдумывает новый замысел?

Живописец Андрей Матвеев

Илья Вузман

Русский музей. Зал живописи петровской эпохи. Передо мной картина Андрея Матвеева «Автопортрет с женой Ириной Степановной». Парный портрет. Добрые, открытые, умные лица. Оба «не от мира сего»…

Пытаюсь представить, как художник пишет портрет своей супруги. Ирина позирует, он рисует ей роскошное платье по последней моде – живописцу такое не по карману. Ее большие светлые глаза смотрят на мужа. В них безграничное доверие ее души, такой чистой, наивной. Матвеев взволнован, он не умеет скрыть своих чувств, нежность его проступает в каждом мазке. Уверенной рукой мастер выписывает изящный изгиб ее шеи, высокий лоб, губы, застывшие в полуулыбке. Пишет вдохновенно и быстро… А потом он спешно пририсует себя, счастливого.