Леонид Млечин - Сталин. Наваждение России
Сталин прошел к трибуне:
— На пленуме ЦК не нужны аплодисменты. Нужно решать вопросы без эмоций, по-деловому. А я прошу освободить меня от обязанностей генерального секретаря и председателя Совета министров. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого!
Маршал Тимошенко встал:
— Товарищ Сталин, народ не поймет этого. Мы все как один избираем вас своим руководителем. Другого решения быть не может.
Зал, стоя, аплодировал. Сталин долго стоял и смотрел в зал, потом махнул рукой, словно в досаде:
— Ну ладно, пусть будет и Сталин.
От должности генерального секретаря формально отказались. Сталина избрали «простым» секретарем ЦК КПСС.
Молотова в бюро президиума ЦК Сталин не включил. Как, впрочем, и Микояна. Что касается Ворошилова, то маршал, похоже, оказался в бюро случайно. Список Сталин составил сам, ни с кем не советуясь. Похоже, его рука по привычке вывела знакомую фамилию некогда очень близкого ему человека. После пленума, увидев Ворошилова в списке членов бюро, Сталин изумленно спросил:
— Как этот английский шпион пролез в состав бюро президиума?
Присутствовавшие переглянулись, и кто-то робко заметил:
— Вы же его сами назвали, когда выступали.
— Не понимаю, как это получилось, — недовольно повторил Сталин.
Как изменилась положение Ворошилова с предвоенных времен! В двадцатые и тридцатые годы он был одним из руководителей страны и запросто общался со Сталиным. После войны маршал оказался второразрядным чиновником, которого Сталин избегал и даже третировал. Климент Ефремович больно переживал охлаждение к нему вождя. Мучился, не понимая, почему хозяин так к нему переменился?
Это уже в наши времена характер Сталина стал предметом исследования — и кое-что прояснилось. Историк Михаил Гефтер замечал на сей счет: «Сталин обожал игру в близость с любым, в ком нуждался, и до той поры, пока в нем нуждался, был виртуозом этой игры».
Его давние соратники осознали, что им уготована не персональная пенсия, а арест и смерть. Возраст и состояние здоровья не позволяли Сталину полноценно работать. Но снимать и назначать он еще мог. Ни один самый близкий ему человек не мог быть уверен в его расположении. Сталин избавился от таких верных ему слуг, как генерал Власик, начальник его личной охраны, и Поскребышев, который был его помощником почти тридцать лет. Отстранил обоих, подозревая, что они делились информацией о жизни вождя с Берией. А Сталин этого не хотел. Утечка информация о его личной жизни приводила Иосифа Виссарионовича в бешенство.
«Дело врачей»
XIX съезд партии в октябре 1952 года — последнее усилие, которое сделал над собой Сталин. Потом жизнь в Кремле замирает. Партийно-государственный аппарат не работал, а следил за постоянно менявшейся расстановкой сил наверху.
Аверкий Борисович Аристов стал секретарем ЦК в 1952 году. Он потом рассказывал:
— Сталин вызывал нас, молодых секретарей, и только речи нам произносил. Ничего конкретного мы тогда не делали.
Вождь полагал, что его подручные — люди слабые, они пасуют перед империалистами, нет в них настоящей стойкости. Часто упрекал соратников:
— Что с вами будет без меня, если война? Вы не интересуетесь военным делом. Империалисты вас передушат.
Однажды ночью, собрав свое окружение на даче, Сталин вдруг зло сказал:
— Вы состарились. Я вас всех заменю.
Никто из них и пальцем не смел пошевелить, чтобы спасти себя и своих близких. Уж как Вячеслав Михайлович Молотов любил свою жену, а ведь не посмел даже замолвить за нее слово! Понимал, что ждет и его столь же любимую дочь Светлану. И все равно покорно следовал своей судьбе.
Вячеслав Михайлович в 1921 году женился на Полине Семеновне Жемчужиной, с которой прожил в любви и согласии до самой ее смерти. Она была столь же пламенной коммунисткой, как и Молотов, а Сталина любила даже больше, чем мужа.
В те годы Сталины и Молотовы дружили семьями. В начале тридцатых Сталин прислушивался к мнению Полины Семеновны. Она внушала вождю, что необходимо развивать парфюмерию, потому что женщинам нужно не только мыло, но и духи, и косметика. Жемчужина сначала возглавила трест мыловаренно-парфюмерной промышленности, летом 1936 года, — главное управление мыловаренной и парфюмерно-косметической промышленности наркомата пищевой промышленности. Через год она уже заместитель наркома пищевой промышленности. В январе 1939 года Сталин сделал ее наркомом рыбной промышленности, распорядился избрать кандидатом в члены ЦК и депутатом Верховного Совета СССР.
Но в тот же год отношение Сталина к Молотову резко изменилось. И у его жены возникли серьезные неприятности. На нее завели дело в наркомате внутренних дел по обвинению в связях с «врагами народа и шпионами». Хотя по этому обвинению следовало судить прежде всего самого Сталина — это он назначал на высокие должности тех, кого потом сам объявлял врагами…
Полину Жемчужину сняли с поста наркома рыбной промышленности и с большим понижением перевели в республиканский наркомат местной промышленности начальником главка текстильной промышленности. В феврале 1941 года на XVIII конференции ВКП(б) Жемчужина лишилась партийного звания — кандидата в члены ЦК.
После войны Сталин вновь за нее взялся. В 1948 году Полину Жемчужину исключили из партии на заседании политбюро. Молотов не посмел и слова сказать в защиту жены. И лишь при голосовании позволил себе воздержаться. Этот естественный поступок (некоторые другие партийные лидеры просили дать им возможность своими руками уничтожить родственников, объявленных врагами народа) ему потом тоже поставят в вину.
Исключение из партии было предвестием скорого ареста. Сталин сказал Молотову:
— Тебе нужно разойтись с женой.
Вячеслав Михайлович вернулся домой и пересказал жене разговор со Сталиным. Полина Семеновна твердо сказала:
— Раз это нужно для партии, значит, мы разойдемся.
Характера ей тоже было не занимать. Она собрала вещи и переехала к родственнице — это был как бы развод с Молотовым.
Вячеслав Михайлович, пытаясь спастись, написал Сталину покаянное письмо:
«При голосовании в ЦК предложения об исключении из партии П. С. Жемчужиной я воздержался, что признаю политически ошибочным. Заявляю, что, продумав этот вопрос, я голосую за это решение ЦК, которое отвечает интересам партии и государства и учит правильному пониманию коммунистической партийности. Кроме того, признаю тяжелую вину, что вовремя не удержал Жемчужину, близкого мне человека, от ложных шагов и связей с антисоветскими еврейскими националистами вроде Михоэлса».
