Энди Дуган - Неприступный Роберт де Ниро

Со всех сторон поступали предложения. Одни предлагали Джона Малковича, другие — Джереми Айронса. Но основной интерес был к Депардье, который в Америке был известен теперь почти так же, как и в Европе.

Однако у Копполы имелись собственные соображения на сей счет. Он был убежден, что Де Ниро будет идеален в роли Существа, и подолгу беседовал с Робертом, убеждая его взяться за роль. Наконец, после некоторых препирательств по поводу графика съемок, Де Ниро согласился участвовать в проекте, который требовал более четырех месяцев напряженных съемок в Англии, Уэльсе и Швейцарии. Но Брана, по крайней мере, был очень рад такому партнеру.

«Нам нужен был актер, который сумел бы сыграть сквозь толстенный грим, — говорит Брана. — И сумел бы сыграть так, чтобы грим не был маской, за которой он прячется. Мы хотели видеть глаза Де Ниро, его душу, к которой можно прикоснуться… И мы видим, как он возникает у нас перед глазами, рожденный невинно, как он обретает язык и начинает разговаривать. Нам нужен был актер именно такого эмоционального масштаба или, как это назвать, с таким уровнем вызова. В потрясающей сцене во льдах полюса, где он встречается с Франкенштейном в снежной пещере, Де Ниро говорит: «Я отдал бы все на свете, я возлюбил бы все человечество за дружбу хоть с одним-единственным человеческим существом…» Ему нужен кто-нибудь, он невообразимо одинок. Он говорит Франкенштейну, что тот просто создал его, а потом оставил умирать. И Франкенштейн вынужден задуматься о последствиях своих действий. Это сложная сцена, но Де Ниро выполнил ее великолепно».

Де Ниро согласился играть в этой картине прежде всего потому, что сценарий был написан очень близко к оригинальному роману Шелли. Его привлекала возможность сделать реалистическую интерпретацию романа. И тут были соблазны показать свою драматическую силу, на что намекал Де Ниро. Де Ниро привык менять свою внешность, играя новые роли, но тут его облик был изменен до полнейшей неузнаваемости. Носил ли он грим на лице, или грим нес внутри себя актера?

«Так же, как и все эти гримерные ухищрения, нас меняют прожитые дни, — говорил Де Ниро впоследствии. — Я играл в фильмах, где мне надо было носить на лице всякие штуки для того, чтобы выглядеть старше, и потом я понял, что вы не видите меня. А вам надо увидеть всю экспрессию сквозь слои грима…»

Прежде чем согласиться играть, Де Ниро навел справки о Брана. О нем все отзывались высоко, однако Брана еще не вошел в круг приближенных Де Ниро. Но когда Де Ниро просмотрел его картины, он дал Брана зеленый свет. Впервые они встретились при довольно неподходящих обстоятельствах.

«Мы сидели на заднем сиденьи такси, — вспоминает Брана. — Я провел весь день с Фрэнсисом Копполой, а потом мы поехали на встречу с Робертом Де Ниро. Я был всего лишь скромным свидетелем этой встречи титанов — они толковали о винах, насколько я помню… Роберт очень гордится своим рестораном и клубным комплексом, а Коппола — своим винным погребом. Наверное, моя роль в тот вечер сводилась к тому, чтобы время от времени вставлять восхищенные реплики по поводу ресторана и вин, в надежде умаслить Де Ниро, чтобы он согласился играть в моей картине. И все в конечном счете удалось. Коппола меня очень хорошо представил. Де Ниро понравилось, что я ирландец по происхождению, но оттого, думаю, он ожидал увидеть меня этаким юношей в сюртуке елизаветинской эпохи с томиком сонетов под мышкой… Но мы с ним причастны к одному миру, и в конечном счете мы поладили».

Следующая проблема была в том, чтобы определить, как должно выглядеть Существо. За грим отвечал Дэниэл Паркер, мастерская которого располагалась неподалеку от Лондона. Брана и Паркер летали туда и обратно через Атлантику, обмениваясь идеями и эскизами. Де Ниро, в свою очередь, совершал челночные вояжи для примерки грима, и наконец внешний облик Существа был создан.

«Я старался не смотреть, как выглядит персонаж в предыдущих фильмах, чтобы это не довлело надо мной, — вспоминает Паркер. — Общая концепция моего грима состояла в том, что Существо — это не монстр, а человек, созданный из частей других людей. Такой подход давал мне большие преимущества, потому что разительно отличался от других, ранее сделанных версий. Меня удивило исследование хирургической техники, которая, как оказалось, практически мало изменилась с тех далеких пор. Мы в своих построениях исходили из медицинских соображений, и раз уж я знал, что Виктор оживил свое создание с помощью определенных хирургических и электрических манипуляций, я начал делать серии эскизов с вполне определенными вариантами… Одно из осложнений состояло в том, что Существо с момента своего создания постепенно становится более здоровым и жизнеспособным. Сперва его раны на месте швов должны сочиться кровью, но потом они затягиваются и струпья отваливаются. К концу фильма на месте швов остаются только рубцы, так что нам надо было сделать шесть различных эскизов на разных стадиях, которые различались и по скульптуре, и по цветовому решению. В промежутках между этими шестью основными стадиями мы нарабатывали еще десятки специальных вариантов гримировки для определенных сцен, таких, как крупные планы или моменты, когда отваливались струпья, чтобы сделать процесс эволюции Существа более наглядным и убедительным».

Как человек, который привык гордиться своей системой тщательной подготовки к фильмам, Де Ниро был под большим впечатлением от усилий Паркера по созданию эскизов, контактных линз, искусственных зубов, париков и прочего. Он охотно согласился на варианты, предложенные Паркером, хотя и понимал, что это означает многочасовое сидение в гримерном кресле перед каждым эпизодом. Первоначальный график съемок предусматривал 41 день в гриме, но Де Ниро запросил еще по дню передышки между каждым появлением, чтобы кожа его хоть немного отдыхала. Он настаивал, чтобы количество дней, которые ему придется провести в гримерном кресле, было сокращено. Единственный способ удовлетворить его требования состоял в продлении периода съемок. В конце концов Де Ниро провел в гримерном кресле 21 день.

«У нас были трудные дни, но такова уж наша профессия, — так говорит он о роли, пожалуй, самой трудной физически за всю его карьеру. — Нам нужно было все время думать о равновесии, чтобы, с одной стороны, соблюсти требования гримировки, а с другой — чтобы зритель все-таки узнавал меня. Я думаю, что все вышло хорошо».

«В самом начале нам требовалось целых девять часов, чтобы сделать гримировку всего тела, — сообщает Паркер. — В дальнейшем нам удалось сократить это время до шести с половиной часов, что меня очень обрадовало. К тому моменту, как мы его доводили до «кондиции», все валились с ног от усталости, а ведь еще приходилось следить, чтобы он в течение двенадцати часов выглядел нормально… В начале фильма протезы покрывали все его тело. Это было очень тяжело, потому что эти чертовы протезы имели обыкновение разрываться пополам, если их натянуть, и все приходилось начинать сначала. До «Франкенштейна» я не знал бессонных ночей, но тут у меня их было множество, потому что этого требовала работа над фильмом. К счастью, протезы держались удивительно хорошо, не спадали даже тогда, когда в одной из сцен Виктор и Существо катаются по полу в лаборатории, сшибая на пол все, что там есть…»