Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest - Роб Хэлфорд
Важнее всего для меня, что каждый день я проживаю без алкоголя. Я больше не был ни на одной встрече АА, но, когда вышел из клиники реабилитации – уже больше трети века назад, – моя наставница, Ардит, подарила мне книгу медитаций.
Я вожу эту книгу с собой по всему миру. В ней есть медитация на каждый день года, поэтому я положил ее возле кровати и читаю перед сном. Каждую прочитал уже тридцать четыре раза. Если не прочту свою ежедневную медитацию, я не ложусь спать. Все просто.
Трезвость научила меня быть честным. Она положила конец лжи и притворству, вызванным употреблением алкоголя и наркотиков. Также я стал совершенно честен перед самим собой, признавшись всему миру в том, что я – гей. Когда всю жизнь сидишь в шкафу, живешь во лжи, каждый день испытываешь сдержанность и давление. И когда наконец открываешь дверцу и выходишь, перестав прятаться, из сердца вырываются откровенность и честность. Больше не хочется ничего умалчивать и сдерживаться. Хочется исповедоваться!
Я часто задаю себе вопрос, почему мне понадобилось так много времени, чтобы признаться, и почему, когда я сделал этот огромный шаг, все вышло совершенно случайно, во время интервью на MTV! Но все же в процессе написания этой книги я понял, что именно так и должно было случиться. Так суждено. Прежде я был не готов.
Всю жизнь, особенно в юности, геям приходилось сталкиваться с гомофобией и предубеждениями, в газетах, по телевизору и в повседневной жизни. Мы вынуждены были жить с чувством, будто мы какие-то изгнанники – в школе, на работе… Даже в собственных семьях.
Но благодаря этому мы стали только сильнее. Гораздо сильнее. Мы научились справляться с ежедневным ужасом и бороться, пытаясь сделать так, чтобы нас приняли в общество. Испытав все это, ты знаешь: ничто не может причинить тебе боль. Называй меня, как хочешь…
Если бы сейчас мне был 21 год и я бы начинал карьеру в группе, признался бы в первый же день. Сегодня мир другой. Он лучше, чем был в начале 1970-х. Спасибо огромное мистеру Хамфрису:[127] он не скрывал свою ориентацию. Больше над геями никто не подшучивает, не насмехается… и не бьет.
Предубеждения и невежество по-прежнему с нами. Мне до сих пор время от времени пишут в сообщениях, что все пидоры должны сдохнуть. Жалкие фанатики по-прежнему пытаются оскорбить меня в социальных сетях. Но я с радостью могу сказать, что теперь они меня абсолютно не заботят. Кнопка «удалить» на клавиатуре придумана как раз для этого!
Я многие годы не мог добиться уверенности в себе и спокойствия. Теперь я действительно в гармонии с собой и счастлив, и дело не в моей трезвости или признании. Дело в том, что я двадцать пять лет провел с партнером, с которым невероятно близок и являюсь единым целым. Если повезет, каждый встретит «своего человека». Им для меня стал Томас.
Мы каждый день проводим вместе. Практически неразлучны. Томас ездит со мной на все гастроли Priest – на самом деле я сомневаюсь, что сегодня смог бы справиться в туре без него. Он моя скала, мой воздух.
Когда мы в Финиксе, из-за бессонницы я редко ложусь спать раньше трех утра. Поэтому мы спим до обеда, затем едем перекусить в ближайший торговый центр. Потом можно залезть в бассейн. Мы себя не перетруждаем. И нам это нравится.
Может быть, фанаты Priest думают, что я каждое утро гоняю на своем «Феррари», встречаю Леди Гагу, пью шампанское, а затем прыгаю с парашютом. Мечтать не вредно! Когда Priest отдыхают от гастролей, вот так мы с Томасом и живем. Мы довольно… скучные.
В туре нас круглосуточно окружают посторонние. И этому нет конца. Поэтому когда мы возвращаемся в Финикс, приятно посмотреть вечером какое-нибудь кино по Netflix… Или съездить пару раз в месяц в казино, часок поиграть на автоматах. Это все, что нам надо.
В Уолсолле все так же скромно. Томасу нравится приезжать со мной в Уолсолл: там можно ходить пешком, а не ездить, как в Америке. Мы видимся с моими родными, зависаем… И каждый вечер отправляемся на «ночные прогулки».
Идем по улицам вокруг моего дома, где я живу последние сорок лет. Проходим мимо крошечного глухого переулка, где родители наконец-то разрешили мне купить им бунгало. Никогда не забуду, как они были счастливы.
Долгое время после смерти родителей я не мог ходить по этому переулку и смотреть на их старый домик. Слишком больно и мучительно. Слишком много воспоминаний. Мамы и папы больше нет. Детство кончилось. Я старался сдерживать слезы.
Теперь я хожу там. Но крайне редко.
В следующем году мне стукнет 70 лет, и я понял, что хочу рубить в Priest столько, сколько смогу. Однажды уйдя из группы, я совершил ошибку, и никогда этого больше не сделаю. Со сцены меня вынесут только вперед ногами.
Я хочу вечно драть глотку! Пение – это отдушина; моя цель и смысл в жизни. Находясь на сцене с Judas Priest, я чувствую себя по-настоящему живым. Не могу передать эмоции и радость, которые испытываю. С этим ничто не сравнится. Я хочу и в 80 вопить песню «Painkiller»!
Гленн разменял уже восьмой десяток и всегда называет наших поклонников «детишками» – даже несмотря на то, что многие младше его всего на десять-двадцать лет! Я считаю, это очень мило и искренне. Ведь сколько бы тебе ни было – приходя на концерт хеви-метал-группы, ты снова ощущаешь себя подростком.
Сегодня Judas Priest, как и многие группы-ветераны, – это машина времени. Мы можем исполнять песни из семидесятых, восьмидесятых или девяностых и перенести вас прямо в тот период. Эй, на дворе снова 1978 год! А теперь 1985-й! Мы – семья, с детьми. И у семей прекрасные воспоминания.
Я все так же влюблен в хеви-метал. Каждый день сижу в планшете и внимательно ищу сайты с новыми артистами и музыкой. Музыкальные метал-сцены развиваются в самых неожиданных странах – например, в Южной Африке и даже в Иране! Я хочу, чтобы Priest там выступили.
Сегодня, перед тем как лечь спать и прочитать книгу медитаций, я молюсь. Читаю молитву Господню и молитву о терпении, а затем молюсь за всех, кто присутствует в моей жизни: за Томаса, свою семью, наших поклонников – за всех. Я действительно верю в силу молитвы.
Я не совсем знаю, кому молюсь, но знаю, что кто-то или что-то меня слышит. Жизнь на планете не
