Дмитрий Медведев - Диана: одинокая принцесса

«В этот момент он пережил сильнейший шок, – считает подруга Дианы Кэролайн Грэм. – Первая мысль Чарльза была о детях. Что бы про него ни говорили, но на самом деле он очень чуткий человек»[13].

В начале восьмого утра принц вернулся во дворец, чтобы выполнить, возможно, одну из самых тяжелых обязанностей – сообщить детям, что они никогда больше не увидят свою мать.

Уильям был потрясен, но старался держаться. Он признался отцу, что долго не мог заснуть – все прокручивал в голове неприятный телефонный разговор, который состоялся накануне вечером и касался взаимоотношений Дианы с Доди. Как оказалась, это была его последняя беседа с матерью, и можно лишь сожалеть, что она закончилась совершенно не так, как им обоим хотелось бы.

Вместе с Уильямом Чарльз прошел в комнату Гарри. Страшная новость потрясла двенадцатилетнего мальчика. Он был безутешен.

Теперь членам королевской семьи предстояло решить самый главный вопрос – как организовать ритуал похорон. Первоначально Елизавета II считала, что похороны Дианы не следует связывать с королевской семьей. Ее поддерживал супруг, герцог Эдинбургский.

Чарльз считал иначе.

– Моей бывшей супруге должны быть оказаны королевские почести, – настаивал он. – Гроб с ее телом до начала похорон нужно установить в королевской часовне Сент-Джеймсского дворца.

После утомительных споров, продлившихся почти все утро 31 августа, королева согласилась признать, что хотя Диана и лишена титула Ее Королевское Высочество, она является матерью будущих наследников британского престола. Вместо обычного коммерческого рейса, на котором предполагалось лететь в Париж, Елизавета разрешила использовать сыну военный самолет. Также она согласилась установить гроб с телом принцессы Уэльской в вышеупомянутой часовне Сент-Джеймсского дворца. Кроме того королева предложила похоронить Диану на кладбище Виндзоров в Фрогморе. Именно там одиннадцать лет назад была погребена супруга отрекшегося короля Эдуарда VIII герцогиня Виндзорская.

Символично, но даже после смерти Дианы Чарльз продолжал бороться за честь своей бывшей супруги. И при этом сумел добиться своего.

Ранним утром 31 августа о гибели принцессы Уэльской уже знали многие ее друзья и близкие. Не знала только ее мать, проживавшая на уединенном шотландском острове Сейл. О трагедии в туннеле под площадью Альма Фрэнсис сообщила ее подруга Джейни Милн, услышавшая об аварии из теленовостей. Мать Дианы весь день просидела у телефона, ожидая соболезнований королевы. Но никто не позвонил. Бывшую свекровь принца Уэльского не включили и в список людей, которые отправились в Париж за телом Дианы. История повторялась – тридцать восемь лет назад Фрэнсис не дали взглянуть на умершего сына Джона, теперь ее оставили в стороне по случаю скоропостижной кончины дочери.

«В этом определенно есть горькая ирония судьбы – что мне пришлось похоронить двух своих детей, – с грустью в голосе скажет Фрэнсис. – Когда они умирали, я не могла ни увидеть их, ни прикоснуться к ним, ни поддержать их за руку»[14].

Чарльз, как и обещал, прилетел в Париж в шесть часов вечера и тут же направился сначала в посольство, а затем в больницу. Свои соболезнования ему выразили присутствовавшие там президент Французской Республики Жак Ширак, глава внешнеполитического ведомства Роббер Ведрен, министр внутренних дел Жан-Пьер Шевенеман и министр здравоохранения Бернар Кушнер.

«Меня поразила чуткость принца, – вспоминает руководитель пресс-службы больницы Тьерри Мересс. – Вся его забота и внимание были сосредоточены только на принцессе Уэльской»[15].

Чарльз поблагодарил всех на французском языке и один прошел в комнату, где лежало тело его бывшей супруги. Впоследствии он признался Камилле:

«Мертвое тело Дианы было самым отталкивающим и неприятным зрелищем, которое мне когда-либо приходилось видеть. Я не мог на него смотреть. Я видел лишь прекрасную молодую девушку, когда мы впервые с ней познакомились. Я постарался забыть о том, какой она стала теперь, какие проблемы нависли над нами. Я плакал о ней, плакал о наших детях»[16].

Чарльз старался сохранять спокойствие. Но даже через маску хладнокровия у принца проглядывались следы невосполнимой утраты.

«Да, он был все так же спокоен и собран, – замечает Мересс, – но это уже был совершенно другой человек, человек, которого глубоко задело случившееся»[17].

Шокированы были все – принц, дети, сотрудники принцессы и, главное, – народ. Для обычных жителей Туманного Альбиона Диана была словно член семьи, и ее смерть восприняли как утрату национального масштаба. За тридцать два года, прошедшие с момента смерти Уинстона Черчилля, британцев никогда еще так не объединяло единое горе. Умерла не просто бывшая супруга наследника престола, умерла всенародная принцесса. Когда в четыре часа утра известие о ее гибели заполнило эфиры всех телеканалов, был отмечен небывалый всплеск энергопотребления. Люди смотрели телевизоры, варили кофе и плакали, и пели национальный гимн, который исполнялся каждые тридцать минут.

31 августа в Лондон потянулись потоки потрясенных горем людей. Каждый час столичные вокзалы принимали по шесть тысяч человек. Пространство перед Кенсингтонским дворцом в считаные часы заполнилось тысячами букетов, фотографиями, записками и свечами. Вскоре цветы появились и на прилегающих к дворцу деревьях и кустарниках. Район Кенсингтонского дворца превратился в место выражения глубокой скорби, где плач десятков тысяч людей слился в один чудовищный по своему эмоциональному напряжению стон. Туманный Альбион погрузился в траур.

Вечером 31 августа, когда солнце еще не скрылось за горизонтом, самолет с телом принцессы приземлился на военном аэродроме Нортхольт в Западном Лондоне. Принц, сестры Дианы, Пол Баррелл и Марк Болланд выстроились на взлетно-посадочной полосе, пока восемь гвардейцев военно-воздушных сил выносили накрытый королевским штандартом гроб из багажного отделения самолета. Гроб погрузили в автомобиль. Чарльз отправился в Балморал к своим детям, а Баррелл и сестры покойной должны были сопровождать тело принцессы в похоронное бюро.

Траурный кортеж, состоящий из трех машин, выехал на четырехполосное шоссе А40 и направился к центру города. На всем пути следования водители останавливали свои автомобили, выходили и склоняли голову. На тротуарах толпились пешеходы, многие кидали на дорогу цветы.

В похоронном бюро процессию встретил врач принцессы Питер Уилер. Когда все прошли внутрь, он сказал, что должен произвести вскрытие.

– А зачем еще одно вскрытие? – спросил Баррелл. – Ведь оно уже было сделано в Париже?