К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины - Ванесса О'Брайен
В третий раз я забрала флаг в офисе «Женщины ООН», чувствуя, до чего это унизительно. Непоколебимая поддержка этих женщин трогала меня до слез. Оттуда я отправилась на встречу со своим новым ОС, лейтенантом Шаббаром из пакистанского ВМФ, что несколько беспокоило. Я взывала ко всем высшим силам, «лишь бы только он был… на уровне моря». Он планировал получить степень по математике. Шаббар прошел тот же курс альпинизма в составе вооруженных сил Пакистана, что и наш предыдущий ОС, и быстро покорил меня своим умом и дисциплиной.
На следующий день мы втиснулись в грузовой самолет пакистанских ВВС, направлявшийся в Скарду, пилот позволил нам по очереди посетить кабину и полюбоваться оттуда захватывающими видами на Нанга-Парбат и Каракорум. Мы пролетели над курортным отелем «Шангри-Ла», и я улыбнулась, увидав с высоты озеро в форме сердца, и поняла, что мой приемный дядюшка Ариф желает мне удачи.
Пемба и альпинисты из Китая планировали попытку подъема на Нанга-Парбат, прежде чем встретиться с нами в Скарду, поэтому, как только мы заселились в мотель «Конкордия», я полезла в Facebook, надеясь увидеть новости. Но новостей не было. Видимо, восхождение не удалось. Хуже того, Пемба Шерпа пострадал от обморожения, а когда он пришел в больницу, там не оказалось врача. Прочитав это, я открыла рот от изумления: «Пемба, что ты делаешь, подумай, черт тебя возьми».
Обморожение могло закрыть ему путь в горы, а он, вместо того чтобы сообщить мне, просто написал об этом в Facebook? Моя большая пакистанская семья могла бы помочь ему, если бы гордость не помешала попросить. К тому времени, когда они вернулись, Пемба уже упорно настаивал, что с ним все в порядке, но попросил, чтобы мы вступили на день позже. Мы потратили это время на повторную упаковку снаряжения и проверку весовых ограничений багажа. Я была довольна, что Фарман снова со мной, а он радовался, что у нас образовался лишний день на закупку припасов. В тот вечер я оглядела за обеденным столом самую сильную команду, с которой когда-либо поднималась в горы, по крайней мере на бумаге. Третий раз я отправлялась на К2, и второй раз должен был идти туда Пемба. У большинства членов команды было за плечами как минимум по 4 восьмитысячника. Фазаль Али, высокогорный носильщик и друг, дважды дошел до вершины К2 и был со мной на там в прошлом году. Если он поднимется на гору и в этом году, то станет первым из пакистанцев, столько раз побывавшим на К2.
На следующий день мы добрались до Асколе, остановившись по дороге, чтобы расчистить последствия камнепада динамитной шашкой. К тому времени, как мы прибыли, Фарман уже поставил палатку, и я почуяла насыщенный аромат лука и чеснока, служивших основой его сытного супа. Пока остальные распаковывали вещи, мы с Пембой обсуждали маршрут, прикидывая, сколько дней у нас может уйти, и сознавая, что все планы могут измениться из-за погоды или обычных носильщиков, но, скорее всего, мы все же доберемся из Асколе в Джхолу, затем в Пайю, потом в Урдакаш, а оттуда в Горо II и базовый лагерь К2. Передвижение по этому маршруту и в конечном итоге выход на ледник Балторо означало, что нам придется идти вверх, то набирая, то теряя высоту, а не подниматься непрерывно, как на Эвересте.
– Если носильщики справятся, – сказала я Пембе, – я предпочитаю не устраивать дневки на отдых в промежуточных пунктах.
Я сидела и смотрела на группу мальчишек, которые играли на поле неподалеку, не сводя с меня любопытных взглядов. Я изобразила пальцами бинокль и тоже стала смотреть на них, словно желая сказать: «Я вас вижу». Они убежали, смеясь, и спрятались за джипом, но через несколько минут вернулись, изображая направленные в мою сторону бинокли. А я опять передразнила их, и они опять со смехом убежали. Я изменила игру и притворилась, будто что-то бросаю им, а они поняли и бросали это «что-то» мне в ответ, чтобы я поймала. Я с преувеличенной осторожностью шарахнулась в сторону, словно они неудачно кинули мне мяч, и они засмеялись. Казалось, это настоящее волшебство – языковой барьер преодолели любопытство и воображение.
На следующий день, во время перехода до базового лагеря К2, длившегося более 5 часов, я не могла не прихрамывать. Я перенапрягла колено во время Бостонского марафона, и сейчас предстояло впервые проверить на практике инъекцию кортизона и продолжение пути, не обращая внимания на боль, пока сустав получал смазку. Я шагала, слушая тихую музыку и напоминая своим товарищам по команде пить побольше воды и следить за темпом движения. Возможно, они думали, что я веду себя, как наседка, но я вспомнила свой первый неудачный поход к этой горе. Я знала, как важно поддерживать силы у каждого из членов команды.
Одним из принципов, которые мы с Пембой согласовали с самого начала, была необходимость оставаться самодостаточными. Чтобы добиться успеха на этот раз, нам придется изменить ситуацию, перестать следовать за другими и взять контроль в свои руки. Для нашей сравнительно скромной команды – двенадцать альпинистов, повар и ОС – восьминедельный запас продуктов, снаряжения, прочих материалов, кислорода, палаток и других необходимых предметов весил более 7 тонн, и для переноски этого груза потребовалось 250 носильщиков. Я была благодарна каждому из них и ревностно следила за тем, чтобы все были здоровы и в порядке.
Много лет назад один уважаемый китайский астролог предсказал мне, что я должна работать на себя, заниматься чем-то, что послужит интересам женщин, и никогда, ни при каких обстоятельствах, не сообщать никому мой возраст.
– Вы много даете другим, но не просите о помощи, когда она вам нужна, – сказал он.
– Что-нибудь еще? – спросила я.
– Не отращивай ногти, и кто-нибудь назовет тебя «мама».
– Это вряд ли, – рассмеялась я.
Годы спустя предсказание сбылось. «Спасибо, мам», – говорилось в комментарии.
– Милая, смотри! – воскликнула Пиппа. – Все сбылось.
Она прислала мне по электронной почте копию комментария какого-то пакистанца на YouTube. Он хотел написать «мэм», но написал «мам». Пиппа явно посчитала это сбывшимся пророчеством старого прорицателя.
Я радовалась затянутому облаками небу, вспоминая, какая удушающая жара стояла в предыдущие два раза, когда я шла этим маршрутом, и как липла пыль на разгоряченное тело. Но потом зарядил дождь, а это означало, что некоторые носильщики стали застревать в грязи. И все же вечерняя прохлада на высоте 3170 м была чудесна. На следующий
