Флот в Белой борьбе. Том 9 - Сергей Владимирович Волков
После 14 часов «Генерал Алексеев» открыл огонь по батарее кане, и его стрельбу, кроме наблюдательного пункта, корректировали также и с крейсера «Генерал Корнилов». В этот день был произведен 21 выстрел. Стоявшая за Николаевским островом и невидимая с моря плавучая батарея красных открыла огонь из 150-мм орудий по наблюдательному пункту на Кинбурнской косе, но после трех выстрелов с «Генерала Алексеева» и нескольких залпов «Генерала Корнилова» по ее предполагаемой позиции она замолчала. За действиями кораблей красные наблюдали с аэростата, привязанного, вероятно, к автомобилю, так как он часто менял свое место, и это исключало возможность уничтожения его артиллерийским огнем; доставленный же на Тендру гидросамолет никак не мог оторваться от воды.
6 августа утром «Генерал Алексеев» продолжал обстрел батареи «канэ» из своей третьей башни. Орудия стреляли по готовности, но из-за неопытности прислуги все время происходили разного рода задержки. Башня произвела 29 выстрелов с хорошими результатами: снаряды падали и разрывались в районе цели, вздымая огромные столбы земли, и на батарее было отмечено три взрыва. Около полудня из-за Николаевского острова полным ходом вынесся вооруженный 75-мм орудием буксир и открыл огонь по наблюдательному пункту на косе. «Генерал Алексеев» произвел по буксиру шесть выстрелов, но буксир, повернув назад, быстро вышел из поля зрения комендоров. Во второй половине дня первая башня продолжала обстрел батареи, но после 21-го выстрела старший лейтенант Реймерс телеграфировал, что он считает эту батарею совершенно разбитой. Огонь был тогда перенесен на предполагаемые места других батарей, по которым было сделано еще 17 выстрелов.
В связи с начавшимся наступлением Красной армии и переправой красных частей на левый берег Днепра в районе Алешек, флот получил приказание произвести демонстрацию высадки десанта. Утром 7 августа крейсер «Генерал Корнилов», следуя за тральщиками, подошел на девять тысяч метров (50 кабельтовых) к Очакову. Канонерские лодки «Кача» и «Альма», демонстрируя прорыв в лиман, идя от Березани, прошли мимо Очакова всего лишь в трех милях и обстреляли батареи беглым огнем. Чтобы вызвать ответный огонь батарей и тем обнаружить места уцелевших орудий, «Кача» прошла еще раз под берегом туда и назад, потом «Альма» с близкой дистанции снова обстреляла Очаковскую батарею, и к берегу был послан тральщик «Язон». Весь день «Генерал Алексеев» и «Генерал Корнилов» держались наготове, но красные батареи упорно молчали. Как выяснилось впоследствии, ввиду невозможности бороться с дредноутом и для избежания потерь, прислуга батарей днем их покидала и возвращалась лишь после окончания бомбардировки, исправляя по ночам разрушения. Можно предположить, что в этот день прорыв канонерских лодок в лиман был возможен с той лишь поправкой, что им пришлось бы еще вступить в бой с красной флотилией и быть отрезанными от базы снабжения до занятия берегов нашими войсками. Вместе с тем командующий флотом получил из Ставки телеграмму, в которой говорилось, что в ближайшем будущем выполнять Заднепровскую операцию не предполагается; это исключало надобность прорыва кораблей в лиман. В связи с этим, продолжая до самой эвакуации тесную блокаду Очаково-Одесского района, бомбардировки и демонстрации высадки десантов, флот мог сократить действующие силы. 8 августа на яхте «Лукулл» вице-адмирал Саблин отбыл в Севастополь, 18-го в сопровождении «Капитана Сакена» туда же вернулся и «Генерал Алексеев».
В дальнейшем «Генерал Алексеев» в море больше не выходил и стоял на бочке в Северной бухте. В день отдачи приказа об эвакуации Крыма, 10 ноября, для ускорения приемки запасов из порта буксиры подвели его кормой к пристани в Корабельной бухте. Воспользовавшись приказом генерала Врангеля о добровольности эвакуации, большинство чинов команды линейного корабля, состоявшей из мобилизованных, ушло на берег, и, в частности, настоящих кочегаров осталось всего лишь восемь человек. Двое суток день и ночь шла погрузка угля, всевозможных запасов из портовых складов, имущества Морского корпуса и пассажиров. К погрузке были привлечены гардемарины и кадеты Морского корпуса и артели, сформированные из офицеров всех родов войск. Вся палуба была загромождена горой ящиков, тюков и мешков, и в наскоро построенной загородке мычали принадлежащие корпусу десять коров и блеяли сто баранов. К сожалению, полного запаса котельной воды корабль не получил.
13 ноября в 7 часов «Генерал Алексеев» вышел на внешний рейд и стал на якорь против Стрелецкой бухты. На борту находились 2086 пассажиров, персонал и кадеты Морского корпуса, полурота гардемарин и юнкера Атаманского училища466. Для предстоящего перехода в Константинополь были приняты меры к пополнению команды: на трубах и у камбуза был вывешен приказ командира корабля, призывавший работоспособных пассажиров записываться у ревизора на предмет зачисления в команду, и в этом случае им будет выдаваться корабельный паек. Явившиеся строем чубатые атаманцы были посланы в помощь восьми кочегарам и нескольким инженерам-механикам, стоявшим у котлов. Из гардемарин и кадет Морского корпуса была образована сигнальная вахта, и, ввиду опасения саботажа, гардемарины были поставлены часовыми во всех жизненных частях корабля, включая кочегарки.
В 22 часа 15 минут «Генерал Алексеев» снялся с якоря и взял курс на Константинополь. Ход не превышал пяти узлов, с остановками, когда требовалось чистить топки. Ночью «Генерал Алексеев» лег на обратный курс, чтобы идти на помощь столкнувшемуся с болгарским пароходом транспорту «Кронштадт», который растерял шедших у него на буксире миноносец «Жаркий» и три катера. Вскоре «Генерал Алексеев» получил приказание продолжать свой первоначальный путь.
Утром 16 ноября, на третий день плавания «Генерал Алексеев» подошел к Босфору и стал на якорь в шести милях от входного маяка. С одной стороны, не хватало котельной воды, но, кроме того, принимая во внимание сильное течение в проливе, было опасение, что, имея черепаший ход, дредноут не сможет управляться. К этому надо добавить, что все восемь кочегаров буквально свалились с ног. Была сделана попытка вести «Генерала Алексеева» дальше на буксире уже возвращавшегося из Константинополя ледокола «Илья Муромец», но из этого ничего не получилось: несмотря на свои 3100 тонн, «Илья Муромец» не мог удержать дредноут на курсе, и при разворачивании последний инерцией своей массы тащил ледокол вспять! Оставалось лишь одно решение: взяв с ледокола сколько можно воды, дать кочегарам и инженерам-механикам хорошенько выспаться, а затем идти самостоятельно.
