Расул Гамзатов - Мой Дагестан

Спел бы я еще песню об Али, но очень она длинна. Поэтому позвольте, я, как и в первой песне, где спою, где перескажу своими словами.

Жил в одном ауле Али. Была у него молодая красивая жена, была у него старая мать. Надолго уходил он в горы пасти овец.

Однажды пришел к Али человек с наказом от матери, чтобы бросил Али своих овец и шел скорее домой.

Недобрые предчувствия закрались в сердце Али. Не случилась ли какая беда? Зачем он мог понадобиться? А если беда, то от кого ее можно было ждать, как не от молодой жены?

Спрашивает он у посыльного, а тот молчит. Стал настаивать Али, стал сердиться, стал кинжалом грозить, и тогда рассказал ему тот человек:

- Красивая жена у тебя, Али.

Ночью тихо, все в доме спят.

Но тогда скажи мне, о друг Али,

Почему окошки во тьме скрипят?

Молодая жена у тебя, Али,

Покрывает землю снежком седым.

Но тогда скажи мне, о друг Али,

Чьи на свежем снегу следы?

Не от ветра окна скрипят, о нет,

Открывает окна твоя жена.

Твой подарок не носит она - браслет,

И кольцо твое не носит она.

Али, конечно, спешит в аул. Сразу, не заходя к матери, спешит к молодой красавице жене. Жена хочет снять с мужа бурку и папаху, предлагает бузы, хочет, чтобы он отдохнул с дороги.

- Раздевайся, я бузой тебя напою.

В доме сыр и лепешка есть.

- На какие плечи бурку мою

Без меня примеряла здесь?

- Ты сними и папаху, хозяин мой,

Богатырь ты мой, молодец.

- Ты кого поила хмельной бузой,

Пока пас я в горах овец?

Али выхватил кинжал и ударил два раза свою жену.

- Счастлив будь, богатырь Али,

Триста лет на свете живи,

Но взгляни на меня, богатырь Али,

На полу я лежу в крови.

Да пошлет спасенье тебе Аллах,

На тебе его благодать.

Отнеси меня на своих руках,

Положи меня на кровать.

- Положу, - раздается Али ответ,

Если скажешь ты мне в лицо,

Где подарок мой, дорогой браслет,

Почему ты сняла кольцо?

- Ты сундук открой, богатырь Али,

И браслет и кольцо на дне.

Если нету рядом тебя, Али,

То зачем украшенья мне?

Али бросился к матери:

- Ты зачем меня позвала, что случилось?

- Жена по тебе соскучилась, дети соскучились. Да еще, думала, свежей баранины привезешь. Давно не ели.

Схватился Али за голову, побежал опять на половину жены.

Угасают очи, в них меркнет свет,

Холодеют руки, не дышит грудь.

Слезы льет Али, а жены уж нет,

И никак ее не вернуть.

В третий раз Али обнажил кинжал.

Все в крови его острие.

Обернул к себе, посильней нажал

И упал он возле нее.

Так и кончилась эта история. Похоронили их рядом. Выросли около могилы два дерева.

Ну о чем же еще мне спеть? Разве что о Камалил Башире? Кто такой Камалил Башир? Это наш дагестанский, если хотите, Дон-Жуан. Говорят, когда он пил воду, то было видно, как льется по горлу светлая вода. Так тонка и нежна была его кожа. И вот эту-то шею перерубил его отец. За что? За то, что его сын был слишком красив.

Ну что же, умер Камалил Башир, а о любви продолжают петь, как и пели.

Ребенок еще в колыбели, а песни о любви уже звучат над ним.

Еще раз я должен вспомнить нашу бесхитростную народную игру. Она называется у нас "бакиде рахьин".

Это состязание в лиричности, соревнование в остроумии, в умении найти нужное и скорое слово - вот что такое эта игра. В каждом ауле Дагестана знают ее. В зимние долгие вечера собираются в чьей-нибудь сакле аульские юноши и девушки. Не пьют водку, не режутся в карты, не лузгают семечек, не охальничают, но играют в поэзию. Это ли не прекрасно!

Появляется палочка. Она оказывается в руках у девушки. Девушка дотрагивается палочкой до юноши и поет:

Возьми эту палочку, самый красивый,

Выбери ту, что красивее всех.

Юноша выбирает девушку, и та садится на табуретку. Между ними начинается песенный разговор.

О красавица, красавица,

Как зовут тебя, скажи?

О красавица, красавица,

Чья ты родом, расскажи.

Все хлопают в ладоши и поют: "Ай, дай, далалай!"

Имя я уже сказала,

Но другому, не тебе,

И любовь я обещала,

Но другому, не тебе.

Все хлопают в ладоши и поют: "Ай, дай, далалай!" Девушка встает с табурета, выбирает палочкой юношу, который сядет вместо нее. Новая пара затевает новый песенный разговор:

Девушка:

Снегом горы покрывает,

И тропинок не видать.

Златорунному ягненку

Негде травку пощипать.

Юноша:

Снег растает и прольется

Серебристою водой.

На твоей груди пасется

Тот ягненок золотой.

"Ай, дай, далалай!" Выходит новая пара.

Девушка:

У студеного молодца,

Под скалой дракон живет.

Златорогому козленочку

Напиться не дает.

Юноша:

У студеного колодца

Не пугай драконом нас.

А козленочек напьется

Из твоих прекрасных глаз.

"Ай, дай, далалай!" Выходит новая пара.

Юноша:

По ущелью вьюга злится,

И река покрылась льдом.

На тебе хочу жениться

И построить новый дом.

Девушка:

Где-нибудь в другом ауле

Ты невесту выбирай.

Не посадишь куропатку

Вместо курицы в сарай.

"Ай, дай, далалай!" Все хлопают в ладоши, смеются. Так проходят длинные зимние вечера.

Дагестанские песни о любви! Пока этот юноша просил, чтобы девушка вышла за него замуж, другие ее бесцеремонно украли.

Пока к этой девушке вежливо стучали в дверь, другие залезли к ней в окно.

Проходят века, а песни живут себе и живут. Их создают певцы, но и они создают певцов.

Может ли быть свадьба без песни, может ли пройти день без песни, может ли прожить человек без песни?

У нас говорят: кто не знает песен, тому жить надо не в доме, а в хлеву.

Говорят еще, что великан, не знающий любви, не достанет и до пояса влюбленному человеку.

Рассказывают про Махмуда. Во время первой мировой войны он был на карпатском фронте вместе с Дагестанским конным полком. Там он написал свою знаменитую песню "Мариам", и боевые друзья Махмуда стали ее петь на привалах. А история этой песни такова.

В одном жестоком бою русские войска захватили село, выбив оттуда австрийцев. Преследуя бегущего неприятеля, Махмуд оказался около церкви. Из церковных дверей выскочил перепуганный австриец, но увидев свирепого горца на коне, юркнул обратно в церковь.

У Махмуда за несколько дней до этого погиб брат, и он жаждал мести. Недолго думая, соскочил он с коня и, обнажив свой кинжал, бросился вслед за австрийцем, думая, что сейчас изрежет его на куски. Но, вбежав в церковь, Махмуд остолбенел.