Ирина Ободовская - После смерти Пушкина: Неизвестные письма

Но наивность Ивана Николаевича в отношении «беско­рыстия» Дантеса просто удивительна! И предложение со­действовать заказу машины (тогда предприятия Дмитрия Николаевича будут работать лучше), и посредничество в от­ношении продажи полотна (обратим внимание, что Дантес уже написал об этом Носову), а также разыгранная семей­ная идиллия — все это имело целью так или иначе выжать деньги с Гончаровых, так что ни о каком бескорыстии и ре­чи быть не может.

Как ни странно, но о сестре Иван Николаевич пишет очень мало. «Катя беспрестанно говорит о своем счастье, и только одна мысль неотступно преследует ее: никогда не возвращаться в Россию». Но истинное счастье не нуждается в том, чтобы о нем говорили беспрестанно. Поведение Ека­терины Николаевны не должно нас удивлять: оно диктова­лось присутствием Дантеса, а также настойчивым желани­ем показать брату, а через него и всем родным, что она лю­бима мужем, ни в чем не раскаивается, ни о чем не жалеет, в том числе и о родине (к которой где-то в глубине души, по ее же словам, она хранит самую большую любовь!). У нее не было иного выхода... Это еще раз подтверждает, что то, что она говорит и что чувствует на самом деле, — не одно и то же. О многом умалчивает и Иван Николаевич, оставляя это до личного свидания: «...Мне так много надо было бы тебе обо всем этом рассказать...» — говорит он.

Как реагировали на эту встречу мать и Дмитрий Николаевич, мы узнаем из письма Натальи Ивановны из Яропольца от 21 апреля 1842 года:

«...Я получила вести от Вани и Мари, оба хотя еще и сла­бы, но начинают поправляться. Их свидание с Катей состоя­лось, и хотя ее сопровождал муж, все прошло дружески и приятно. Мари очень хвалит Катю и хорошо отзывается о Геккерне. Она мне пишет, что если бы не ее болезнь, она бы самым приятным образом провела те четыре дня, что Катя и ее муж были у них. Они привезли с собой двух старших де­вочек, Матильду и Берту. Ваня и Мари очарованы их малют­ками, они очень милы и необыкновенно хорошенькие. При­знаюсь тебе, их свидание, прошедшее хорошо с обеих сто­рон, мне доставило большое удовольствие...»

Приписка

«В тот момент, когда я собиралась запечатать письмо, пришла твоя посылка. Я тебе бесконечно благодарна за вни­мание. Ты мне пишешь о свидании Кати и ее мужа с Ваней и Мари. В своем письме я тебе сообщила эту же новость и от глубины души разделяю твое удовлетворение благополуч­ным исходом их свидания. Я очень горжусь тем, что моя крестница Берта такая хорошенькая. Да будет Господь ми­лостив ко всем им, таково мое желание».

И Наталья Ивановна, и Дмитрий Николаевич знали об отношении Ивана Николаевича к Дантесу, о том, с каким настроением он ехал за границу, поэтому возможная его встреча с ним внушала им большие опасения. Они боялись ссоры, скандала, а может быть, принимая во внимание его вспыльчивый характер, и чего-нибудь худшего. Поэтому благополучно прошедшее свидание («хотя ее сопровождал муж», обратим внимание на это «хотя») успокоило их. Ната­лья Ивановна, несомненно, очень жалела дочь и старалась морально поддержать ее в трудной ее жизни, ей хотелось, чтобы, хотя бы внешне, все было хорошо. Вероятно, по­этому она любезно относилась в своих письмах к Екатерине Николаевне и к Дантесу — ради дочери. Но об истинном его к жене отношении она знала, о том свидетельствует, как мы увидим далее, одно из ее писем.

Вернувшись в Сульц, Дантес получил необходимые све­дения у машиностроительной фирмы Кёхлин относительно заказа для Гончаровых, и уже 1 апреля послал Ивану Нико­лаевичу в Баден подробнейшее письмо.

«Сульц, 1 апреля 1842 г.

Любезный друг, посылаю вам, как мы условились, все возможные сведения, касающиеся рулонной машины. Вы можете быть уверены, что я долго беседовал с этими госпо­дами, которые, несомненно, имеют самое большое пред­приятие этого рода на всем континенте. Я постарался уз­нать все подробности, которые могли бы быть полезны Ди­митрию. Искусство изготовления бумаги сделало такие успехи в Европе, что рулонная машина стала наилучшей как по количеству, так и по качеству, без которой любому фаб­риканту невозможно производить товары хоть с какой-либо выгодой. За полтора года промышленники моего департамента заказали 9 машин этой фирме и, несмотря на ее стои­мость, получают большие прибыли. Кроме того, вот еще сведения, которые очень важно, чтобы вы сообщили своему брату: г-н Кёхлин говорит, что в России производят только треть той бумаги, которую она потребляет, две остальные трети ввозятся из-за границы; он делает из этого вывод, что положение русского фабриканта, который мог бы выпус­кать хороший товар, могло бы быть очень выгодным.

Великий секрет промышленности — производить много и быстро, по той простой причине, что издержки тогда уме­ньшаются, распределяясь на большее количество товаров но тут-то как раз и находится препятствие для русских про­мышленников, потому что у них работают только крепост­ные, и также потому, что православная религия имеет боль­шое количество праздников, когда работы не производятся. Отсюда неисчислимая потеря времени для фабриканта. Вот тот совет, который мне поручили вам дать, если ваш брат решит заказать эту машину. Непременно надо было бы, что­бы Димитрий нанял в немецких провинциях человек десять рабочих-протестантов (этого количества достаточно для ра­боты машины), которые не праздновали бы никаких празд­ников и работали бы круглый год. Вы увидите также, что в подробном письме насчет машины мне было предложено взять мастера; так как эти машины мало известны в России, я подумал, что специальный человек был бы необходим, по­этому я просил сообщить, каково будет его жалованье, а также и инженера, который во всяком случае должен сопро­вождать машину для ее монтажа.

Впрочем, Димитрию для того, чтобы иметь самые точ­ные сведения о качестве машин, которые поставляют Кёхлины из Мюльхауза, надлежит только обратиться к Со­болевскому и Мальцеву, которые делали заказы этой фирме.

Вот, любезный Жан, все сведения, что я мог получить, и будьте уверены, что я занимался этим делом с большим удо­вольствием, и если оно уладится, я надеюсь, это даст Димит­рию то благосостояние, которого я ему желаю от глубины души. Я забыл вам сказать, что для изготовления подобной машины нужно три месяца, так что Димитрий не должен те­рять времени, если он хочет сделать заказ, чтобы успеть воспользоваться навигацией этого года.

Я получил сегодня письмо из Парижа. Барон де Геккерн взялся вам заказать рисунок красивого тильбюри (род экипажа) у одного из лучших каретников столицы; он также написал в Амстер­дам относительно полотна, и как только я получу ответ, я вам его пришлю. Поручение вашей жены исполнено и уже отправлено. Признаюсь вам, что я взял это на себя, я не хо­тел предоставить удовольствие Катрин оказать ей эту маленькую услугу, так мне хочется сохранить место в ее хороших воспоминаниях. Малютки много говорят о баденских дяде и тете, я их успокаиваю, обещаю, что они их увидят этим ле­том; я думаю, что вы по-прежнему имеете такое намерение, чтобы я мог сдержать обещание, данное мною моим доче­рям.