Жан Жюль-Верн - Жюль Верн

12 октября 1895 года он пишет брату: «Меня целиком захватила работа над продолжением романа По, о котором я тебе уже говорил, я приступил ко второму тому».

Хотя, признается он Полю, «писать мне тяжело, однако работаю я много. К тому же теперь я совсем не двигаюсь и стал таким же домоседом, как раньше был легок на подъем. Возраст, недомогание, заботы — все это приковывает меня к дому».

1 сентября 1896 года он посылает Этцелю первую часть «Антарктического сфинкса», который станет потом «Ледяным сфинксом».

«Роман ничуть не похож на «Капитана Гаттераса», — пишет издателю Жюль Верн, — и персонажи, и действие — все совсем другое. А подоспеет он как раз вовремя, сейчас только и разговору что о путешествиях и открытиях на Южном полюсе. За отправную точку я взял один из самых странных романов Эдгара По, «Приключения Гордона Пима», но читать его совсем не обязательно. Я использовал все, что не закончил По, в том числе и тайну, которая окутывает некоторых из его персонажей. Мне пришла счастливая мысль: один из моих героев, считавший, подобно всем, что роман Эдгара По всего лишь фантазия, оказывается вдруг лицом к лицу с действительностью. Стоит ли говорить, что я пошел гораздо дальше По. Впрочем, сами увидите, надеюсь, что мои читатели будут заинтересованы.

Меня захватило все необычайное, присущее этому произведению, и я хочу посвятить его памяти Эдгара По и нашим американским друзьям. Роман увлек меня, посмотрим, увлечет ли он публику».

В январе 1897 года Жюль Верн поправляет корректурные листы своего нового романа, а между тем его снова мучают сильные головокружения, и ему опять пришлось делать промывание желудка. Рука его уже совсем не слушается, к ревматизму добавился еще и бронхит, передвигается он с трудом. А тут еще скверные вести от брата, у которого начались сердечные приступы, и скоро писатель узнает о его смерти. Это повергнет его в отчаяние: потерять такого друга! Никогда он не думал, что переживет своего брата. Сам Жюль Верн настолько болен, что не может присутствовать на похоронах Поля.

Не оставляют его и заботы о сыне. 15 марта 1897 года он, «чуть ли не умоляя», просил Этцеля о большой услуге: речь шла о поддержке, которую тот мог оказать Мишелю в получении должности (очевидно, в железнодорожном управлении). Вот увидите, говорил Жюль Верн, Мишель проявит себя, он умен и трудолюбив, это поможет ему в будущем. С этой должностью, которую посоветовал ему двоюродный брат Ш. Бурдон, ничего не вышло, но тот предложил ему сделать еще одну попытку, «по соседству». Думается, что такая попытка удалась, так как мой отец и в самом деле работал в администрации Всемирной выставки 1900 года.

Джиорлинг, герой романа «Ледяной сфинкс», не сомневается, что роман о Пиме является порождением гениального воображения величайшего поэта Нового Света. «Это чистейшая фантазия, и даже бредовая фантазия». Проведя некоторое время в Кристмас-Харбуре на островах Кергелана, Джиорлинг отправляется в Тристан д'Акунью, его взял пассажиром на борт своей шхуны «Гальбран» молчаливый капитан по имени Лен Гай. Моряк этот убежден, что рассказ о путешествии Пима вполне достоверен и что кто-нибудь из экипажа «Джейн» все еще жив. Он даже пытался отыскать следы Пима и его товарища Дирка Петерса. Напрасно! «Еще бы, — восклицает рассказчик, — ведь этих людей не существовало!» Но скептицизм его поубавился, когда «Гальбран» подобрал распростертого на проплывающей мимо льдине человека. То был замерзший труп Патерсона, подшкипера «Джейн»! Из записной книжки, найденной в его кармане, они узнали, что капитан Вильям Гай и пятеро матросов с «Джейн», оставшиеся в живых, вот уже одиннадцать лет ждут помощи на острове Тсалал. Оказывается, все это время Лен Гай не терял надежды спасти Вильяма Гая, своего родного брата, и отныне Джиорлинг будет помогать в его поисках.

В Порт-Эгмонте на Фолклендских островах «Гальбран» пополняет свой экипаж, чтобы суметь противостоять возможному нападению туземцев на острове Тсалал. В числе нового пополнения матросов оказался Гунт, метис с довольно странным лицом, мощного телосложения. Во время бури среди вздыбившихся ледяных гор Гунту представится возможность проявить свою храбрость и физическую силу. Бросившись с верхушки реи в бурлящие волны, он спасает Мартина Гольта, но отказывается принять его благодарность.

Наконец «Гальбрану» удается обогнуть полосу сплошных льдов и выйти в свободное ото льда море, открытое Уэдделем. Оставалось проверить, как далеко простирается этот свободный проход. Сегодня никто не сомневается, что он упирается в Антарктический континент, но в ту пору предполагали, что континент этот состоит из двух частей, разделенных широким морским рукавом. По вполне понятным причинам такая гипотеза допустима в фантастическом рассказе, который является продолжением еще более странного романа Эдгара По.

Немыслимо было считать путешествие Пима действительным фактом, да к тому же еще переносить в реальный, осязаемый мир фантазии американского поэта. Капитан «Джейн» достиг 81°41' южной широты, что само по себе было уже подвигом, а дальше неистовое воображение По просто не знает удержу.

По мере того как «Джейн» приближается к Антарктике, температура повышается, а это свидетельствует о том, что мы все более углубляемся в парадоксальный мир.

Остров Тсалал, на который высадились герои По, таит немало сюрпризов. Стремиться понять их — напрасный труд: смысл их как раз в том, чтобы сбить с толку читателя и перенести его в сверхъестественный мир невероятного. Единственный бесспорный факт этого странного повествования — настойчивое противопоставление черного и белого цветов. Туземцы, эти «новые люди», как говорится в романе По, с черными зубами и сами черные как смоль панически боятся всего белого. Жизнь их состоит из всего черного, их окружают только черные животные, это наводит на мысль о том, что белый цвет является для них символом смерти. Поэт не говорит этого прямо, но дает донять, что белое в их глазах олицетворяет холод, лед и снег, которые таят в себе смертельную опасность для их крохотного теплого уголка земли. Совокупность ям на дне глубокой каменной пропасти в общей сложности давала арабское слово, означающее «белое существо», эфиопское слово, означающее «заоблачное существо», и египетское — «южная область». Этим несчастным чернокожим, явившимся, быть может, из далекой Африки, кажется, что на Юге обитает некое страшное белое существо. Этот «белый ужас», который мог послужить причиной истребления белых людей, явившихся на остров черных, занимает центральное место в том фантастическом сновидении, которое владеет поэтическим воображением По.