Яков Цветов - Синие берега

- Вот наша дорога, - показал Андрей на карте, - видишь? - потер он лоб. Складки на лбу, как и были, остались: ровная сверху, изломанная в середине и такая же внизу.

Ни словом не обмолвились они о вчерашней ночи, словно ничего не случилось. Надо было думать о том, что впереди. Впереди были высота сто восемьдесят три, дорога к ней. Только говорится так - дорога, в действительности это что-то совсем неясное, путаное, хоть на карте и проложена почти прямая линия. Болото линия не пересекала, а они оказались в этом, будь оно проклято, болоте.

- Видишь, до высотки нашей можем идти, обогнув болото, лесом. Да обход какой! Километров восемь, а то и больше. Видишь? Или вот этим проселком... - продолжал Андрей. Проселок пролегал метрах в трехстах от поляны, за кустарником.

Поляна впереди была пустынной, болото, сзади, было пустынным, проселок тоже был пустынный.

- И выследить могут. Если открытым проселком, - заметил Семен.

- И выследить могут. - Андрей вскинул глаза и увидел, что у Семена дергалось веко, будто не переставая моргал. - А свернуть обратно в болото, - мелкое ли дальше? Там и стукнуть нас легче, если выследят.

- И то верно. - Семен, как и Андрей, не представлял себе, как с меньшим риском пройти к высоте сто восемьдесят три.

- Пойдем так, - твердо произнес Андрей. Он провел пальцем по тонкой линии проселка.

- Дорога, - подтвердил Семен. - Если ее не перекроют.

Андрей обхватил ладонью подбородок.

- Противник потерял нас из виду. Пока.

- Я имею в виду другое - вражеские части, которые ранее прорвались на южном и северном флангах.

Андрею пришли на память слова Данилы: за спиной немец уже везде. Он убрал ладонь с подбородка, и лицо приняло прежнее решительное выражение.

- Выбор только между неизвестным нам болотом, вон тем лесом и проселком, - сказал он. - Я выбрал проселок.

- Ну, - Семен кивнул, и это означало, что он понял и согласен.

Показался Валерик.

- Два автомата, товарищ лейтенант, ваш и товарища политрука, два диска, три винтовки и девять патронов. И пулемет, пустой, ни одной ленты. Семь гранат. И нож. Один. Финка. У Данилы. Все, товарищ лейтенант.

Андрей усмехнулся, посмотрел на Семена.

- Ладно. Наматывайте портянки, обмотки, - сказал, - двинемся.

Бойцы наматывали портянки, с трудом натягивали на себя еще не просохшую одежду.

Данила последним сунул ногу в еще сырой сапог, нога не лезла, пальцем нащупал в голенище брезентовое ушко.

- Ух... - запыхтел. - Эх, - прихлопнул сапогом. - Всё...

2

Они не успели оставить поляну.

Посланные вперед, на проселок, Вано и Саша возвратились растерянные, смятенные.

- Слушай... двигаются... немецкие моциклисты... - сбивчиво сообщал Вано.

- Ты спокойней, тогда я лучше пойму тебя. - В глазах Андрея выражение напряженного внимания. - Мотоциклисты. Понял. Сколько?

- Не подсчитывал, товарищ лейтенант. Услышали, что моциклисты, и сразу сюда - предупредить.

- Далеко?

- Километра полтора... Да? - посмотрел на Сашу, ожидая подтверждения.

- Побольше двух, - откликнулся Саша. Зажатой в руке пилоткой вытер он пот на лбу и, мятую, с влажными пятнами, натянул на голову. Как обычно, опустил глаза вниз, в землю. - По звуку если, побольше двух.

- Через несколько минут, слушай, будут здесь, - жестами показывал Вано степень опасности.

"Засекли нас. - Первое, что пришло Андрею в голову. - Засекли".

- Семен, засекли нас, - сказал.

- Возможно, - сказал Семен. "И дернуло меня на эту проклятую поляну. Дураку же ясно, что отовсюду она просматривается". - А может, не засекли, может, разведка? - скосил на Андрея глаза.

Андрей пожал плечами: что может сказать он, если совсем неизвестна обстановка? И какая разница - разведка это или что другое? На секунду всплыл в памяти последний разговор с комбатом. Он, Андрей, сказал, что на пути к высотке, возможно, раз семь встретится с противником. Вот она, первая встреча из семи, вздохнул он. И усмехнулся: "Семь там раз или сколько, а уйдешь, - сказал комбат. - Должен уйти..."

- Ничего, Семен, не поделаешь. Скрытно сняться уже не успеть. Принимаем бой.

- С двумя дисками и девятью патронами?..

- С двумя дисками и девятью патронами, - тем же твердым тоном сказал Андрей.

- Авось пронесет?

- Хорошо бы...

- В кусты сыпанем?

- В кусты. Куда же еще? - Андрей торопливо кликнул: - Валерик, Петрусь Бульба, Саша, разделить патроны, по три каждому. Вано, Пилипенко, Шишарев, гранаты!

- И я - гранаты? - припадая на ногу, сунулся в вещевой мешок Данила.

- А сможешь? - Андрей бросил на него нетерпеливый взгляд. - Ноги как?

- Драпать не смогу, - повертел Данила головой. - Все ж пришибло малость. А гранаты бросать - чего ж!.. Две у меня еще...

Андрей оглядел всех.

- Остальные в болото, в камыши. Там мелко. И залечь! - Как всегда в таких обстоятельствах, он был рассудителен, тверд, решителен. - Ясно? Сянский, уводи пулемет. Туда. Замаскируй. Ясно? И помоги сестре, Марии. Ясно?

Поляна враз опустела.

На проселке, за поворотом, заклубилась пыль; послышался стрекот мотоциклов; мелкий непрерывный гул буравил воздух.

Мотоциклы двигались медленно, поравнялись с поляной. "Семеро. Вон и восьмой. И девятый", - видел из кустарника Андрей. В шлемах, в плащах тусклого, дождевого цвета, с автоматами через грудь, мотоциклисты выглядели внушительно. Передний мотоциклист обогнул кустарник и оборвал треск, остановился. Повернул голову, что-то крикнул катившим сзади. Те сбавили скорость, заглушили моторы: немцы сошли с мотоциклов. Желтая пыль из-под колес с полминуты еще висела в воздухе, потом опала на дорогу.

Трое взяли автоматы наперевес, шестеро отошли ближе к кустарнику, сели оправляться. Потом высокий, узкоплечий немец с маленькой птичьей головой, подтягивая штаны, стал насвистывать веселую мелодию. Сквозь сучья кустарника фигура немца казалась Андрею заштрихованной.

Высокий немец, продолжая насвистывать, обернулся лицом к поляне. Что-то привлекло его внимание.

- Вилли, сюда. Кто-то здесь готовил завтрак, - ткнул он пальцем на поляну. Продрался сквозь кусты и зашагал к костру. Шевельнул носком сапога золу. - Теплая еще... - Вскинул автомат и бегло озирался вокруг. - Вилли!

Андрей ловил каждое слово, каждое движение немца. "И надо же!.. Оставили свежий след. Теперь искать будут, - переживал Андрей. - Девять автоматов против двух..."

- Вилли!

Тот, кого звал высокий немец, Вилли, шел к нему, шел широким шагом уверенного в себе человека.

"Гауптшарфюрер, - разглядел Андрей знаки на петлице, - эсэсовский обер-фельдфебель".

- Ну? Опять пугать нас? - с усмешкой процедил Вилли.

- Ты посмотри, Вилли. Посмотри, - показал высокий на сизый круг еще не остывшего костра.