Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн
Но грех не назван. Далее есть уже более конкретное указание. В феврале 1894 г. случилось, как сказали бы сейчас, ЧП.
«Я очень смущен. Сегодня пришел ко мне сюда в дежурную комнату наш старый полковник Катеринов. Он доложил мне про очень неприятное дело. Право же, не знаю, как изложить его письменно; есть вещи, про которые не только писать, но и говорить неловко и стыдно, и это дело именно такого рода». В нем «замешаны наши молодые подпоручики Рудановский и Сабуров (Дмитрий). На них пало обвинение в противо естественных половых наклонностях. Рудановский виноват безусловно, а на Сабурова имеется только подозрение, которого, за недостатком улик, рассеять нельзя. Следовательно, оба должны быть удалены из полка».
Ну что ж, Преображенский полк, вверенный великому князю, — первый полк русской гвардии, и честь его князь Константин обязан блюсти. В чем же закавыка? А вот в чем:
«И я, подверженный тем же наклонностям, вынужден карать людей, которые не хуже меня. Это тяжело. К тому же я люблю (Сабурова) и, равно как многие из его товарищей, не верю в его виновность; и вот, как командир полка, оберегая честь общества офицеров, я должен удалить человека менее виновного меня самого. А я, только ради того, что про мой грех ничего не известно, являюсь судьею в деле, в которое, может быть, случайно попал невинный. Как это мучительно!»
Вот грех, в котором «погряз» великий князь, и назван. Офицеров, однако, удалил из полка «совершенно спокойно, ни минуты не задумываясь», как будто сам ни в чем не виновен. Подыскано и основание: «С ноября месяца не грешу и не теряю надежды победить в себе грех навсегда». Февральский эпизод, конечно, усилил эту сдержанность, по крайней мере, на ближайшее время.
Март 1894 г. «Последние два месяца я более усиленно боролся с искушениями, бросил сделки с совестью и старался не давать себе повода грешить. А этим поводом была для меня баня; не ходишь в баню, так и не грешу, или грешу только мысленно. И вот за обедней в полковом соборе увидел я своего банщика. Заметив его, я поскорее отвел глаза в сторону и боле на него не заглядывал» (Боханов 2000: 184–186).
Тут речь идет о полковой бане и банщике.
4. Банные страсти: дух и плоть
Благочестивый и ностальгически настроенный историк А. Н. Боханов (2000: 188) пишет об этой «битве с похотью», что она «оказалась трудной и многолетней. Постепенно дух возобладал. Великий князь Константин Константинович отрешился от соблазнов. К сорока годам все это уже осталось в прошлом». Как бы не так! Как и следовало ожидать, надежда и на сей раз оказалась тщетной.
Дальше, как видно из предварительной публикации зав. архивом С. Мироненко (Бычков 1998), грех взыграл с новой силой.
19 ноября 1903 г. Великому князю 45 лет.
«[Меня называют] «лучшим человеком в России». Но я знаю, каков на самом деле этот «лучший человек». Как поражены были бы все те люди, которые любят и уважают меня, если бы знали о моей развращенности! Я глубоко недоволен собой».
15 декабря 1903 г. «Десять лет назад я стал на правильный путь, начал серьезно бороться с моим главным грехом и не грешил в течение семи лет или, вернее, грешил только мысленно. В 1900 году, сразу после моего назначения главой военно-учебных заведений, летом в Стрельне я сбился с пути. Потом два года было лучше, но в 1902 году, после моей болезни, я много грешил во время поездки по Волге. Наконец, в этом, 1903 году я совсем сбился с пути и жил в постоянной борьбе со своей совестью. Поездка в Москву и Тверь, казалось, отвлекла меня от нечистых мыслей и желаний, но теперь они меня опять захватили…
Беда в том, что мог бы, но не могу бороться, ослабеваю, забываю страх Божий и падаю».
Значит, лишь с 1893 г, с 35 лет, он стал бороться со своей страстью, и то с переменным успехом. Упование на Бога, на религию помогает, но мало.
21 декабря. «В голову продолжают приходить дурные мысли; они особенно донимают меня в церкви. Стыдно признаться, но это правда».
Почему именно в церкви? Вероятно, это как-то связано с окружающей красотой, благолепием, возвышенными чувствами, а возможно, и с близостью незнакомых молодых людей — прислужников, хористов.
28 декабря 1903 г., под Новый год. «Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года… опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, всё ниже и ниже. А между тем мне, стоящему во главе воспитания множества детей и юношей, должны быть известны правила нравственности. Наконец, я уже немолод, женат, у меня 7 человек детей…».
Правда, во всех этих пассажах нет конкретизации. Но дальше и эта неясность снимается.
19 апреля 1904 г. «На душе у меня опять нехорошо, снова преследуют меня грешные помыслы, воспоминания и желания. Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков — Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда
