Я — сын палача. Воспоминания - Валерий Борисович Родос
А первый фильм про матерого шпионище, прибалтийского резидента Бромберга. В лагере мне этого Бромберга живым показывали, а близко к нему я не подходил и сам. Уговорили его, спортивного с виду человека, уже не молодого, ему под сорок было, показать зэкам степень владения боевыми приемами. Взяли амбала, самого здоровенного в лагере, дали ему в руки щепку, которая изображала нож, и этого битюка Бромберг действительно пару раз скрутил. Сверху и снизу.
Вот этот здоровяк, имени не помню, да еще Костя, в одной бригаде с которым я работал к моменту первого ареста, были самыми крупными людьми, которых я в жизни видел. А на третьем, а может, на втором месте по силе и огромности стал Олег Битюков, с которым я долго дружил. Перед смертью он перенес и инфаркт, и инсульт, умер полным инвалидом.
Рита, его жена, поставила ему памятник. Гладкий, темный, но не черный камень, с фигурной выемкой для горящей свечи и большими буквами: «ОЛЕГ».
В молодости, в юности еще, до нашего с ним знакомства, был Олег чемпионом области по боксу, я его даже на ринге видел. У нас в Крыму бокс был едва ли не самым популярным видом спорта. Могу объяснить почему, но…[10]
Не помню, как мы с Битюковым впервые оказались в одной компании. Но общих знакомых набралось десятки.
Он был не просто высокий, а поскольку бокс уже оставил и набрал ширину, стал вообще очень большим, огромным. Как-то, когда у нас с Люсей уже было два наших пацана, Битюша с Ритой пригласили нас всех к себе в гости на чай. Мы наших красавчиков, одному шесть, другому три, принарядили во все беленькое и повели. Специально по Пушкинской, где был наш главный театр, фотографии показать. Битюков в этом театре артистом работал. Симферопольский театр едва ли не первым в стране поставил «Мастера и Маргариту» по Булгакову, и там дали роль Битюше. Легко догадаться, Олег стал Марком Крысобоем.
Подвели мы ребят к театральному стенду, отыскиваем фотографии спектакля, и я объясняю:
— Как увидите на фотографии, что один человек на голову выше всех остальных, — это и есть Битюков, к которому мы в гости идем.
И они быстро поняли, начали то туда, то сюда пальчиками тыкать. И тут сзади над нами голос:
— И еще вот на той.
Мы обернулись, и мне показалось, что ребята несколько струхнули. Я небольшого роста, но для сыновей тогда был вполне еще большим. Когда мы вместе гуляли, они во множестве видели людей побольше меня, но снизу разница была едва заметной, они ее и не замечали. Я оставался для них самым большим и сильным.
А тут я оказался на фоне Битюкова. И сильно проиграл.
Олег выиграл, а мальчики мои чуть-чуть забоялись.
Есть такой фильм: «Криминальный Петербург». Политкорректи-ровщики против:
— Что же, про наш прекрасный Петербург и сказать больше нечего, кроме того, что он криминальный?
Но ведь и «театральный Петербург» вовсе не означает, что этот город — сплошной театр. Приходится говорить о драках, о мордобое, потому что это была реальная составляющая нашей жизни. Особенно в Крыму. Уверен, что в Италии дерутся гораздо чаще, чем в Швеции. Народ горячее. У нас в Крыму драка была некоим особым, но обязательным видом общения. Как же не говорить об этом? Упустишь это — соврешь.
Я назвал Пашу Малинина кандидатом в мастера по уличным дракам. И Женю Ермакова я бы определил как другого кандидата в мастера. Вопрос в том, «что будет, если слон на кита налезет», они в шутку и сами друг другу задавали. В жизни этого случиться не могло. Теоретически — затрудняюсь. Паша постарался бы попасть ногой, ему это часто удавалось, Женя прыгнул бы ему на грудь… Не знаю. И знать не хочу.
Но если они кандидаты, то кто же мастер? Мастер уличных драк.
Одного я знал хорошо — Гена Беляков (по кличке Гено), из одного класса с Юрой Федоровым и Владиком. Этот Гено вместе с реальным мастером спорта по метанию молота Сашей Бакарджиевым (Бакака) составляли пару чудовищной убойной силы. День без драк для них был вычеркнут из жизни, а дрались они жестоко. Как говорил Гено:
— Мы с Бакакой сработались парой. Я сбиваю с ног, а он топчет ногами.
Они подкатывались и к Олегу, чтобы он стал у них третьим, коренным.
Битюша сказал:
— Иди своей дорогой, Гено. Еще раз с этим подкатишься, башку от тела отобью.
Эти подонки Беляков с Бакарджиевым записались в дружину, чтобы безнаказанно избивать людей. И своего добились. Забили парня студента-медика до смерти. Бакаке дали восемь лет, Гене Белякову — шесть.
Для меня это существенно: работа, служба или душевный выбор.
В газетах моего отца называли садистом по призванию, читатели этого именно и ждали, им это все объясняет. Какой же нормальный человек такое будет делать? Для меня, для сына, это не звучит убедительно.
Когда моего молоденького отца по комсомольскому призыву брали на службу в молоденькое, но уже с рождения кровавенькое Чека, он, наверное, мечтал, что с горячим-то сердцем, с чистыми-то руками в передовом отряде будет строить светлое будущее всего человечества. Он слишком поздно понял (или вообще не понял), что служил дьяволу, которому нужны были вовсе не чистые, а кровавые по локоть руки и остылое сердце. Эх, пошел бы мой отец в портные, и руки бы остались чистыми, и душу бы сохранил, и моя личная жизнь совсем бы по другим рельсам пошла. Как сын, я уверен, что отец в палачи, в каты пошел именно как комсомолец, и в этом грех его, а не потому, что природный садист.
А вот Беляков с Бакакой искали место, где бы было дозволено людей плющить бесплатно. А если бы им еще и платили? Почему их не взяли? Может, уже время прошло.
Кроме этих двух к мастерам кулачных уличных боев отнесу и Олега Битюкова. Хотя ни разу не видел, как он дрался. Вернее… Как сказать… Или не говорить лучше?
Однажды стояли мы втроем, Малинин, Олег и я. И Паша безобразно задирал Олега. По интеллектуальной части. Я ему уже пару раз сказал, чтобы он прекратил, но с ним редко, но бывало, отказали тормоза. Одна гадость за
