Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
Возвращаясь к своим после только что сделанного открытия, поручик Эссен отъехал от деревни совсем не так далеко, как наткнулся на начбрига – полковника Александрова. Штаб бригады, артиллеристы и конно-егеря шли на деревню. После этого поручик Эссен поехал опять вперед, дабы найти прапорщика Коченгина и предупредить его о возможной встрече с красными.
Каких-нибудь саженях в пятидесяти от полковника Александрова поручик Эссен напоролся на прапорщика Коченгина и его «бессмертников», стоявших в кустах и высматривавших деревню и подходы к ней. Заметив подъезжающего начштаба, «бессмертники» двинулись вперед. Поручик Эссен хотел было предупредить их, чтобы остановились, но было поздно. «Бессмертники» были уже на открытом месте перед околицей. Никто не окрикнул их, и никто не открыл огня по ним. Поручик Эссен нагнал «бессмертников» и вместе с ними въехал в деревню. Следует отметить, что во Владимировке большинство плетней были заменены крестьянами заборами из колючей проволоки, надо полагать расхищенной в свое время из складов Хабаровска. «Эге, выматывать-то из деревни-то будет скверно», – подумали белые всадники.
Только проехали белые ворота, как из первой же избы на дровнях, с бочонком на них, выехал мальчик по воду. «Есть красные?» – задали белые вопрос мальчику. «Были, ночевали, да ушли, вот и солома, где караул был, а один сидит в избе», – был ответ. «Ну, так подавай его». Через мгновение красный вышел из избы. «Какой части?» – «Такого-то кавалерийского». – «Почему остался?» – «Жду Вас». – «Где части?» – «Ушли в Самарку». Этого было достаточно. С одним всадником бывший красноармеец был отправлен к генералу Сахарову.
Весть о том, что деревня свободна, быстро разнеслась по рядам белых. Люди еще прибавили шаг, и вместе с тем, конечно, еще более стали мешаться многочисленные мелкие части и повозки. Наступал рассвет… А тем временем в деревне кто-то из проехавших в глубь ее обнаружил в восточной части деревни какое-то подозрительное движение и наличие постороннего элемента. Правда, никто не мог сказать определенно, что видел красного.
Группа белых всадников – «бессмертники» с прапорщиком Коченгиным и поручиком Эссеном двинулись в глубь села. На поперечной улице заметно какое-то движение. Одиночные фигуры, как будто бы вооруженные, то и дело шли в сторону Покровки. На Первой же улице никого не было. Продвигаясь дальше, белые уверились в том, что Вторая улица занята красными. Хорошо бы поймать «языка»… Тут как тут из одной избы вышел солдат с котелком; почти в тот же момент из другой избы вышел другой солдат и также с котелком. Надо полагать, что они шарили по избам, стараясь найти молоко. «Какой роты?» – грозно окликнул начштаба 1-й стрелковой. «Такой-то», – ответил солдатик. «Почему здесь?» – последовал второй вопрос. «Да вот, молоко хочу купить». – «А где другие?» – «Да вот там, строятся». Поручик Эссен был одет в зеленую английскую шинель, цветных или золотых погон у него нашито не было. Остальные всадники были одеты кто в полушубки, кто в задрипанные шинели; у прапорщика Коченгина было нечто вроде зипуна. Долго сравнительно беседовал белый всадник с двумя товарищами, те все еще не отдавали отчет, с кем имеют дело. «Ну хорошо, идите-ка за нами». Тут красные поняли, побледнели, переглянулись. Белые всадники тесно обступили их и, дабы опять же не возбуждать подозрения, шажком направились назад по Второй улице к выходу из деревни. У всех было желание оглянуться, пришпорить коня и мотануть во весь опор, но это могло погубить самих же. Только отъехав на полрасстояния, один из всадников, по приказанию, пришпорил своего коня и, вырвавшись вперед, полным махом пошел к своим, дабы предупредить.
Было уже совсем светло, и полковник Александров со штабом, Артиллерийским дивизионом и Конно-Егерским полком вышел из кустов на небольшой пригорок в нескольких десятках саженей от западной околицы деревни. Только эти две части, общей численностью не более 200–250 штыков и 25–35 сабель, были в данный момент у него в руках. Егерский и Уральский полки, коим было послано приказание идти в деревню, еще болтались где-то позади в кустах. Получив сведения о возможном присутствии в деревне красных, полковник Александров послал конного к стрелковым полкам поторопить их. Каких-либо определенных заданий полковник Александров в этот момент давать им все же не мог. По получении доклада от старшего квартирьера, полковник Александров приказал: 1. Мусульманскому эскадрону (пеший) поручика Шишканова Конно-Егерского полка (около 50 штыков) рассыпаться по самому берегу Амура. 2. Артиллерийскому дивизиону (пехота) занять центральный участок, рассыпавшись по дороге, вправо и влево от нее (около 90 штыков). 3. Остальным эскадронам (все пешие) Конно-Егерского полка рассыпаться левее артиллеристов (всего от 70 до 100 штыков). 4. Всем конным 1-й бригады, находившимся в этот момент вблизи начбрига, отправиться на крайний левый фланг, в обхват деревни, в целях занятия дороги на Покровку (всего 20–25 всадников).
Развернув эти части в овраге перед самой околицей, полковник Александров хотел было подождать подхода стрелковых полков, но в это время колонна Поволжской бригады, люди, повозки, подошли вплотную к самым цепям артиллеристов, и генерал Сахаров, ехавший впереди, узнав, что о противнике ничего определенного не известно, приказал не задерживаться и двинуть цепи.
Белая цепь поднялась. Мусульманский эскадрон поручика Шишканова пошел вдоль берега, офицерский взвод Артиллерийского дивизиона (около 20 штыков), под командой подполковника Баевского, – по самой улице и правее ее, стрелковая рота Артиллерийского дивизиона (около 70 штыков при 3 офицерах), под командой штабс-капитана Решетникова{103}, перелезла через плетень и, по задам и огородам, двинулась левее улицы; на самом левом фланге цепи шел 1-й эскадрон Конно-Егерского полка (около 50 штыков при 4 офицерах) –
