Николай Черушев - Вацетис — Главком Республики

Отсюда логически необходимо допустить, что как по своей жестокости, так и по колоссальности жертв будущая мировая война в весьма значительной степени превзойдет только что закончившуюся великую мировую войну, а равно и нашу гражданскую.

Для того, чтобы народные массы знали, что от них потребует будущая война, какие жертвы придется им нести на боевом фронте, они должны знать характер предстоящей борьбы и должны быть к ней подготовлены. Скрывать от масс тяжелую действительность будущей войны вряд ли будет целесообразным…»{253}

Далее автор говорит о том, что «стратегия создает план кампании для осуществления целей, поставленных государством, и осуществляет этот план в течение того времени, в которое данное государство в состоянии выдержать войну. В зависимости от этого стратегия определяет и объем живых и материальных средств и технической мощи. Которые государство должно мобилизовать для достижения в будущем вооруженном столкновении победоносного конца кампании.

План кампании должен быть создан и разработан детально, но из этого обстоятельства еще не вытекает то, что этого плана необходимо держаться, «как слепой стены». Главнокомандующего, который так поступает, ни в коем случае нельзя назвать стратегом, — это ремесленник своего дела, выполняющий механически свою работу по заученной указке. Для полководца-стратега в полном смысле этого слова заранее разработанный план кампании должен быть не более, не мене как элементарным пособием в начале войны. В дальнейшей творческой работе стратег должен, пользуясь этим элементарным пособием, уметь творить и властвовать над событиями на театре военных действий, в противном случае эти события поглотят его волю и он из стратега превратится в жалкого ремесленника, растерявшегося перед вырвавшейся из его повиновения машиной. Стратег должен быть настолько велик и свободен в своем творчестве, чтобы быть в состоянии самому создавать на театре военных действий желаемые события и дирижировать этими событиями по своей воле, стремясь, безусловно, в конце концов, к той главной цели, какая намечена планом войны…

Творчество стратега должно покоиться на тех принципах, которые заложены им самим в основании его стратегии. Полководец сам создает свою стратегическую линию поведения. Это не будет означать нарушение принципов военного искусства, которые остаются вечными; один из таковых гласит, по словам Суворова: полная мочь главнокомандующему.

В правдивости этого обстоятельства мы убеждаемся, изучая историю военного искусства, причем убеждения этого достигаем не только из общности признаков победоносности, но и из общности признаков поражений.

Если мы ознакомимся с 10–15 историческими операциями, то увидим, что к победе в каждом отдельном случае стратег шел оригинальными индивидуальными путями, к поражению же все полководцы шли по одинаковому пути. Общий признак однородности отрицательных явлений в области стратегии доказывает, что нарушен один важнейший или несколько однородных устоев фундамента. И если бы не произошло этого нарушения, то не произошло бы также и поражения…

Как видит читатель, во всех приведенных нами здесь операциях видна общность причин катастрофы, а именно: нарушение принципа стратегии, требующего обеспечения коммуникации. Указанная общность причин есть убедительный свидетель той аксиомы, которая гласит, что принципы стратегии вечны и неизменны, а раз так, то они должны явиться для стратега непреложным законом в его творчестве, и нарушение этого закона грозит стратегу катастрофой.

Без постоянных точек опоры нельзя совершить никакой работы»{254}.

Вацетис особо подчеркивает среди качеств полководца умение предвидеть возможное развитие событий. Он пишет: «…военная доктрина категорически заявляет, что современный стратег должен в совершенстве понимать настоящее и обладать способностью правильно предвидеть возможное грядущее, дабы быть совершенно свободным в своем творчестве и властвовать над грядущими событиями. В этом случае стратег поднимается гораздо выше толпы и является как бы пророком для современников и для ближайшего потомства»{255}.

В своей книге И.И. Вацетис значительное место уделил проблеме единой военной школы. Он дает ей такое определение: «…Единая военная школа есть понятие, вытекающее из сущности военной доктрины, у которой она… является помощницей как в деле боевой подготовки армии, так и в особенности на поле сражения, и притом помощницей активной, здравомыслящей, проявляющей неисчерпаемую инициативу, проводящей требования военной доктрины в жизнь, применяя эти требования на практике и совершенствуя их в зависимости от разнообразных условий современной эпохи.

…Главной целью единой военной школы является стремление добиться во что бы то ни стало одинакового понимания военного дела. Некоторые утверждают, что единая военная школа есть результат одинакового понимания военного дела.

Однако же под влиянием каких факторов создается одинаковой понимание военного дела?

По нашему мнению, одинаковое понимание военного дела создается под влиянием военного образования, а последнее только тогда приведет к одинаковому пониманию военного дела, когда будет неуклонно и однообразно проводиться в определенном направлении»{256}.

Еще будучи сравнительно молодым офицером, И.И. Вацетис стал проявлять заметный интерес к вопросам военной психологии. Этот интерес наибольшее развитие у него получил в годы Первой мировой войны, когда Иоаким Иоакимович находился в самой гуще боевых действий, командуя батальоном и полком. Его очень интересовала проблема поведения человека на войне, особенно в чрезвычайных ситуациях. Наблюдения за поведением солдат и их командиров в различных видах боевой деятельности позволили И.И. Вацетису сделать для себя некоторые важные выводы, относящиеся к области психологии. Способность Вацетиса к глубокому анализу событий и явлений, к обобщению и систематизации отдельных фактов, казалось бы, на первый взгляд, не имеющих отношения друг к другу. И умение делать необходимые выводы, — все это позволило ему написать несколько статей по военной психологии, получивших одобрительные отзывы со стороны командиров и политработников РККА. Кроме того, Вацетис, уже работая в Военной академии РККА, написал книгу «Человек и война. Очерки по военно-общественной психологии», изданную в Москве в 1925 г. Там он изложил многие свои мысли, наблюдения и обобщения по данной проблеме.

Некоторые психологические наблюдения И.И. Вацетиса можно найти и в его воспоминаниях, написанных в конце 1919 г. Например, такие: «во время одного боя, будучи тяжело раненым, я остался на поле боя среди убитых и раненых. Более двух часов я лежал, созерцая все страшное и некрасивое до отвратительности поле брани. И вот я увидел удивительную картину. Ко мне приближалась группа из двух солдат — русского и немецкого. Они передвигались, обхватив друг друга, медленно продвигались вперед. Не обращая внимания на пули и снаряды. У каждого была перебита одна нога. Общая физическая беда их сблизила, и они перестали быть активными врагами».