Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Часть этого железа я оставил для Американской компании, терпевшей в нем крайний недостаток; также я снабдил Компанию табаком, который для нее весьма важен, поскольку алеуты постоянно жуют табачный лист. Я принял на себя доставку нескольких сот моржовых клыков в С.-Петербург, чтобы хоть немного отблагодарить Компанию за благосклонный прием в ее поселениях.

В полдень мы вышли из бухты, образующей вход в гавань; нас окружало множество китов, которые выпрыгивали из воды на большую высоту и с ужасным шумом опять падали в море. Едва можно поверить, что такое огромное, по-видимому, неповоротливое животное может так высоко подниматься над поверхностью воды. Алеуты считают их семь видов. Один из этих видов принадлежит к хищным зверям, какими китов обыкновенно не считают, поскольку они не имеют зубов. Это животное бывает величиной с самого большого кита и снабжено ужаснейшим зевом, вооруженным большими зубами; оно поглощает все, что добывает, и часто, преследуя алеутов, расшибает одним ударом хвоста их маленькие байдары. Уверяют, что вблизи Уналашки незадолго перед тем погибла одна 24-весельная байдара с 30 человеками экипажа от одного удара такого чудовища.

Оставив бухту, мы направили курс к северо-востоку, чтобы достичь пролива между островами Унимаком и Акуном, который, без сомнения, безопаснейший для выхода в океан; вблизи него 19-го утром поднялся крепкий ветер от NО и удержал нас в проливе до 20-го; 23-го ветер зашел к S и уменьшил мою надежду быстро достичь тропика. Множество альбатросов летало вокруг нашего корабля; при этом я вспомнил мнение некоторых ученых, будто эта птица летает с севера к мысу Горн, чтобы там вить гнезда. Это предположение опровергается здравым рассудком. Алеуты привыкли отыскивать гнезда альбатросов на вершинах гор; они охотно едят их яйца; на о. Умнаке и на других вулканических островах эти птицы вьют свои гнезда на таких высотах, что алеутам бывает трудно на них влезать. Осенью они бывают жирнее, тогда алеуты убивают их стрелами; их жир считается особенным лакомством.

10 сентября, к величайшей радости, ветер отошел к N. В полдень мы нашли широту 40°10' с., долготу 147°18' з. Мы провели 18 дней в беспрестанном лавировании, находясь все это время в густом тумане или под мелким дождем; часто случались столь сильные ветры, что мы должны были оставаться под одними штормовыми стакселями. Когда теперь солнце приятно просияло, то мы нашли, что долгота по хронометрам отличалась от долготы по корабельному счислению на 5°; следовательно, течение в эти 18 дней увлекло нас на такое расстояние к О. Теплота, которая приметно увеличивалась при быстром плавании к S, имела благотворное влияние на мое здоровье[129].

14 сентября, когда я с ялика делал наблюдения над температурой воды, к нам так близко подошла акула, что один матрос ударил ее веслом; за это она нам отомстила, перекусив шнурок, к которому прикреплен был мой термометр, которого я таким образом лишился в то время, когда в первый раз опустил его на БСО саженей и с нетерпением ожидал успеха этого опыта; шнурок был сделан на Уналашке из китовых жил[130].

21-го. Широта 27°58' с., долгота 152°27' з. Три небольших кулика долго летали вокруг корабля; хотя птица эта обыкновенно возвещает близость земли, однако мы тщетно ее искали. Испанцы полагают, что в этой стране находится остров, именуемый ими Санта-Мариа-ла-Горта[131].

23 сентября. В широте 26°41' с. и долготе 152°32' з. мы встретили пассатный ветер от NO. 26-го в 7 часов утра показалась на SW гора, и я узнал Мауна-Роа на о. Овайги. Вскоре появился весь остров; в полдень, когда ветер был весьма слабый, мы находились еще в 13 милях от него, но при солнечном закате поднялся легкий ветерок от N и медленно приблизил нас к его северной оконечности. Луна светила ясно, погода была прекрасная; поэтому я решил обогнуть ее в продолжение ночи. В полночь мы уже были под ветром о. Овайги, в 4 милях от берега; лунный свет и множество огней на острове сделали наше плавание и безопасным и приятным.

27-го на рассвете наступил совершенный штиль; мы находились перед владениями Юнга у залива Токайгай; ясный восход предвещал хороший день. Мауна-Роа, не будучи покрыта облаками, величественно стояла перед нами. Мы с восхищением взирали на прекрасный берег, как внезапно молодая весьма пригожая девушка обратила на себя наше внимание; она воспользовалась безветрием и приблизилась к нам одна на челноке; Каду, который уже от одного вида кокосовых пальм находился в чрезвычайно веселом расположении духа, при появлении этой девушки пришел в восторг: на всех известных ему языках старался вступить с ней в разговор, но так как она даже и на русском языке не понимала его приветствий, то начал настоятельно просить, чтобы я позволил ей взойти на шканцы, на что, однако, я имел причины не соглашаться.

Наконец, он удовольствовался тем, что перебросил ей весь свой запас бисера и не переставал знаками изъявлять ей свое благорасположение, пока она не потерялась из виду. Подошедшая к нам другая лодка с пятью сандвичанами возвратила ему веселость духа. Они привезли таро и несколько арбузов, которые дорого нам продали; от них мы узнали, что Камеамеа находится теперь на Овайги. Около полудня поднялся слабый морской ветер и помог нам проплыть вдоль берега далее к S.

Я желал достичь залива Карекекуа, надеясь застать там Камеамеа, с которым хотел заключить условие на поставку нам свежих припасов; но при закате наступило безветрие, как это здесь обычно случается, и мы были еще весьма далеки от нашей цели.

28-го утром слабый береговой ветер помог нам достичь низменной косы, позади которой находится залив Теататуа, где король так благосклонно принял меня в прошлом году. Выехавшие для рыбной ловли два начальника посетили нас, и мы узнали старых знакомых; они нам рассказали, что Камеамеа находится здесь; когда им удалось нас обмануть, то, радуясь этому, они поплыли далее. Вскоре увидели мы другую лодку, всемерно поспешавшую к нам; я велел лечь в дрейф, и мы увидели на лодке нашего прежнего спутника Эллиота де Кастро, который узнал «Рюрика» в подзорную трубу и поспешил вслед за нами, поскольку мы уже миновали место настоящего пребывания Камеамеа.

Я велел повернуть корабль, и мы поплыли в залив, в котором находился король. С благодарностью принял я предложение Эллиота сесть в его лодку, поскольку скорее мог увидеться с королем и еще сегодня окончить свое дело; этим случаем воспользовались также ученые и Каду; мы уже в полдень вышли на берег у королевского лагеря, расположенного на краю равнины, покрытой лавой и ничем не защищенной от палящего солнца.