Н. Попов - Конструктор боевых машин

Тогда же выяснилось, что «маус» был изготовлен в трех экземплярах. О его боевом применении свидетельств не имеется. Однако на боевые позиции две машины все-таки выводили: одна из них оказалась в городе Цоссене перед входом в здание германского генерального штаба, а вторая стояла в охране рейхсканцелярии в Берлине. Ну а третья, как уже говорилось, досталась нам в подорванном виде на Куммерсдорфском полигоне.

После тщательного изучения опытных машин, обнаруженных на захваченных нашими войсками испытательных полигонах разгромленной фашистской Германии, выяснилось, что немецкие конструкторы широко экспериментировали, пытаясь улучшить характеристики тяжелого танка «тигр». На его шасси планировалось ставить танковые башни с 105- и 128-мм пушками, разрабатывались проекты установки даже 170- и 210-мм пушек, но довести эти работы до конца фашистским танкостроителям не удалось.

Из осуществленных проектов немецких боевых машин следует назвать самоходную гусеничную установку «карл», имевшую массу 124 т, вооруженную 600-мм мортирой с массой снаряда 220 кг. Таких мортир в немецкой армии было шесть. Фашисты использовали их в качестве осадных орудий при обстрелах Варшавы, Бреста и Севастополя.

Заслуживает упоминания маленький немецкий танк под названием «голиаф». Он представлял собой необычную танкетку без экипажа, которая по сути дела была самодвижущейся торпедой на гусеничном ходу. Управлялась она по радио или по проводам. На советско-германском фронте сухопутная торпеда появилась летом 1943 г. одновременно с «тиграми», «пантерами» и «фердинандами». Два электрических двигателя, каждый на свою гусеницу, работали от аккумуляторных батарей. Заряд весил 70 кг. Подрывался он по сигналу оператора. Общая масса танкетки — 200 кг, длина — 1,5 м, высота — 52 см. Длина провода, соединяющего торпеду с пультом управления, — 250 м. При этом отмечалось, что при клиренсе всего 160 мм самодвижущаяся торпеда повсюду натыкалась на препятствия — камни, пни и прочее. Запаса электроэнергии у нее хватало всего на 5–8 минут движения. И, несмотря на то что оператор мог двигать торпеду вперед-назад, попасть ею в движущийся танк было очень трудно даже на расстоянии 100–150 м.

Танковая промышленность нашей страны непрерывно улучшала конструкции боевых машин. За четыре года войны советские танкостроители прошли удивительно большой путь поиска. В 1942 г. танковые конструкторы дали войскам 10 опытных образцов новых танков для изучения, в 1943 г. — 21, в 1944 г. — 25 и в 1945 г. — еще 16! Многие из них, как известно, поступали потом на вооружение.

Неуклонно улучшалась технология производства. До войны, например, литье для танков производилось главным образом методом ручной формовки. Механизируя этот процесс, танкостроители добились, чтобы на танковых и бронекорпусных заводах 95–98 процентов деталей отливались в постоянные металлические формы — кокили и формовались машинным способом. Широкое применение получила штамповка. До 90 процентов всех горячих поковок было переведено на штамповочные методы. Все это дало возможность поднять производство танков до фантастических цифр: в 1942 г. было выпущено 24 400 танков и САУ всех систем, в 1943 г. — еще 24 100, а в 1944 г. — 29 000![131] Не снизила темпов танковая промышленность и в сорок пятом победном году. Всего за четыре года войны фронт получил 102,8 тысячи танков и САУ[132]. Немецкая танковая промышленность, используя ресурсы ряда оккупированных стран, за шесть лет второй мировой войны, 1939–1945 гг., изготовила 65 100 танков и штурмовых орудий.

Насыщенность советских танковых войск боевыми машинами неуклонно возрастала. Если в контрнаступлении под Сталинградом в ноябре 1942 г. на участках прорыва нашему командованию удавалось создать плотность в 4–7 бронеединиц на один километр фронта, то к концу войны, в Берлинской операции, например, плотность танков на участках прорыва составляла по 30–70 бронеединиц на один километр фронта[133]. При этом численность тяжелых танков с мощным вооружением заметно увеличилась: если в общем производстве советских танков с 1 июня 1941 г. до 1 сентября 1945 г. удельный вес тяжелых танков составил 10,8 процента, то в последние месяцы Великой Отечественной войны он повысился до 18 процентов. Только в 1944 г. Кировский завод, по-прежнему единственный завод в стране, выпускавший тяжелые танки, дал Родине 2250 танков ИС. В общем производстве самоходных артиллерийских установок машины на базе тяжелых танков составляли 20,9 процента. В 1944 г. их было выпущено 2510[134].

К концу войны в строю тяжелых танковых полков чаще находились новенькие танки ИС. Ну а как себя вели стареющие заслуженные KB, много ли их оставалось в строю, когда наша армия на всех фронтах повела решительное наступление на оборонявшегося всеми средствами опытного и вооруженного до зубов противника?

Тяжелые танки KB, спроектированные Ж. Я. Котиным в довоенное время, несли службу в танковых войсках до победных залпов Великой Отечественной войны, и свидетельств тому немало. В Петсамо-Киркенесской наступательной операции, например, в октябре 1944 г. действовали 21 тяжелый танк KB, 59 средних танков Т-34 и 24 самоходные артиллерийские установки ИСУ-152[135]. Наступать нашим войскам пришлось в краю вечной мерзлоты, на местности, насыщенной густой сетью полузамерзающих рек и речушек, среди озер и бесчисленных валунов. «Немцы считали, — пишет по этому поводу генерал-лейтенант А. А. Сосенков, — что в арктической зоне применение танков исключено. Но наши КВ действовали здесь отлично. 150 километров, пройденные ими с боями, — выдающийся успех не только танковых экипажей, а и тех, кто готовил машины к этому труднейшему переходу»[136]. К этой оценке качества машин нелишне прибавить и оценку работы тех, кто создавал эти машины в конструкторских бюро, лабораториях, в заводских цехах и на испытательных полигонах.

К танкам КВ у старых, много повидавших танкистов осталось более чем доброе — трепетное отношение. Первые советские тяжелые танки навечно завоевали их сердца. Боевой командир 3-го Котельниковского танкового корпуса генерал-майор И. А. Вовченко, рассказывая в своих воспоминаниях о переформировании соединений корпуса и переходе на новую технику, пишет, что наряду с лучшими танковыми экипажами они, как святыню, сохранили для себя тяжелый танк КВ № 11385 — танк-знаменосец, на котором перевозили Знамя корпуса.

Описывая заключительные бои на немецкой земле, генерал армии Е. Ф. Ивановский вспоминает о боевых действиях роты танков КВ под городом Либштадтом. Там кировские машины-ветераны нанесли удар по танковой части врага, отбросили ее за реку Пассарге, а затем, сбивая подвижные заслоны из двух-трех танков противника, успешно продвигались вперед. Так на самом финише войны в Заполярье, под Берлином и на Балатоне заслуженные танки КВ победно заканчивали войну.