Анатолий Рыбаков - Роман-воспоминание

Ну что ж, скажет читатель, у каждого правителя, даже самого хорошего, свои недостатки: у Горбачева – эгоцентризм, тщеславие, самовлюбленность. Бывают недостатки и покрупнее, и пострашнее.

Верно. Но у Горбачева был еще один недостаток. Главный. Он не имел качеств лидера.

Это стало очевидным во время Чернобыльской катастрофы.

Во время национальной трагедии даже Сталин и тот, хотя и выступил через десять дней после начала войны, все же нашел нужные слова: «Братья и сестры…» Народ эти слова запомнил. Горбачев промолчал, ушел в сторону. Беда объединяет людей, Горбачев имел возможность сплотить народ вокруг себя. Упустил такую возможность. Катастрофа произошла в ночь с 25 на 26 апреля. Первые короткие осторожные сообщения прозвучали по телевизору вечером 28 апреля, в печати появились 29 апреля… Горбачев выступил только 14 мая, через 20 дней (!) после катастрофы. Посочувствовал, «воздал должное», поблагодарил, а потом написал: «В те тревожные дни 1986 года проявились лучшие качества наших людей: самоотверженность, человечность, высокая нравственность» – обычная казенная, ритуальная партийная лесть народу.

Горбачев оправдывается незнанием, закрытостью, секретностью атомной энергетики. От кого секретность? От руководителя государства? Незнание? Если берешься управлять атомной державой – обязан знать всю правду.

Через три месяца, когда вроде бы с Чернобылем подутихло, Горбачев заявляет: «Мы не согласимся скрывать истину… Наша работа теперь на виду у народа и всего мира… Трусливая политика – это недостойная политика…» Красиво, звучно, мужественно! Ну, а Тбилиси, Нагорный Карабах, Вильнюс, Рига, Алма-Ата, Сумгаит, Фергана, Молдавия?.. Опять ничего не знал, ничего не ведал? А забастовка шахтеров с требованием отставки президента? Вот тут Михаил Сергеевич отреагировал. «Продумали даже, когда начать забастовку, – 1 марта, за день до моего 60-летия». Какие невоспитанные эти шахтеры, какие бестактные! Испортили день рождения президенту. Обидчив был. По любому поводу угрожал отставкой. «Живите дальше, как хотите, а меня увольте», «С меня достаточно», «Оставляю вас одних», «Решайте, на вас падет вся ответственность», «Несмотря на все попытки остановить меня, я ушел в свой кабинет». Думал, без него не обойдутся.

В финале карьеры – путч в августе 1991 года. Горбачев уверяет, что понятия ни о чем не имел. Гэкачеписты, наоборот, утверждают, что Горбачев являлся его «крестным отцом».

Я не знаю, кто из них говорит правду. И я не историк. Но интересен такой вопрос: почему в момент путча Горбачева не было в Москве? Почему оказался в Крыму, в Форосе? Проследим коротко события 1991 года так, как их описывает сам Горбачев в главе, названной им весьма драматически: «Грозный 1991 год», а раздел, посвященный событиям конца года, озаглавлен «Раскаты грома».

Ситуация, по словам Горбачева, состоит в том, что страна разделена на два лагеря, грубо говоря, на «партноменклатуру» и «демократов».

Цитирую:

«Оба фланга начали осуществлять свою далеко рассчитанную стратегию… Две группы заговорщиков вели подкоп под Кремль, стараясь опередить друг друга…»

Что делали «демократы»:

«В январе и феврале 91-го года велся в полном смысле артиллерийский обстрел позиций союзных властей… Наиболее одиозные публикации содержали прямой призыв к неповиновению и сопротивлению».

Ельцин «выступил с сенсационным заявлением по телевидению, потребовав немедленной отставки Президента СССР… Его речь была переполнена грубыми, оскорбительными замечаниями по моему адресу. Руки дрожали… не владел полностью собой и с усилием, натугой читал заготовленный заранее текст».

«В своем выступлении в Доме кино Ельцин уже призывал своих сторонников „объявить войну руководству страны, которое ведет нас в болото“… Горбачев „обманывает народ и демократию“».

«Если Председатель Верховного Совета России призывает идти войной на Президента СССР, то добра от этого стране не будет».

Действовала и «партноменклатура»:

«На апрельском Пленуме дело дошло до требования смены Президента».

«Депутаты с подачи Павлова и при сочувствии Лукьянова начали муссировать тему введения чрезвычайного положения в стране».

«В Смоленске собрались партработники… В их выступлениях содержались резкие выпады против Политбюро, в первую очередь против генсека, призывы к чрезвычайным мерам спасения страны».

И, наконец, вывод Горбачева: «Обстановка тяжелейшая, нужны неординарные меры».

Какие же неординарные меры предпринял Горбачев? Улетел в Форос.

«31 июля в Кремле состоялся прием Буша… Ельцин и Назарбаев направились к Президенту США… последовали горячие клятвенные заверения, что они „сделают все для успеха демократии в этой стране“… Конечно, это уже выходило за всякие рамки. Это был сигнал Президенту СССР – предстоят нелегкие времена».

Как же отреагировал Горбачев на этот сигнал? Как встретил нелегкие времена? Отбыл в Форос.

«Месяцы, недели, даже дни по их значению и последствиям становились равными иным столетиям».

Как же повел себя Горбачев в эти роковые дни? Умчался в Форос.

«Возможность острого столкновения между силами обновления и реакцией я допускал».

Как же предотвратил президент столкновение? Все так же, улетел в Форос.

Почему не остался в Москве, где друг другу противостояли два враждебных лагеря, готовые к схватке? Логично только одно объяснение. Не знал, чья возьмет, потому и поспешил в Форос. Победит партноменклатура – возвратится в Москву как ее глава, Генеральный секретарь партии. Одолеют «демократы» – вернется как законный, признанный всем миром президент.

Победили «демократы». Горбачев вернулся в Москву, осудил гэкачепистов и отказался от партии, в которой состоял сорок лет и которая вознесла его на вершины власти. «КПСС свою историческую роль отыграла и должна была уйти со сцены». Однако не помогло. Ельцин распустил СССР. Генсек остался без партии, президент без страны. Перехитрили его Шахрай с Бурбулисом – авторы документа о роспуске СССР.

Конечно, обиделся. «Никаких проводов не было. Никто… мне не позвонил ни в день ухода, ни после – за три с лишним года». И народ не вспомнил: на президентских выборах 1996 года Горбачев даже одного процента голосов не набрал. Но, уходя, предъявил требования.

По свидетельству Ельцина: «Список претензий Горбачева – его „отступная“, – изложенных на нескольких страницах, был огромен. И практически весь состоял из материальных требований… Пенсия в размере президентского оклада с последующей индексацией, президентская квартира, дача, машина для жены и для себя… Фонд… Охрана… Его расчет был очень прост: раз вы так хотите от меня избавиться, тогда извольте расплатиться…»