Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов
В 1911 году Богданов покидает группу «Вперед» из-за внутренней политической борьбы в эмигрантской среде. Некоторые его бывшие товарищи не считали реалистичной возможность «создать прямо сейчас в среде существующего общества великую пролетарскую культуру, более сильную и упорядоченную, чем разлагающаяся культура буржуазных классов, и неизмеримо более свободную и творческую»[748]. Фактически группа, сложившаяся вокруг Алексинского, хотела вернуться к традиционным политико-экономическим, а не культурным приоритетам. С этого момента Богданов концентрируется на теоретической работе, первым результатом которой стал 92-страничный трактат «Культурные задачи нашего времени», появившийся в том же году. Основываясь на опыте партийных школ, Богданов впервые систематически раскрывает концепцию пролетарской культуры со всеми уже разработанными им основными ее аспектами, которые он разовьет более подробно в будущем.
Здесь, как и в других своих работах, Богданов различает три сменяющие друг друга типа культуры, каждый из которых зависит от типа организации труда, т. е. технологического уровня общества на разных стадиях развития: авторитарная культура, индивидуалистическая культура и коллективистическая культура.
Именно коллективный опыт, полученный в процессе совместной работы, дал толчок не только первичному приобретению технологического и научного знания, но также и мифам, религиозным легендам, песням, поэзии и классике литературы. Именно опыт человека в процессе активного труда явился источником всех этих творений. Ученые и художники как индивидуумы, часто не пролетарского происхождения, не более чем передают опыт трудового коллектива. Фактически они являются конвейером коллективности. Каждое открытие в астрономии или физике, каждое литературное творение, такое как «Отелло», «Гамлет», «Фауст» или «Вильгельм Телль», берет свое начало в опыте коллективной работы. Истинный творец духовной культуры, таким образом, – это не отдельный человек с его произволом, но «трудовое бытие коллективов»[749]. «“Автор”, “творец”, “гений” есть просто – точка приложения созидающих социальных сил, которые в нем концентрируются и через его сознание вырабатывают себе новые формы»[750]. Таким образом, субъективно автор может быть творцом, но объективно творцом является общество.
Богданов разграничивает три основные области, где пролетариат должен создать для себя некую систему культуры, свободную от фетишизма и индивидуалистических буржуазных норм (которые были полностью отчуждены от социальной практики человека), – мораль, искусство и науку. В качестве основания новых социальных норм Богданов предлагает пролетарский моральный принцип товарищеской солидарности, упомянутый ранее. Новые социальные нормы должны соответствовать техническим нормам труда; они должны быть освобождены от своей абстрактной природы и сведены до организационных принципов человеческих отношений. Все будет зависеть от нужд коллектива, и все будет делаться в соответствии с его интересами. Нормы морали, закона и традиций, развившиеся в процессе жизни пролетарского класса, будут соответствовать только пользе коллектива и его социальным потребностям. Придется изобрести новую терминологию, ведь такие слова, как «закон», «мораль» или «религия» в качестве атрибутов абсолютной власти утеряют всякое значение. «Столь же неверный оттенок, – рассуждает Богданов, – придается понятиям тогда, когда говорят о пролетарской “нравственности”, пролетарском “праве” и пр. Принципиально новые культурные формы требуют для себя новых понятий»[751]. Истина определяется в таком случае трудовым опытом и практикой коллектива.
В подобном ключе с новым пролетарским искусством нужно интегрировать опыт коллективности в работе. Пролетариат жил своей собственной жизнью, отличной от жизни любого другого класса, следовательно, ему требовалось свое собственное искусство, пропитанное его чувствами, стремлениями и идеалами. Здесь Богданов с жаром опровергает возражения тех, кто считал, что трудные условия существования рабочего класса и еще более тяжелые обстоятельства социальной борьбы могут препятствовать ему принять на себя ответственность за свое искусство, по крайней мере, пока он не у власти. Напротив, искусство организует социальный опыт посредством живых образов и не только в области знания, а в еще большей степени в области чувств и желаний. Поскольку пролетарское искусство таким образом исполняет организационную функцию в жизни коллектива и гармонизирует чувства и идеалы масс, оно становится наимощнейшим двигателем развития и в конечном счете победы коллектива. Сплоченность класса будет тем сильнее, чем больше будет искусство охватывать области вне экономики и политики общества.
В труде «Культурные задачи нашего времени» Богданов не раскрывает формы нового пролетарского искусства, предоставляя «это другим, более меня компетентным в таких вопросах»[752]. Но с точки зрения содержания он считал неверным и наивным полагать, что пролетарское искусство должно описывать жизнь рабочих, их быт и борьбу. Совокупность опыта класса, которая является объектом искусства этого класса, не является по этой причине ограниченной; она охватывает все существование и весь быт общества, так же как и всей природы. Пролетариат живет бок о бок с другими классами, чужеродными или враждебными, с которыми он связан многочисленными нитями – духовными, экономическими и социальными. Многие из этих элементов, сознательно или нет, были ассимилированы пролетариатом. И даже если он с ними борется, в конце концов они являются наследием тех классов, из которых и вырос сам пролетариат: мещанства и крестьянства. И чем ближе он знакомится с этими классами, с их психологией, организацией и интересами, тем менее он подвержен их культурному влиянию; тем легче будет пролетариату впитать из их культуры самое полезное и прогрессивное. С точки зрения организационной функции культуры, которая (по Богданову) состоит в «оформлении и закреплении определенной социальной организации»[753], пролетарское искусство сможет показать трудящимся на работе, в их общественной борьбе и в их каждодневной жизни многое из того, что просто не попадает в сферу их сознания. Таким образом, искусство является основополагающим элементом самосознания пролетарского класса.
Поскольку искусство передает человеческий опыт труда не через абстрактные идеи, а через конкретные живые образы, оно более демократично, чем наука, и более доступно массам. Однако именно в «демократизации научного знания» видел Богданов первостепенную культурную задачу пролетариата своего времени. В его представлении это был не вопрос устранения неграмотности или приобретения специализированного знания по определенным дисциплинам или его популяризация через брошюры и публичные лекции, как это обыкновенно происходило в буржуазной культуре. Для него это был вопрос общего знания, вопрос реализации «суммы» знания, разбитого доселе на
