Виктор Буганов - Булавин

Командующий вернулся в Коротояк к середине ноября; поход против Голого, по его словам, «зело труден был от великих снегов и от морозов». Он доволен тем, что сделано; теперь можно быть спокойным за состояние здешнего края, «разве, чтоб на весну не отрыгнулося, не чаял бы по милости господней. Однако ж вовсе надеятца неможно по такому народу слабому» — полной уверенности в том, что весной следующего года восстание не начнется снова, у него не было.

Извалов и Федосеев рыскали по верховым станицам. Действовал приказ командующего: «искоренить» всех повстанцев из войска Голого, самого его схватить; за его укрывательство уничтожать станицы, казнить его пособников. Оба помощника Долгорукого жгли станицы, казнили, сажали в воду приверженцев Голого, его близких — утопили его мать и жену.

Долгорукий, будучи уже в Воронеже, в начале декабря известил царя о поимке Колычева и Стерледева, есаула Голого, в Песковатской станице. Узнал он и о главном атамане:

— А о воре Голом присыльные казаки сказывают, что есть у них об нем веденье, бутто он шатаетца по яругам [33] и с ним человек около 20-ти. И те от нево бегут от великого голоду; не токмо у них хлеба, — и лошадей ели; и того нет. И по моим письмам пошли за ним для поимки его. Также я писал о поимке его, вора, к Извалову и к другим, и по всем рекам разослал указы о поимке ево, вора. А жену и мать вора Голова, поймав в Тихой (станице. — В. Б.), посадили в воду. И многих единомышленников Голова побили и в воду посажали.

Можно представить, как бедствовали и мучились без крова и еды Голый и те, кто оставался ему верен. После беспощадных расправ и опустошений местные казаки жили в страхе, сильно бедствовали. Доносы и предательство некоторым служили средством спасения жизни. Но атаман еще два месяца скрывался от преследователей. Лишь в начале февраля к Долгорукому в Воронеж пришла весть о том, что Голого поймали казаки Митякинской станицы — атаман пробирался к родным местам, и здесь, на Донце, настигли его предатели.

«Казаки знатные» с Хопра сообщали, что «непрестанно по Хопру пущих воров, которые к воровству приличны, выискивают и сажают в воду».

Пленных булавинцев осенью и зимой переправляли в Москву — сначала тех, кого взяли во время убийства Булавина, в том числе его сына и брата; потом Голого и других. Многих послали на каторжные работы в Азов и Троицкий, хотя, по словам губернатора, им быть там «ненадобно впредь для таких же шатостей». Уже весной, в конце апреля 1709 года, когда Долгорукий перешел с полками из Воронежа в Коротояк, чтобы идти дальше, к Изюму, к нему прислали из Черкасска еще шестерых повстанцев:

— Прислали, государь, ко мне лехкую станицу, Ивана Фролова с товарыщи; да с ними ж прислали воров шесть человек, в том числе один полковник, был при Голом, а другой коротояцкой подьячей, великой вор, — был сначала в воровстве з Булавиным, при убивстве брата моево, писарем и у Булавина в кругах возмущал, и просил ево, чтобы он вступился за них и шел бы на Коротояк и Воронежского присутствия по городам; и говорил, — какая им тягость. И сам в том не запирался и сказывал, что от Зерщикова письмо чел в кругу о убивстве брата моево.

Тех шестерых повстанцев Долгорукий приказал казнить. Всего во время карательных походов летом, осенью и зимой 1708 и 1709 годов Долгорукий, его помощники из воинских командиров и знатных казацких старшин, как он вспоминал полтора десятка лет спустя, казнили до 23 с половиной тысяч человек казаков, бурлаков, крестьян, работных людей, мелких приказных и «от священного чину» (попы, дьяконы, чернецы).

Каратели получили немалые награды. Долгорукому царь пожаловал целую Старковскую волость в Можайском уезде с почти полутора тысячами годового дохода. Офицерам и солдатам его полков, гарнизонов Азова и Таганрога тоже вручили награды, в соответствии с чинами. Предателям Фролову и его помощникам выделили 1400 рублей, а сам старшина, кроме того, стал обладателем нагрудного знака — портрета Петра, усыпанного алмазами. По 100 рублей выдали Извалову и Федосееву, помогавшим Долгорукому в преследовании, поимке и расправах над Голым и его повстанцами.

Но жестокости и преследования повстанцев осенне-зимней поры, несмотря на то, что нанесли им огромный урон, не сломили их окончательно. Казаков на Дону волновали слухи о Некрасове и других казаках, бежавших на Кубань. Ходили разговоры о том, что «Некрасов с с Кубани, подняв орду, идет к Голому на помочь». Казаки станиц Есауловской, Кобылинской, Нижнечирской в конце сентября ушли с семьями на Кубань к Некрасову.

Еще два года, в 1709-м и 1710-м, восстание продолжалось. Некрасов присылал с Кубани своих представителей, которые звали казаков продолжать борьбу или идти к ним на Кубань. А в мае 1710 года сам Некрасов с трехтысячным войском из казаков, калмыков, кубанских татар пришел на реку Берду. Полсотни его посыльщиков приехали на Украину «в малороссийские городы для возмущения и прельщения в народе, чтоб шли к нему, Некрасову, на Берды».

Некрасов, непреклонный и мужественный последователь Булавина, замышлял поднять, как и его предшественник, большое восстание не только на Дону, но и по Украине. Один из посланных им на Украину эмиссаров успел установить связи с есаулами в украинских городах Кременчуге, Власовке, Голтве. Но замыслы эти не удалось осуществить.

Казаки и особенно крестьяне продолжали борьбу в разных районах, прилегавших к области Войска Донского. Повстанцы из верховых городков по рекам Медведице и Терсе стояли станом около города Петровска, в саратовской степи. Петровский воевода Жмакин вступил с ними в бой «с пушечною стрельбою», разбил их, взял трех казаков в плен, а у убитых — многие «заговорные письма» (заговоры от пули и т, д.). Один из пленников признался, что он — крестьянин из вотчины под Воронежем, другой — пушкарский сын из Валуек, третий — крестьянин села Кочетовки Козловского уезда. Все они — из работных людей с будар полковника Бильса, перешедшие после его разгрома к Голому, а потом оказавшиеся в повстанческом отряде под Петровском. С ними вместе к повстанцам перешли и многие Бильсовы солдаты. Они с работными людьми «пришли на реку Терсу в пустое село и жили в том селе недель з десять». В начале следующего года к ним явились медведицкие казаки во главе с Афанасием Ивановым и есаул из Петровска Иван Петров, и они направились с ними в степь к городу Петровску, где и потерпели поражение.

На той же реке Терсе, уже в мае 1709 года, «стояли» повстанцы — булавинец Василий Булакин (Мельников) и «ясаул-голова» Родион Туменок. Действовали они «во многих местах», взяли, в частности, село Карай на Хопре, громили плоты по этой реке. В начале следующего месяца взяли городки Казаринский, Высоцкий, Островский по Бузулуку. В середине июня пришли на Медведицу и захватили Арчагинский городок.