Юрий Фельштинский - Троцкий против Сталина. Эмигрантский архив Л. Д. Троцкого. 1929–1932

8. Когда автор, столь великодушно раскрывающий свои объятия всему происходящему, пытается вспомнить о задачах революционной политики, то он… увы, становится бюрократом-резонером. Так он пытается установить для всего колхозного движения наилучший «принцип» распределения дохода, по количеству и качеству труда: так-де наибольше будет обеспечен социалистический характер колхозов. Он забывает о мелочи: об аккумуляции колхозного капитала. Каждый колхоз будет стремиться получить сбережения своих членов для покупки скота, машин и пр. Никто не будет отдавать сбережения, полученные в результате более высокой зарплаты, «даром». Если запретить уплату процента, то колхозы будут ее производить тайно. Социалистический «принцип» распределения при скудости средств производства очень скоро перейдет в свою противоположность. И здесь весь вопрос сводится к определению более выгодных, оптимальных темпов и размеров, чтобы на их основе апеллировать не к предрассудкам крестьянина, а к его рассудку, чтобы сводить к минимуму наступательные и отступательные катастрофы, в одной из которых можно похоронить диктатуру пролетариата.

9. Не буду останавливаться на ряде других ошибочных положений, частных по отношению к теме: вопрос об абсолютной ренте, вопрос о партии и генеральной линии и пр. и пр. Отмечу лишь, что в вопросе о партии автор весьма сошел с почвы большевистского понимания партии как авангарда и теоретически растворил ее в классе, чем опять-таки прикрыл политику бюрократии, которая сознательно стремится растворить партию в классе, чтобы освободиться от ее контроля.

Резюмирую: главы и страницы, направленные против буржуазных и социал-демократических критиков, — очень хороши и даже местами превосходны, поскольку автор не сбивает себя и читателя, вводя контрабандой критику левой оппозиции. В области этой критики автор кругом не прав и лишь усугубляет ту ошибку, на которую указала редакция «Бюллетеня». Многие ошибки, а может быть, и все, проницательный автор и сам устранил бы, если бы не облегчил себе работу заранее замаскированным характером своей полемики. 9 декабря 1930 г.

Правлению немецкой левой оппозиции[466]

Уважаемые товарищи!

Я считаю своим долгом обратить ваше внимание на положение дел во Франции. Ошибочная политика группы тов. Навилля, против которой я выступил 21 июня 1930 г. с письмом ко всем секциям, получила дальнейшее развитие и поставила эту группу по важнейшим вопросам в противоречие с основными принципами левой оппозиции. Попытка смягчить организационные формы борьбы внутри Лиги, чтобы идейная борьба могла развернуться без больших потрясений, не привела к положительным результатам. Вопрос организационный сейчас будет, таким образом, разрешаться вместе с программно-политическим. В области профессионального вопроса, в отношении к партии, в отношении к интернациональным задачам оппозиции, группа тов. Навилля заняла в корне ложную позицию, которая препятствует развитию левой оппозиции и может скомпрометировать ее надолго. Заграничное представительство русской оппозиции выступит по этому поводу в ближайшее время с подробным обращением ко всем национальным секциям. Всякая группа и всякий отдельный оппозиционер должны будут занять ясную позицию по принципиальным вопросам, которые разбили Лигу на два лагеря и могут привести к ее организационному расколу. Для сохранения единства заграничное представительство русской оппозиции сделало все, что было возможно. Сейчас этот вопрос отступает на задний план. Сохранение принципиальных основ большевизма выше вопросов формального единства. В свое время я советовал вам пригласить тов. Навилля, во время его пребывания в Берлине, изложить письменно те взгляды, которые привели его на путь острой фракционной борьбы. Я не знаю, сделано ли это было вами. Цель настоящих строк — побудить вас ознакомиться по документам с существом тех вопросов, которые грозят расколоть Лигу и которые противопоставили группу тов. Навилля русской оппозиции.

19 декабря 1930 г.

1931

Административному секретариату интернациональной левой оппозиции

Копия: Правлению немецкой оппозиции, французской оппозиции

Уважаемые товарищи!

Кризис немецкой левой оппозиции, принявший неслыханно острые формы за последние недели, побуждает меня высказать некоторые соображения.

1. В числе других документов я получил копию переписки тов. Веля с берлинским Правлением. Я не могу считать правильным тот характер, какой т. Вель придал своей борьбе против ошибочной и крайне опасной политики Правления, руководимого т. Ландау. Тон писем т. Веля может быть объяснен только его крайне нервным состоянием, вызванным тяжелыми личными ударами, но политически не может быть оправдан, тем более в официальной переписке.

Тов. Вель ставит задачей своей борьбы изгнание т. Ландау из рядов оппозиции. Незачем говорить, что я не могу присоединиться к такой постановке вопроса. Задача состоит в изменении всего характера работы немецкой оппозиции и ее интернациональной ориентации. Эта задача не может быть достигнута одним ударом. Во Франции борьба имеет гораздо более ясное принципиальное содержание. Однако, насколько я могу судить, левое крыло Лиги, составляющее ныне ее большинство, отнюдь не ставит себе задачей вытеснить т. Навилля из состава Лиги. Со своей стороны я считаю безусловно необходимым сделать все — кроме принципиальных уступок — для сохранения возможности совместной работы. То же самое я отношу полностью и целиком к тов. Ландау, характер ошибок которого не случайно сблизил его с Навиллем.

2. В европейской оппозиции мы имеем преимущественно молодых товарищей, из которых многие оказались в оппозиции раньше, чем имели возможность серьезно и длительно участвовать в партии и в массовой борьбе. Оппозиция формируется к тому же в условиях все еще продолжающегося революционного отлива, что питает сектантские и кружковые настроения. Австрия дает нам пример того, какие карикатурные образования склонны искать приюта под знаменем левой оппозиции. Этот пример есть в то же время серьезный урок и серьезное предостережение. В первую очередь — по адресу тов. Ландау.

Тов. Ландау несет двойную ответственность за «Манруф». Он не только игнорировал все предостережения относительно «Манруфа», но позволил себе в самой недопустимой форме атаковать товарищей Милля[467] и Молинье, которые дали совершенно объективную оценку группы «Манруф». Последний поворот в этой группе жестоко наказал т. Ландау, показав, что организационные комбинации и личные связи не заменяют политического воспитания на основе определенной программы.