Герои «СМЕРШ» - Александр Юльевич Бондаренко
Стало понятно, что это работа диверсантов… Александр с группой розыскников отправился на место диверсии, опросил находившихся в подорванной автомашине бойцов, и кто-то рассказал, что после взрыва видел в кустах какого-то солдата… Район оцепили, прочесали, и вскоре были обнаружены и взяты два диверсанта, переодетых в красноармейскую форму. Они недолго изображали «героев» и поспешили выдать всё, что знали: вместе с ними было выброшено с парашютами ещё пять человек, а в Риге их ждёт резидент. Зная, что к чему, Шурепов потребовал назвать пароль для связи с резидентом, и диверсант признался, что пароль и отзыв находились в чёрном медальоне, который он выбросил при задержании. Медальончик в лесу — это нечто подобное иголке в стоге сена, но всё равно нашли. Благодаря этому паролю удалось выйти на резидента, а пятерых агентов задержали по приметам ещё раньше.
«Без самой что ни на есть мельчайшей скрупулёзности победы в поединках с разведчиками противника не достигнешь», — считал генерал Дунаевский, приводя в пример работу подполковника Шурепова по диверсионной «Абверкоманде-212», действовавшей при штабе 16-й армии. Начальником её был некто Хельмут Хассельман — кличка «Александр».
«Вместе с передовыми частями наших войск оперативная группа Шурепова ворвалась в расположение диверсионной школы. Но она уже была пуста! Фашисты и их прислужники успели вовремя улизнуть, захватив с собой всё, что могло раскрыть их деятельность. Так бывало уже не раз, и для Шурепова это не стало неожиданностью. Поэтому он организовал тщательный осмотр всех школьных закоулков, обратил внимание на исписанные стены карцера, куда помещали наказанных радистов за различные провинности. И — удача! Стены, расписанные где словами, где точками и тире, содержали немало информации — в том числе о конкретных лицах, их родственниках, адресах. Из найденной в мусорной свалке бухгалтерской тетради было подсчитано точное количество обучавшихся в школе радистов. В общей сложности через неё прошло немногим более тысячи человек. Крупная школа!
И ещё одна удача — в результате кропотливого труда контрразведчика Шурепова в окрестностях школы был выявлен местный фотограф, у которого, опять же по грубому недосмотру Хассельмана, сохранились более двухсот негативов на обучавшихся радистов. В сжатые сроки была подготовлена ориентировка со списком и фотоальбом на выпускников школы, вокруг которой развернулась розыскная работа нашей контрразведки…»[679]
Казалось, война для Александра Алексеевича «закольцовывается», заканчивается там же, где и начиналась — в Прибалтике. Но, как известно, жизнь наша богата на сюрпризы — вот и здесь как гром среди ясного неба: 39-я армия генерала Людникова[680] перебрасывалась на Дальний Восток и включалась в состав вновь образуемого Забайкальского фронта. Подполковник Шурепов был назначен заместителем начальника отдела контрразведки «Смерш» этой армии.
В общем, война продолжалась, и всем было ясно, что завершить её следует достойно…
«39-я армия развивала наступление вдоль железной дороги на Чанчунь. 94-му стрелковому корпусу была поставлена задача повернуть фронт и наступать в юго-восточном направлении. К исходу 16 августа соединения корпуса достигли Учагоу (80 км северо-западнее Солуни). На следующий день, наступая в общем направлении Кайтун, Ляоян, Шэньян, Инкоу, армия получила задачу передовыми подвижными отрядами не позднее 23 августа занять Фушунь, Шэньян, Инкоу, Аньдун, Ляоян. Главными силами она сосредоточивалась в районе Таоань, чтобы затем по железной дороге отправиться в Люйшунь и Далянь…
В итоге войска армии раньше установленного времени выполнили поставленные задачи, преодолев в ходе наступления до 1000 км и выйдя к концу августа на Ляодунский полуостров»[681].
2 сентября 1945 года был подписан Акт о капитуляции Японии, а 3-го наша страна праздновала День Победы над Японией, установленный Указом Президиума Верховного Совета СССР.
По возвращении с Дальнего Востока полковник Шурепов получил назначение начальником отдела контрразведки МГБ по 28-й армии Белорусского военного округа. Вместе с большим количеством служебных забот, которые легли тогда на его плечи — войска стояли на территории Западной Белоруссии, в Гродненской области, где было ещё неспокойно, — оставалась и своя личная боль. Опытный розыскник, что касалось вражеских агентов, Александр Алексеевич в данном случае оказался бессилен, хотя и обращался за помощью к коллегам-чекистам. Удалось узнать, что Александра Фёдоровна не погибла сразу, в тот первый трагический день, когда по городу били пушки и туда входили гитлеровские войска, но вскоре была арестована и отправлена в Мариямпольскую тюрьму — это на юго-западе Литвы. На тот счёт, что произошло дальше, были разные версии — умерла, расстреляна, угнана на работы в Германию… Известно стало и то, что девочки тоже оставались живы, но их определили в какой-то приют — а они не то что без документов, они говорить ещё не умели! Где их искать, и даже — кого, под какими именами? Помнят ли они что-то о своей прежней жизни?
Было понятно, что всё окончено, но в сердце Шурепова жила надежда на чудо. Молодой, немногим за тридцать, полковник — очень высокий, спортивный (он и во время войны старался держать себя в должной форме и в своём ОКР тут же наладил спортивную работу), симпатичный — вызывал интерес у многих девушек и женщин, но оставался ко всем равнодушен. Не то действительно верил в чудо, не то выгорело всё в душе — или, может, было какое-то высшее знание, которое стороннему человеку просто не понять?
…А потом вдруг пришла телеграмма — не то из Вилкавишкиса, не то из Мариямполя — из местного отделения НКГБ, сообщавшая, что его жена, Александра Фёдоровна, жива и его ждёт. Александр Алексеевич отбил телеграмму и помчался в Литву…
Действительно, вскоре после своего прихода в Вилкавишкис гитлеровцы арестовали Александру Шурепову — как жену чекиста (нашлись «добрые люди», проинформировали); малышек забрали в приют. В переполненной тюремной камере, на бетонном полу, Александра, назло всем обстоятельствам, выполняла гимнастические упражнения — и это помогало ей держать себя в руках, отвлекало от того горя, что казалось неизбывным… Спортивная закалка помогала ей и переносить все физические трудности, сохранила от простуд и всяких болезней, которых в тюрьме было предостаточно.
Потом её отправили работать на танкоремонтный завод в город Гумбиннен, что в Восточной Пруссии. Ремонт танков — занятие отнюдь не женское, но она всё выдержала, всё стерпела… Может быть и потому, что знала, что должна вернуться и отыскать и дочек, и мужа. Понимала, что это фактически безнадёжно, но спорт воспитал в ней волю к победе, умение бороться до конца, до самой финишной черты.
Уже где-то под конец войны ей повезло: советские штурмовики нанесли серьёзный удар и по Гумбиннену, и по заводу, где возвращали в строй немецкие танки. Александре удалось пройти за
