Анисим Гиммерверт - Майя Кристалинская. И все сбылось и не сбылось

О Майе писали теперь часто. Она старалась не вспоминать о провале на конкурсе, но ей об этом напомнили, и не из желания разбередить рану, а как бы извиняясь за слепоту жюри. Версия с микрофоном подтвердилась и даже приобрела огласку.

«Публика не знает, читатели не ведают, что в кругах эстрады микрофон у певцов, и особенно у певиц, — проблема едва ли не номер один. Предмет споров. Источник драм. Можно или нельзя? Достижение радиотехники или что-то подозрительное и вообще «не наше»? Вроде бы можно, но… А не приведет ли это к тому, что наши советские певцы перестанут петь во весь голос? Идет дискуссия.

Но, в общем, на месткоме не прорабатывают, не увольняют. Поэтому многие певцы пользуются микрофоном.

Такой певице, как Майя Кристалинская, микрофон необходим. Не потому, что у нее слабый голос (хотя он, кажется, действительно слабый). А потому, что она поет не для всех. Она поет для каждого. Это разные вещи, и разницу эту можно подчеркнуть с помощью микрофона при любой силе голоса. Микрофон усиливает не голос, а интонацию, уточняет ее и утончает.

«Театр» Майи Кристалинской удивительно скромен. К тому же он как раз и есть театр переживаний. Представлять Кристалинская не хочет, а может быть, и не умеет. Популярные микрофонные певицы, делающие ставку на срепетированный шик и проверенную искрометность, тускнеют рядом с этой обезоруживающей простотой и искренностью. Задушевными хотят быть все, но для этого надо иметь что-нибудь за душой. Плюс, конечно, саму душу» (Асаркан А., Показательные выступления // Театр. 1963. № 5).

А по поводу слабости ее голоса, которую подмечает автор этой статьи, можно только заметить, что сила голоса на эстраде — вещь относительная. Микрофон нивелирует все.

Вот такой случай (а у эстрадных вокалистов подобное бывает нередко) произошел на глазах Ирины Подошьян. Шел концерт в клубе фабрики «Буревестник», в нем участвовали Подошьян и Кристалинская. Майя подошла к микрофону (она уже была больна), как вспоминает Ирина Аветисовна, — ив это время отключили микрофон. И что же? Майя прекрасно спела без него. Конечно, все не так просто — многое зависит и от величины зала, его акустики, но «слабый голос» Кристалинской несопоставим с теми голосами, которые мы слышим сегодня на эстраде и по телевидению. Кристалинская в сравнении с «наследницами славы великих предков» — «просто Галли Курчи», как заметила понимающая толк в вокале Элла Ольховская. Приблизительно то же, но не так броско говорили мне Хренников и Добронравов.

Слова «театр Майи Кристалинской» уже носились в воздухе, хотя Майя была еще на пути к его «созданию». Очередным этапом, его становления стала ее поездка вместе с Марком Бернесом в Польшу. Майя увидела вблизи  "театр Бернеса». Они ехали поездом, оба немногословные, говорили в основном о гастролях. Майя внимательно слушала — Бернес советов никаких не давал, рассказывал о съемках в кино, о планах. Решили — первое отделение поет Майя, второе — Марк Наумович.

В Варшаве они выступили в Доме науки и техники. Концерт прошел с аншлагом, все шли «на Бернеса», о Майе в Варшаве и понятия не имели, но с каждым концертом к ней относились все теплее и теплее. Они выступали в Катовицах, Домброве, Сосновце — успех был полный, а если учесть, что их сопровождал великолепный ансамбль музыкантов во главе с талантливым пианистом и дирижером Владимиром Терлецким, к тому же свободно говорящим на нескольких языках, то неудивительно, что группу из Советского Союза принимали «на ура». Конечно же тон всему задавал Бернес, на обратном пути шутливо подводивший итоги: «Обе стороны выслушали друг друга внимательно и пришли к полному взаимопониманию». У Бернеса она училась не только «делать» песню, вслушивалась, стоя за кулисами, в каждое его слово, понимая при этом, что многое получается и у нее самой (Бернес, несмотря на разницу в возрасте и ранг мэтра, разговаривал с Майей как с равной, она же, зная о его неровном, несговорчивом, трудном характере, старалась не докучать ему лишними разговорами и с удивлением замечала, что он очень прост и внимателен в общении с ней). Она училась его общению с залом, понимала насколько это необходимо: уже начались сольные концерты, которые Майя пела во время самостоятельных гастролей по стране.

Она вела свои концерты непринужденно, по-домашнему. Разговаривала с залом — предлагала вспомнить автора той или иной песни, которые пела, меняла заранее заготовленную программу, спрашивала у зала, какую песню спеть, — на сцену неслось название песни из ее репертуара, и Майя тотчас исполняла ее.

В адрес журнала «Советская эстрада и цирк» однажды пришло письмо из Румынии. В конверте оказались не просто стихи, а целая поэма. Автором ее был поэт Марин Янку, и поэма была посвящена Кристалинской. Называлась она «Пой, Майя». Румын оказался не случайным поклонником — поэт уже много лет был прикован к постели после тяжелой болезни. Радио для него оставалось единственным окном в мир, и в этом окне он заметил Майю, ее песни, поразившие его. Теперь он каждый день ждал свидания с ее голосом и именно об этом просил певицу в поэме «Пой, Майя».

Осенью шестьдесят пятого грянул песенный бал в Театре эстрады. Он, в отличие от великосветских балов, канувших в прошлое, продолжался десять дней — случай беспрецедентный в истории не только Театра эстрады, но и всей эстрады в целом. Бал этот носил название «Фестиваль советской эстрадной песни». Аншлаг был полный, что стало ясно уже за несколько дней до открытия. И это при том, что не было на «балу» по болезни ни Утесова, ни Сикоры.

Конечно же главным действующим лицом была Клавдия Ивановна Шульженко.

Она выступила с хорошо подготовленной программой. Таких оваций зал театра давно уж не слышал. Но главной песней в ее программе был не «Синий платочек», не «Руки», не «Старые письма», а другая, недавно появившаяся песня — «Вальс о вальсе» Колмановского и Евтушенко. Сегодня, когда вспоминается Клавдия Ивановна, непременно вспоминается и ее «Вальс о вальсе».

Вальс устарел, —Говорит кое-кто, смеясь.Век усмотрелВ нем отсталость и старость.Робок, несмел,Наплывает мой первый вальс…Почему не могуЯ забыть этот вальс?..

Да, не забыть этот «Вальс о вальсе», как и «Три вальса» в ее исполнении. Так и стоит она перед глазами в фиолетовом платье на концерте в Колонном зале Дома союзов в честь своего юбилея — 10 апреля 1976 года…

На фестивале песня «Вальс о вальсе» оказалась главной, была в центре внимания, и не только зала, но прежде всего исполнительниц. Ее пели если не все, то многие. Мало того, пели, не имея в программе. Пример, помноженный на мастерство Шульженко, оказался заразителен. На одном из вечеров песня исполнялась трижды — тремя певицами, выступавшими друг за дружкой. Зал реагировал веселым смехом.