Олег Куваев - Избранное. Том третий. Никогда не хочется ставить точку

2. В связи с пятнадцатилетием писательской организации желаю ей собственного печатного органа и достаточно объемного. Основания для этого? Северо-Восток по прежнему притягивает к себе, так сказать, наиболее инициативную часть населения. Посему именно здесь надо ожидать более вероятного, чем в иных местах, появления новых писательских имен: Ну а практика показывает, что всякое писательское имя вначале возникает где-то на месте и лишь потом становится известным всесоюзному читателю: Исключения из этого правила редки. Значит? Северо-Восток должен иметь хороший «литературный инкубатор» со здоровым нравственным климатом.

Я как-то подумал, что можно в виде компенсации за измену геологии заняться минералогией. Похожу несколько месяцев в родной вуз, поработаю с паяльной трубкой и коллекциями — восстановлю былое.

Если ты всерьез собираешь камушки, то должен знать, что камушек имеет вид и ценность, когда он большой. Есть у меня большие образцы гранатов. Один себе, один в музей «Вокруг света», один могу презентовать тебе. Но ведь тяжелый, зараза. Есть еще просто крупные кристаллы гранатов. Тебе кристалл я послал один из лучших.

Рад, что тебе понравились гранаты. А то у пижонов вначале при слове «гранат» горят глаза, потом они разочарованы — камень, видишь ли, в гранатовый браслет не вправлен. Кстати, гранат — это камень верности. Посему можешь, татарская твоя душа, подарить его жене. Один из «больших камней» я тебе оставлю. Мелочи еще много.

Знаешь, рукопись я прочел с трудом, но рецензию постарался написать максимально добросовестно. Мне плевать, на «принято — не принято», звание российского литератора обязывает в данном случае к искренности. Искренне я и написал. Я обязан предостеречь автора от мук графоманства, мне автора жаль, а не будущих редакторов и рецензентов, им за это деньги платят. Основы нету. Была бы основа, честное слово, просидел бы неделю вместо трех дней, написал бы автору лично подробнейшую инструкцию. Но.

[?]

Ты хандришь, Алька. Чувствую это по тону письма. Единственное, чем могу утешить, — это тем, что в печали созревают необходимые решения, которые потом уже не надо исправлять.

Письмо Негребецким

Супруги Негребецкие — знакомые О. М. Куваева.

Залив Креста 28 июня 1963

Здравствуйте люди из племени Негреб Ец Ких!

Пять дней назад борт системы Ли-2 вывез меня вместе с тюками и ящиками с острова Врангеля на мыс Шмидта. Через сутки случайным Ан-2 мы попали в эти благословенные края черных крутых сопок и туманов. Парикмахерша по имени Тоня остригла мою шевелюру, и по ее личной просьбе была также ликвидирована борода, брезентовые штаны я выстирал еще раньше. Сейчас хожу вполне цивильный и наслаждаюсь благами, которые можно найти в чукотском портовом поселке. Блага, конечно, относительны. На другой вечер сразу выезжаем в верховья реки Амгуэмы и начинаем сплав. Сплав будем делать вдвоем, так как одного сотрудника отзывают в Магадан. По полученным сведениям, вода в Амгуэме прет со страшной скоростью. Это хорошо, тем более что торопиться нам некуда. На море все еще стоит лед, и раньше пятнадцатого плавать на вельботах вряд ли будет возможно. Значит, на 200 километров реки — пятнадцать суток времени. Более чем достаточно, если учесть, что у нас великолепная спасательная лодка с парусом.

Хочу сделать остановку в нижнем течении и сходить на озеро Якитики. Оно стоит в пустынных горах, в семидесяти километрах от русла. Уж очень хорошо название — Якитики. В Южной Америке есть озеро Титикака, я как-то еще в школе начитался о нем всякой чепухи. Ну, заменим пока Титикаку озером Якитики. Романтика, леший бы ее побрал! Хорошо все-таки жить на этом свете, когда существует река Амгуэма, озеро Якитики и лагуна Ионивеем куэм, куда мы попадем через месячишко. Да, был на рентгене. Все это бредни насчет туберкулеза как и следовало ожидать, оказалось плешью. По заключению врача, для взрослого слона мои легкие не годятся, «но для маленького слоненка вполне подойдут.» Есть расширение сердца, — видимо, от злоупотребления трубкой и крепким чаем. Ну, лет на двадцать еще хватит. В общем, жизнь прекрасна и удивительна.

Как там у вас в столице? Чертовски все это далеко. От всей души желаю хорошего, веселого, теплого лета.

С дружеским приветом. Ваш Олег.

Из писем А. П. Попову

Попов Андрей Петрович — геолог.

[1959–1961]

С седьмого класса я отравился мечтой о тех странах, что лежат за горизонтом, кончил институт и вот, поработав два года, понял, что даже профессия геолога или геофизика не дает полного удовлетворения этой мечте. Сейчас у меня богатейшие возможности для научной работы и карьеры. Можно даже говорить о кандидатской кличке через четыре пять лет при определенной интенсивности труда. Ну, а дальше что?.

Сейчас я пишу интенсивнейшим образом. Я вполне согласен с вашим тезисом о том, что не важно сразу печататься — важно научиться писать хорошо, так хорошо, чтобы в любом обывателе разбудить дремлющую в нем душу, кочевника. Вот что главное.

Люди просят у жизни всякого: кто денег, кто красоты, кто талантов. Пусть же даст мне фортуна возможности шляться по планете именно так, как я хочу, и умение писать об этом так, чтобы жирным дачникам не спалось по ночам, — и счастливее меня не будет человека. Удивительно и прекрасно каждое место на земле (кроме городов и поселков), и люди обязательно должны понять это. Может быть, посмотреть, как мчится по кочкам вспугнутый олень, не менее достойное занятие, чем слушать «Пиковую даму». А ведь мне повезло в жизни — я уже видел и держал в руках розовую чайку, и мы вместе пили из алюминиевой ложки коньяк на Ятролявеем. Я слушал, как плачут на озерах гагары, и наши спины сгибались под тяжестью гусей. Не каждому посчастливилось замирать от ужаса в Восточно-Сибирском море, не каждый чуть не плакал от злости на тридцатом километре кочек. Я благодарен своей работе за это.

Еще раз спасибо за Ваши заботы в «Вокруг света». Напечататься там — это не только огромная моральная поддержка. Если в редакции уверуют в наличие у меня пусть небольших литературных способностей, то я верю, что эти Люди заразятся и планами по растревоживанию душ обывателей, о возможности романтики в наше время. Более того, не пора ли начать давать художественную географию нашего Отечества, прекрасной старушки Земли?

Сейчас у меня страшная суматоха. Собираю экспедицию на Врангеля и Восточную Чукотку. Февраль, март, апрель буду на собаках гонять по Врангелю и от Врангеля, лето буду плыть от м. Шмидта к Уэлену и потом в Провидения. В общем, за семь месяцев надо сделать около 200 километров на собачках и 2500 на вельботе. По идее справляюсь. Сейчас я как раз дошел до точки определенной зрелости в путешествиях. Этим летом, как Вам известно, от Певека доплыл до мыса Биллингса и вернулся обратно. Лодка была фанерная, погода сквернейшая. Пробовал пробиться на этой лодке ко. Врангеля. Не пустили льды. Может быть, к счастью. Может быть, если бы они не торчали в десяти километрах от берега, от меня остались бы только воспоминания. Но пролив Лонга я все же пересеку. Буду вторым человеком после Боба Бартлетта, который сделал это в свое время.