Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Кит Гейв
После тринадцати невероятно успешных лет в Детройте Сергей Федоров покинул город. Но вместе с ним ушла и его магия. За этим последовали шесть ничем не примечательных сезонов в НХЛ в трех командах, две из которых его обменяли, после чего он провел еще три года в КХЛ, выступая за магнитогорский «Металлург». К его статистике в НХЛ невозможно придраться – он сыграл 1248 матчей, забросил 483 шайбы, отдал 696 передач и набрал 1179 очков – в среднем по 0,94 за игру.
В плей-офф Кубка Стэнли он смотрелся еще лучше: Федоров забросил 52 шайбы и набрал 176 очков в 183 встречах – в среднем по 0,96 за игру. Сергей добился того, о чем другим игрокам остается лишь мечтать. Он выходил на новый уровень в решающие моменты. Своей игрой он заслужил место в Зале хоккейной славы, куда его ввели в ноябре 2015 года.
Через месяц после этого мы делали с Сергеем интервью в Москве для документального фильма «Русская пятерка». Это происходило в главном офисе ЦСКА, где он тогда занимал пост генерального менеджера. К слову о том, что он умеет произвести впечатление: перед нами сидел человек, явно гордившийся своим местом в истории хоккея. Об этом говорила каждая деталь его одежды. На нем был темно-синий костюм в тонкую красную полоску и красный галстук, через который шли белые и синие линии. На его левом нагрудном кармане кириллицей красовались буквы ЦСКА, расположенные под пришитой красной звездой. А в основании этого ослепительного наряда были черные остроконечные ботинки с красными шнурками. Такая форма была к лицу гордому и элегантному менеджеру армейского клуба.
Съемки длились более двух часов, и Сергей Федоров вновь напомнил нам, что он гораздо больше, чем просто великолепный хоккеист. Он был таким же, как и когда только приехал в Детройт, сбежав на корпоративном самолете Майка Илича, – добрым, заботливым и чувственным человеком, а также одним из самых умных игроков. После интервью мы вспомнили старые добрые времена в Детройте, а также несколько редких неприятных эпизодов.
– Кит, ничего же личного, правда? – сказал Сергей и положил мне руку на плечо. Это был небольшой укол с его стороны. Напоминание о тех нечастых случаях, когда я не столь лестно отзывался о его игре в утренней газете. Критикуя команду, хоккеиста, тренера или генерального менеджера, я всегда сначала серьезно углублялся в тему. У меня было правило: никогда не пиши того, чего не можешь сказать человеку в лицо.
Возможно, это и было представлено как мое мнение. Но оно основывалось на бесчисленных интервью с хоккейными людьми, скаутами, игроками, тренерами и менеджерами клубов – то есть с настоящими экспертами. Я часто говорил Сергею и многим другим, что никогда ни к кому не относился предвзято. Я просто считал нужным поделиться этим с читателями и болельщиками. Они были эмоционально привязаны к команде, которую я освещал.
Оглядываясь назад, я понимаю, что доля критики про Сергея, услышанная мной от других игроков и тренеров, была абсолютно несправедлива. Возможно, она была основана на какой-то профессиональной зависти, которая часто встречается в мире спорта. Быть может, она была ошибочна или даже высказана со злым умыслом. Однако к критике со стороны его партнеров по команде нельзя относиться без иронии.
При каждом удобном случае хоккеисты любят напоминать, что они тоже люди, а вовсе не машины. Ни от кого нельзя требовать, что он сыграет на пятерку с плюсом в каждом из восьмидесяти двух матчей регулярного чемпионата. Тренеры тоже это понимают, хоть и не любят в этом признаваться. В то же время на скамейке вместе с Федоровым сидели и те, кто охотно судил его столь же несправедливо, как и болельщики с прессой. Они ожидали, что он в каждом матче будет из штанов выпрыгивать. А потому за спиной Сергея шептались бо́льшую часть его карьеры в «Детройте». Игроки и тренеры говорили, что неизвестно, какой Сергей сегодня выйдет на лед – претендент на звание MVP или же он просто будет отбывать номер. Некоторые даже отмечали, что было бы здорово соединить в одном игроке талант Федорова и характер Стива Айзермана.
Все это очевидно, неоспоримо и несправедливо до абсурда. Сергей Федоров был одним из самых техничных игроков в истории хоккея, одним из величайших хоккеистов в форме «Детройта». Он абсолютно заслуживает того, чтобы и его свитер с номером 91 висел под сводами арены «Крыльев».
Я никогда не относился к нему предвзято. Более того, зная то, что знаю сейчас, я сожалею о некоторой хрени, которую о нем написал. Мы толком не понимали своего счастья до тех пор, пока Сергей Федоров не ушел из команды. И теперь мне кажется, может быть, именно это он и хотел сказать.
* * *Слава Козлов был и по сей день остается настоящей «rink rat». Перевести на русский это можно как «крыса на катке», а по смыслу – человек, который там буквально окопался, проводит там кучу времени. Его папа был известным хоккейным тренером в Воскресенске, и Слава дал слово своему отцу Анатолию, что после карьеры игрока он пойдет по его стопам. Таким образом он хотел воздать честь человеку, который обучил его навыкам хоккея, сделал одним из лучших форвардов в мире. А также отблагодарить игру, так много давшую его семье. Однако начинать все опять пришлось с самых низов.
– Я – снова новичок. Мне многому надо научиться, – сказал Козлов, когда мы пришли к нему в главный офис «Спартака» – одной из московских команд Континентальной хоккейной лиги.
Козлов провел в «Детройте» девять сезонов. Вне всяких сомнений, он был самым гордым и благодарным членом Русской пятерки. Помимо этого, он был самым скромным. Ему каждый раз удавалось оставаться в тени, даже когда он забрасывал решающие шайбы. Для него было серьезным ударом, когда летом 2001 года «Ред Уингз» обменяли его в «Баффало» на вратаря Доминика Гашека, который помог «Крыльям» выиграть еще один Кубок Стэнли в 2002 году.
Из-за травм Козлов сыграл всего 38 матчей за «Баффало», и следующим летом его отправили в «Атланту», где он провел еще семь результативных сезонов, прежде чем уехать из НХЛ и отыграть еще пять лет в КХЛ, после чего завершил карьеру. В НХЛ Козлов провел 1182 матча, забросил 356 шайб, отдал
