Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

Турки подсобрали все свои силы. При разгорающейся на европейских театрах борьбе невероятно, чтобы еще оставшиеся свободными турецкие дивизии могли бы быть притянуты в Армению.

По последним сведениям (31-го августа) 11 дивизий в Сирии и Геджасе, но одна будто бы направлена (23-ая) или на Синай, или Деарбекир. 2 дивизии в Смирнском районе (15-я и 16-я) и одна из них будто бы направлена через Безанти на Кавказский фронт. 6 дивизий в районе Европы, 46-ая будто бы направлена на Кавказ.

4 дивизии в Месопотамии, 2-я [дивизии] в Галиции – всего 25 дивизий, из них будто бы 3 на Кавказе В Персии 2 дивизии (6-я и 2-я);

В Азербайджанском районе 2 дивизии (4-я и сборная);

Против Армении 1, 5, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 17, 18, 2 7, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 36, 4 7, 48, 49, 53, бригада пограничная, 2 отдельных полка, несколько железнодорожных и отдельных батальонов – всего 26 с небольшим дивизий.

из них: 9-я, 10-я, 13-я, 17-я, 18-я, 27-я, 28-я, 29-я, 30-я, 31-я, 32-я, 33-я, 34-я, 36-я, 49-я и две бригады – 16 дивизий против Западного нашего фронта.

1-я, 5-я, 7-я, 8-я, 11-я, 12-я, 14-я, 47-я, 48-я и 53-я – 10 дивизий на южном.

Части 17-й, 18-й, 27-й, 28-й, 29-й, 30-й, 31-й, 32-й, 33-й, 34-й, и 36-й, т. е. 10 считаются слабого состава и потрясенными.

9, 10, 13 и 49 более сильными и свежими.

Первые будто подлежат переформированию в полки, что дают с бригадами 12 полков – или 4 сильных дивизии + 9-я, 10-я, 13-я и 49-я – всего 8–9 сильных дивизий. Из южных одна дивизия (5-ая) в район Битлиса, прочие к северу от Ефрата южнее Киги-Огнот-Муст.

Очень трудно обстоятельно доказать, которая из групп сильнее: против западного фронта или южного (т. е. восточная или северная турецкая группа). Я думаю, западная сильнее.

Куда будут направлены 3 дивизии и вообще будут ли они направлены к стороне Кавказа, сказать трудно.

Если будут направлены, то это может осуществлено в течение 2–3 недель, т. е. к началу октября.

Считают ли турки себя достаточно сильными, чтобы перейти в наступление теперь, когда к ним уже подошли 48 и 49 дивизии, отгадать трудно.

Можно ли рассчитывать на то, что, поджидая подхода еще 2-й или 3-й дивизии, турки начнут наступление в октябре, на это также нельзя ответить утвердительно, как и нельзя отрицать. Почему же турки не решатся на это? Рассчитывая на большое превосходство, они могут предположить, что им удастся оттеснить нас на Эрзерум к ноябрю и миновать наиболее трудные горы в этом месяце, достигнув Эрзерумской, а может быть, и Пассинскую равнины.

Хотя и неудачно, но не остановились же они в декабре перед Сарыкамышской операцией. Это не легко, это даже трудно, в особенности в продовольственном отношении и по отношению к холоду, но разве перед этим, для достижения важных целей, кто-либо останавливался у нас или у наших врагов.

Поэтому строить свои соображения, как их строил в августе и сентябре Юденич, что он займет какое-то зимнее положение, на мой взгляд, ошибочно.

Оно возможно, но только в том случае, если турки, сильные теперь и усилившись еще двумя дивизиями, останутся на местах. Но если они не останутся, то нам все равно придется вести борьбу безразлично, будут ли места для жилья, будем ли мы вдоволь снабжены теплым.

Единственное средство избавиться oт турок, это разбить их северную группу. Но командующий армией от этого отказался, имея на это, верно, веские основания. Исходя из этих оперативных оснований, необходимо и приспособить снабжение, и устройство тыла армии.

Никаких нет данных, чтобы утверждать, что работа в тылу идет согласовано с оперативным положением и вытекающими из этого положения задачами.

17-го сентября

В 1915 году примерно в марте все транспортные средства были переданы корпусам. Что делал орган снабжения армии, не знаю. Вероятно, распоряжался, писал бумаги. Тыла армии и хозяина не было, а были корпусные тылы.

Против этого я восстал. В мае 1916 года приехал Карнаухов и стал подбирать совершенно распавшийся в тылу порядок.

Посланный в мае по этому вопросу к Юденичу, я к своему удивлению от него же узнал, что порядок этот безобразие. А между тем при его участии он создался и он его терпел и отстаивал. Мои работы в штабе армии привели к изданию Приказа, устанавливающего новый, т. е. законный порядок. 24-V я его писал, но вышел он во второй половине июня и по настоящее время не осуществлен. Если тыл работает лучше, то это работа Карнаухова. Теперь 5-й и 2-й Туркестанские и 4-й Кавказские корпуса имеют самостоятельные тылы, и только остальные в ведении армии и то не вполне.

Есть какие-то причины, которые препятствуют осуществлению закона. Прежде всего он в Юдениче и в людях. Но Бог с ними. Перейду к изложению и характеристике вновь народившегося детища, органа глубокого тыла, во главе которого стоит Янушкевич, и который является творением Янушкевича. Вероятно, он будет отрицать, что это его детище. Но в том виде, как оно родилось, оно его. Они будут и в будущем относить это к великому князю. Давно великий князь мечтает о начальнике снабжения. Я решительно восставал против этого. Мне даже казалось, что он намекал сделать меня таковым. Это было в марте. Я сделал вид, что не понимаю. Очевидно было, что Вольский с обязанностями главноначальствующего округа и снабжений не справится. Помощь Янушкевича его только путала и вообще по многим вопросам, частью предоставленных ему великим князем, а частью захваченных им самим, явился какой-то совершенно ни перед кем ответственный распорядитель, занимавший при том высокое место помощника.

Неоднократно и в июне очень решительно докладывал, что работать с таким порядком нельзя. Должен быть ответственный хозяин. Вольского уволили в отпуск, он действительно совершенно обессилел и на должность его, временно был 5-го VII поставлен Янушкевич. Таким образом, явился один хозяин, и это было хорошо и правильно, но хозяином этим я Янушкевича бы не сделал, хотя в данную минуту никого другого нельзя было найти. Я высказал это великому князю, сказав, что на опыт с Янушкевичем я бы не рискнул. Но великий князь рискнул и в результате у нас новое незаконное и уродливое устройство.

6-го июля я уехал и о деятельности Янушкевича не знаю. Но только что прочел письмо Карнаухова и вижу, что работа отрицательная. Она не может быть иной. Этот человек в удивительной мере лишен жизненного смысла в своей работе. Он дает прекрасно объяснения, и великий князь им верит. А разберешь эти объяснения, то жалко делается бедного академика. Но оставим его в покое. На западе он загубил великого князя и дело.

18-го сентября

Кто говорит о деле, невольно отвлекается к людям. Это нормально и правильно. Дело делается людьми. Разбирая довольно строго Янушкевича, я далек от мысли обвинять его. Устраивая здесь большое хозяйственное устройство, он, надо думать, стремился устроить его лучше. Нельзя же забыть, что его подпись стоит на Положении об Управлении войск в военное время. Когда он в 1914 году был назначен начальником Генерального штаба, положение это было уже готово.